Ранний старт 4 (СИ) - "Генрих" - Страница 27

— А у тебя есть ещё? — вопрошает Люда.

— Есть. Вот проблема космического мусора. Как его убрать? Что, если выпустить облако кислорода или воздуха? Против движения станции, чтобы облако имело скорость ниже орбитальной и опускалось в атмосферу. Как долго продержится облако, чтобы быть способным затормозить и в итоге сбросить вниз мусорные частицы? Возможно ли это экономически, ведь стоимость доставки на орбиту чрезвычайно высока?

— В жидком виде лучше воздух выпускать, — предлагает Куваев.

— Правильно. Как рассчитать время испарения, концентрацию газов по мере удаления от сгустка сжиженного газа? Короче, те же вопросы.

Задумываются все. Этого и добивался.

— Насчёт предела размеров камеры сгорания, — Куваева цепляет эта тема. — Тогда выходит, что двигатель Ф-1 американского «Сатурна-5» неработоспособен. У него слишком большие размеры.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что до сих пор нет подобного движка ни у нас, ни у американцев.

— Это что получается? — удивляется Таша. — Их на Луне не было?

— Куваев говорит, что нет, — перевожу стрелки, мне интересно, как Санёк будет выкручиваться.

Таша и фрейлины обращают свои прекрасные глаза на Саню. Саня приосанивается.

— Получается так. Если двигатель с такими характеристиками невозможен, то, разумеется, и ракета не могла никуда улететь.

— Это доказано?

— Исторически доказано, — Санёк виляет глазами. — Не получилось ни у кого создать движок с такими характеристиками.

— Получилось! — Шакуров рад стараться приопустить друга.

— РД-171МВ, — порывшись в Верином планшете с её помощью, Констанций находит искомое.

— Так он четырёхкамерный!!! — Куваев рушит аргументацию Кости до основания одним словом.

— В любом случае не доказано, что Ф-1 больше допустимых пределов, — Костя не сдаётся.

— Доказано исторически! — Саня начинает закипать. — И были сообщения, что при испытаниях Сатурнов обнаружились проблемы с вибрацией. Как раз детонационные эффекты проявлялись!

— Вот вам и ещё одна проблема, — прежде чем резюмировать, пришлось некоторое время успокаивать разбушевавшихся. — Как математически точно рассчитать предельно допустимые размеры камеры сгорания?

— В любом случае это будут теоретические расчёты, — бурчит Костя, — с которыми могут согласиться, а могут и нет.

— Ты сначала сделай их, — останавливаю жестом кипящего Саню.

Впервые вижу Куваева таким. Ишь, как его эта тема цепляет. Про себя ставлю ему плюсик. За антиамериканизм. В последнее время становится трендом.

Надо бы самому заняться этой темой. По пути домой Саня просвещает, что есть сайт «Авиабаза» (airbase.ru), где идут самые жаркие, самые долгие и самые аргументированные споры на эту тему. И пока учёба не началась, а искину надо подбросить дровишек в топку, ныряю на этот сайт. Где и провожу время до отбоя.

— Парни, знаете, что самое удивительное?

Две пары глаз вопросительно смотрят на меня.

— Как это наши девочки не послали нас в далёкие края с такими мутными разговорами? Цените их, парни. Это круче, чем увлечение девчонок футболом. Такие встречаются реже алмазов, а мы ими окружены.

Глава 9

Кира

6 сентября, суббота, время 14:40.

МГУ, ДСЛ, комната Колчина.

Трень-брень-дрень! — смартфон ставит точку в послеобеденной сиесте.

Послеобеденное время тоже интеллектуальное — лекции идут вплоть до половины пятого, но уже второго порядка. Без загрузки на полную мощность. Давно заметил, что в режиме максимальных оборотов или близких им голова работает не более четырёх часов непрерывно. Затем нужен достаточно длинный перерыв, но и после него допустима только средняя интенсивность.

— Ал-лёу! Внимательно вас выслушиваю, — отвечаю с максимальной вальяжностью.

— Приветик, — раздаётся голосок Киры. — Чего не звонишь? Заучился совсем?

— О, извини. Подожди пару секунд, — сбрасываю звонок, тут же снова вызываю.

