Моя любовь навсегда (СИ) - Мелевич Яна - Страница 80

— Тони…

— Успокойся, — приказал он, когда Милана всхлипнула.

— Но…

— Тихо!

Этого хватило, чтобы она взяла себя в руки. Истерика отступила на второй план, а к ней вернулось прежнее спокойствие. Дрожащая Милана очнулась и подскочила, после чего опустилась на корточки напротив Антона.

Шелест ее юбок и стук сброшенных туфель немного успокоил его: так он чувствовал, что не один. Она рядом. С ним. Неважно, каким будет исход, и выберутся ли они наружу. Милана здесь, никуда не исчезла и не забилась от ужаса в агонии.

Пострадать и поплакать они успеют потом. Наверное.

— Нужно проверить рану или… — Антон сбился, когда рука Вадима бестолково дернулась.

— Ко…

— Что?

Сдавленный хрип смешался с его дыхание и бешеным стуком сердца. Наклонившись, он услышал тихие слова Вадима, которые давались ему с невероятным трудом. Он буквально выплевывал их вместе со сгустками воздуха, что застревали в глотке.

— Ко…на…ми… — выдавил по слогам, когда Антон опустил голову ниже.

Он непонимающе посмотрел на Вадима, затем перевёл взгляд на его руку. Второй раз она разрезала воздух, и согнутый палец указал в сторону двери.

— Конами? — повторил Антон.

— Код… Конами, — прошептал Вадим едва слышно и зашелся кашлем, затем начал задыхаться.

Милана потянулась к нему и попыталась перевернуть, но у нее ничего не вышло. Он был слишком тяжелым для хрупкой девушки, да и длинное платье постоянно мешало: ноги путались в подоле, а босыми ступнями она то и дело наступала на его край.

— Тони! Помоги мне!

Воспаленный паникой разум вдруг очистился от сторонних мыслей, словно кто-то провел полное форматирование диска. Вместо привычного хаоса пришел порядок, а перед глазами встала четкая задача с нужной последовательностью действий. Протянув руку, он перехватил запястье Миланы и крепко сжал.

Когда она с недоумением посмотрела на него — покачал головой.

— Пошли, — сказал тихо и четко.

— Куда? Тони, дверь закрыта! И ему надо помочь!

Милана затормозила, но силы оказались неравны. Антон без зазрения совести проигнорировал ее вопросы, тяня в сторону выхода. Единственное, ради чего он остановился — пистолет. Оружие, которое послужило бы доказательством совершенного здесь преступления. Пусть не по злому умыслу и в качестве самообороны, но итогом их действий стала смерть человека.

Антон бы не позволил Милане за нее отвечать. Никогда. Тем более что это решение он принимал сейчас в одиночку.

— Тони? — выдохнула она, как только они добрались до двери.

Дым уже заполнил помещение и попал в легкие, которые горели от каждого вдоха. Глаза слезились, стены плавали, ноги приходилось переставлять с невероятным усилием. Еще немного, и бетонный короб превратился бы в братскую могилу на троих.

Что их ждало снаружи? Вадим, как и Антон, ответа на этот вопрос не знал. Но, дав подсказку, он рассчитывал, что они с Миланой выживут. Иначе бы просто промолчал и унес тайну с собой на тот свет.

— Зажми нос и дыши пореже.

Антон стащил пиджак и сунул его Милане, после чего повернулся к мигающей панели замка. Комбинация из восьми символов с двумя латинскими буквами в конце подошла с первого раза. Светодиод с красного цвета переключился на зеленый, прогремел щелчок, и дверь, наконец, поддалась.

Палящий жар и пугающая чернота со всполохами оранжевого пламени ждала их в свои объятия. Прежде чем войти туда, Антон обернулся к лежащему на полу Вадиму. Раскинутые руки, повернутая голова и поддернутый поволок взгляд, устремленный на него, навсегда отпечатался в памяти.

— Идем, — он дернул шатающуюся Милану за руку и потащил за собой на выход.

Они продвигались чуть ли не на ощупь, потому что дым заполнил все вокруг. Выбраться из такого ада казалось нереальной задачей, но Антон не сдавался. Прижимал к носу рукав пропахшей гарью рубашки и шел вперед. На чистом упрямстве, которое подталкивало его в спину, не давало упасть и потерять сознание.

Через несколько бесконечно долгих шагов по извилистому коридору впереди замелькали тени. Ярким блеском в разогретом от бушующего огня воздухе мигали светодиоды пожарного робота-спасателя.

