Черноземье 3 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 23

— Ну вот и славненько! — я вытер воображаемый пот со лба, приподняв гвардейский головной убор-подшлемник. — А ловки они с конями.

Милое дело в нем ходить по лесу и спать ночью, немного похож на нашу буденовку, защищает одинаково хорошо от веток и холода, и голова в нем дышит.

Если бы эти черти побежали на меня, пришлось бы их тупо убить импульсами из фузеи. Но раз они приняли на себя тяжкий груз оповещения своего командования о неведомой, очень опасной и сильно непонятной проблеме, появившейся в тылу орды, то пусть удирают побыстрее.

Я не надеюсь, что сейчас оповещенный командир этой воинской единицы в две с половиной сотни степняков вдруг прозреет и прикажет своим нукерам подождать, чтобы он мог спокойно посовещаться с высоким ордынским начальством.

Что, наверно, уже стоит начать нормально общаться с Магом, убившим пару десятков его воинов.

Если это случится, я прямо очень буду рад, но сильно сомневаюсь, что такой жертвой удастся обойти. Пока минимум те же две с половиной сотни тут окончательно не представятся, никто в орде лишний раз и не почешется из-за какого-то непонятного мужчины в тылу.

И это еще очень хороший вариант, как бы не пришлось тысячами жизней жертвовать, чтобы добиться необходимой мне встречи, как равным по своей силе вождям.

Они, именно как вожди, ведущие тысячи опасных, мотивированных и хорошо вооруженных воинов.

Я же, как очень сильный Маг, могущий безжалостно убивать сотнями и тысячами этих серьезных воинов, просто как муравьев давить ногами в разоренном муравейнике.

Вообще неудачное сравнение, муравьишек обижать нельзя, а вот захватчиков своей новой родины — очень даже положено бить и гнобить по максимуму. Пока до их туповатых голов не дойдет, что сила — она не только в метком луке и неприхотливой лошадке.

Трогаю Палантир, потрачено пока совсем немного маны, три-четыре процента на те не самые мощные сгустки аннигиляции. Но перекладываю его во второй мешок, где уже лежат почти до максимума заряженные Источники, чтобы они начали подзаряжать собой верхний Палантир. Там тоже приготовлено отверстие для приклада фузеи, но нормально целиться становится совсем трудно и неудобно. Расчет только на то, что стрелять мне придется по очень большим мишеням и есть возможность пристреляться без проблем.

Чем больше я буду его расстреливать и опустошать, тем быстрее пойдет его подзарядка от двух других шаров.

После этого осматриваю сильно изменившийся вокруг ландшафт, начиная от сильно расчищенной растительности на сотню метров, задерживая свой взгляд на все еще обильно текущих кровью телах лошадей и на их фоне совсем незаметные трупы людей.

Не все они еще трупы, есть и шевеления, и стоны с той стороны, только я никакого внимания на них не обращаю. Это хорошо, что по сплошному слою уже неживой и еще живой плоти никто не сможет меня атаковать строем на лошадях, осталось только с боков устроить такой же завал. А когда еще меня вскоре окружат полностью со всех сторон, придется уже защищать свой тыл.

Там есть очень подходящий большой булыжник, но расстояние до него от моей позиции не очень большое, всего метров сорок, тут я могу спрятаться снова только за склоном, но лошадь тогда точно не сберегу.

Однако, выбирать не приходится, да и что такое жизнь одной лошади на весах судьбы всего Черноземья.

Вообще ничего!

Однако, подумав пару минут, и понимая, что еще какое-то время для маневров у меня имеется, я споро закидываю винтовку и фузею в приготовленную для их перевозки солидную кобуру из мягкой кожи и уезжаю с послужившей мне службу возвышенности.

Это место все же совсем не подходит для отражения атаки со всех сторон, если я дождусь здесь прибытия нескольких сотен степняков. Их атаку я отражу, но достаточно правильного пропагандистского эффекта не получу, да и лошадь потеряю.

На нее нагружено довольно много всякого нужного мне добра, поэтому таскать его самостоятельно — не вариант для меня, особенно в том случае, если придется позиционно отступать.