— Не поняла… — недоумевает девушка, принимая мой вызов.

— Исправляюсь на ходу, Кира, — объясняю свой неожиданный поступок. — Вот. Звоню тебе. Как жизнь, как диплом защитила, как тебе на вольных хлебах?

Факультет журналистики — не очень серьёзная контора. Не как мы, учатся всего четыре года. Да и то непонятно, чему их там учат. Фигне всякой небось.

— Тяжело пока, — кручинится девушка. — Беззаботной жизни конец…

— Ну уж прям уж! — подобно Станиславскому, не верю. Если только отец префектный умер или должности лишился, но тогда голос был бы совсем другим.

— Давай я тебя в ресторан приглашу, — делаю предложение, от которого она не сможет отказаться. — В тот же самый. Мне он понравился.

Ожидаемо Кира соглашается. Не без энтузиазма.

— Только давай без твоей тачки. Я часика через два за тобой заеду, а потом также на такси отвезу.

На это тоже соглашается. На всё согласные девушки обладают необъяснимо притягательной силой для мужчин.

Парни смотрят то ли с завистью, то ли с осуждением. Пожалуй, у прижимистого Костика осуждение — главное, а у Сани — зависть. Костику от одной мысли тратить на ужин десять или более тысяч дурно становится. Ресторан для него — цивилизационное излишество для зажравшихся столичных жителей.

Через час штудирования учебника по ядерной физике одеваюсь. Галстук на этот раз удаётся не развязать грубым движением. Хорошо, что мне бриться не надо. Пшикаюсь дезодорантом, чищу туфли под неотрывными взглядами друзей.

— Смотри, чтоб там всё нормально было, — вдруг советует Шакуров.

Куваев на эти слова как-то гнусно хихикает.

— Что ты имеешь в виду, грязный развратник? — холод из моего голоса стелется по комнате, сжижая воздух.

— Известно что, — заявляет «развратник». — Кто за девушку платит, тот её и укладывает.

Ксаверий вольно извращает известную поговорку. Кажется, он находит обоснование моим предстоящим тратам, с которыми внутренне соглашается. То бишь он тоже мог бы пойти на непомерные ресторанные траты, если бы девушка, подобная Кире, гарантированно вознаградила его ночью страстной любви.

— Сходи к юристам, проконсультируйся, что бывает за изнасилование несовершеннолетних, — холодность моего тона не уменьшается.

Парни сначала выпучивают на меня глаза, затем до них доходит. Они же студенты МГУ, не хухры-мухры. И за мной в коридор выкатываются раскаты дикого ржача.

По дороге заказываю такси класса люкс. Могу себе позволить, хоть и не каждый день. И не каждый месяц. Деканат, вернее, бухгалтерия перегнала мне все задолженности плюс стипендию за сентябрь. Портмоне набито купюрами, так что я — богатенький буратино и могу пригласить девушку того же класса люкс на рандеву.

Никакого мандража, как в прошлый раз, не испытываю. Спасибо Алисе, с пылким энтузиазмом лишившей девственности нас обоих. Привила мне иммунитет против женских чар.

«Зачем поддерживаю отношения с Кирой?» — может спросить кто-нибудь тупой. Затем. Если внимательно прочесть «Войну и мир», можно многому научиться. Одно из правил высшего общества, которого мне никак не миновать: сила и влияние человека во многом определяются обширностью его связей. Желательно высокого уровня. Чем выше, тем лучше. И если Кира открывает мне эти двери, то зачем их с идиотским снобизмом игнорировать?

6 сентября, суббота, время 17:30.

Москва, ресторан на Патриарших.

Кира делает вид, что не удивляется. Понятно, что когда подошла к машине, открыл перед ней дверь. Но перед этим непринуждённо поцеловал в щёчку. Пожалуй, даже как-то дежурно.

Во время поездки так же непринуждённо положил руку на атласную коленку. Любопытна мне была её реакция. Покосилась, ничего не сказала, только через несколько секунд аккуратно и мягко сняла мою руку. Легко держу покерфейс. Жест расшифровываю как «в перспективе я не против, но ты торопишься».

— Может, сегодня попробуем японскую кухню, — предлагает Кира, когда садится на придвинутый мной стул.