— Эй! Тут живые! — раздались голоса работников экстренной службы.

— Помогите…

Крик застрял в глотке, поэтому Антона хватило только на жалкое сипение. К счастью, его все равно услышали.

— Скорее! Несите защиту и кислородные капсулы!

Сильные руки подхватили Антона в момент падения. Силы окончательно покинули его, поэтому рослому пожарнику в светлом форменном костюме пришлось его тащить на себе. Единственный вопрос, дошедший до угасающего сознания, прозвучал неожиданно и резко:

— Там есть еще люди?

Антон проглотил горькую слюну, стиснул толстую перчатку на руке мужчины и прошептал:

— Живых там нет.

***

Спроси кто-нибудь у Антона, как горел их семейный ресторан, он бы непременно ответил: «Красиво и жутко». Потому что со стороны пожар и правда завораживал взгляд.

Взрыв не снес перекрытия, поэтому здание устояло. Двойной ударной волной вынесло рамы, уничтожило дорогую технику, прекрасные интерьеры и частично обвалило стену с торца. Оказалось, что второй взрыв случился в одном из главных залов — рванула заложенная там бомба. Поэтому здоровенной дыре на первом этаже никто не удивился.

Но обо всем этом Антон узнал гораздо позже. Когда его и Милану доставили в клинику и продержали там неделю после отравления угарным газом.

А пока… Пока он ловил губами соленые слезы матери, слышал причитания сестры, рычание брата и сжимал руку отца. А рядом с ним находилась Милана, которую, словно брошенного щенка, окружили семьи Тасмановых и Радовых в полном составе.

— Господи, Тони!

— Ты нас ужасно напугал!

— Надеюсь, тварь горит в аду, — процедил Елисей, крепко обнимая брата сразу после Насти и матери.

Отец молчал и напряженно вглядывался в охваченный огнем ресторан. Дело всей его жизни на глазах превращалось в кучу обгоревших останков, состоящих из почерневших бетонных плит и пепла. Подобные случаи не проходили бесследно ни для кого, но Павел Александрович Канарейкин не выглядел расстроенным или потерянным.

Антон ждал боли в родном зеленом взоре, возмущенных криков, скандала. Однако ничего такого не произошло. Неожиданно для него Паша пожал плечами на немой вопрос и выдал ровным тоном:

— Пусть их сгорит хоть тысяча. Семья важнее любого бизнеса, Татошка.

— Все равно прости, — выдохнул Антон и протянул руку, ощущая, как отец крепко стиснул его пальцы. — Если бы меня не накрыла паника в доме Боярышникова…

— Просто заткнись, глупый ребенок, и иди к папе.

Улыбнувшись сквозь пелену слез, он шагнул в теплые объятия. Впервые за годы бессмысленной борьбы и отрицания Антон, наконец, признал очевидную правду. Он страшно соскучился по нахлынувшим на него чувствам: безопасности, любви и понимаю.

Тем чувствам, которые много лет дарила ему семья.

— Отпусти птенчика, жадина, и дай мне пощупать его! Господи, Тонечка, как почернел. Тебя хоть отстирают? Иди к дяде Ярику, чтобы он убедился в твоей дееспособности, — Ярослав беззастенчиво оттеснил Пашу и вцепился в мяукнувшего от неожиданности Антона.

— Убери копыта от моего дитенка, гиена! Я не натрогался! — возмутился отец.

— Натрогаешься потом. Тебе тысячу лет жить и жить. Мне-то помирать скоро. Вот уже завтра или послезавтра… Или никогда…

— А вдруг я умру через два понедельника?

— Это через какие? Которые в следующем веке?

— Старые дураки, — пробормотала Раиса, отвоевавшая у мужа Антона, чтобы обнять его.

— Пусть спорят, — простонал он. — Мне так больше нравится.

— Еще бы! — всхлипнула Кристина Радова. — Напугал нас!

— Наши парни скоро приедут, — хмуро добавил ее муж, Сергей. — Влад еле успокоил Наташу. У нее целая истерика случилась после твоей пропажи.

— Меня больше всех, — брякнула его мать.

Родных и друзей оказалось так много, что они заполонили всю площадку перед ограждением. Каждый ждал очереди, чтобы задать животрепещущий вопрос Антону о его самочувствии и обязательно его потрогать на предмет повреждений.