Мне все же нужен настоящий холм с обрывистыми краями, чтобы я сильно могуче и невероятно зловеще возвышался над грудами тел, а не скромно стоял где-то за ними, не особо различимый на этом кровавом фоне. Я здесь оказался просто потому, что случилась у меня внезапная встреча с разъездом степняков, а вот сейчас появились возможность и свободное время, чтобы перебраться на более подходящее для устройства настоящего шоу место.

Вдоль дороги я ничего такого подходящего не помню, уезжать глубоко в нагорья нет никакого смысла, там все заросло лесом и подготовленное зрелище точно никто не сможет правильно рассмотреть.

Мне нужно именно поставленное по моим правилам и всем хорошо видное зрелище уничтожения всех, кто подвернулся под могучую мою длань.

Поэтому я немного углубляюсь в лес и качусь на лошади вдоль дороги, больше не желая ни бегать, ни суетиться.

Путь мой лежит к тому самому крутому берегу реки, где когда-то самым трагическим образом оборвалась моя молодая тогда жизнь.

Хватит уже бегать и прятаться, все степняки должны лично ознакомиться с моей невероятной мощью и затрепетать всеми своими неразвитыми сознаниями! Страх и ужас — вот что они должны ощущать при виде меня!

Поэтому я проезжаю с пяток километров по лесу, замечая кое-какую суету в стане кочевников. Небольшие отряды носятся по дороге, все скачут в сторону случившейся схватки. Именно из-за меня началась вся эта движуха или нет — я не знаю.

Да и наплевать, мне предстоит проехать пару километров через порядки степняков и занять козырную позицию на каменистом холме, возвышающемся над водой на двадцать метров. Но это не в самом его высоком месте, вершина холма лежит метров на сорок выше подступов к нему, еще там вся земля хорошо каменистая, не придется обязательно искать каменные глыбы, чтобы устроить большие прорехи в плотных рядах степняков.

Миновав не видимые мне из-за леса останки трактира Сохатого и строения заброшенной Сторожки, я теперь нахожусь, примерно конечно, прямо напротив обрыва, поэтому поворачиваю и выезжаю на дорогу.

Успеваю свободно проехать не так уж и мало, почти с километр, пока первый небольшой отряд степняков находит меня на какой-то поляне, заросшей невысокими кустами.

Эти воины похоже еще не знают, что ко мне категорически нельзя приближаться, поэтому так же, как и их предшественники, крайне жизнерадостно несутся всей толпой навстречу.

Резкий грохот винтовки разрывает тишину утра, лошади валятся вместе с всадниками, стрелы бьют теперь по куполу, но их прилетает немного. Больше уже не подъезжаю поближе и из фузеи не добиваю импульсами выживших степняков.

Ну, вообще отстреливаю только активно бегущих ко мне, после чего объезжаю завал из тел и быстро скачу к реке, отчетливо понимая, что теперь точно все, кому нужно, меня уже услышали.

Через пять минут я оказываюсь около холма, но вот незадача, как я и подозревал, там по-хозяйски расположились степняки и один из их основных вождей. Это судя по очень высокому бунчуку, метрах в пяти от земли показывающему силу и мощь своего хозяина.

Понятно, что такое удобное для наблюдения место не останется без своего захватчика, вот теперь придется очистить весь этот высокий берег от непрошенных гостей. Ибо ничего лучше здесь нет на двадцать километров каждую сторону.

Мне навстречу со своей стоянки спускается солидная толпа конных и пеших, перекрывает путь наверх, но стрелять пока не стреляют. Ждут команды и просто не понимают опасности от одинокого всадника, хотя перебитый отряд скакал именно отсюда. И раз я его проехал, и все так же спокойно направляюсь к вершине холма, значит какие-то серьезные козыри у меня имеются в загашнике.

Поэтому придется именно мне начать побоище, чтобы чужими смертью и кровью пробиться на нужное место. А этому Бею со своими людьми полечь на склонах холма, чтобы все остальные вожди степняков серьезно задумались о грозящей им участи. Оросить и просто залить своей и лошадиной кровью всю землю, ибо оружие мое не щадит ни старых воинов, ни малых, и даже к животным абсолютно равнодушно.