Дамы из Грейс-Адье и другие истории - Кларк Сюзанна - Страница 19

Они довольно долго шли, и им было, что сказать друг другу, а когда настали сумерки, пролился душистый дождь и птицы запели со всех сторон. Впереди показались два огня, при виде которых Вениша сначала встревожилась, но тут же обнаружилось, что это фонари, просто фонари, самая обычная вещь в мире, и почти тут же один из фонарей качнулся, осветив лицо Фанни.

— Ох, мистер Хокинс, — послышался ее радостный крик. — Вот она! Я нашла ее!

Как герцог Веллингтон потерял своего коня

Эта история случилась в мире, созданном Нилом Гейманом и Чарльзом Вессом в романе «Звездная пыль». Застенье — деревня в Англии, где проходит Стена между миром людей и Волшебной страной. Если вам удастся ускользнуть от дородных поселян с увесистыми дубинками, вы окажетесь по ту сторону Стены. Впрочем, советую вам хорошенько подумать, прежде чем решиться на этот шаг.

Жители деревни Застенье в ***шире славились независимым нравом. Не в характере местных было склонять головы перед вельможами. Они ни во что не ставили громкие титулы, а гордыню сильных мира сего строптивые поселяне презирали.

В 1819 году самым гордым человеком во всей Англии был, без сомнения, герцог Веллингтон, что неудивительно — тому, кто на поле брани дважды одерживал верх над французским императором Наполеоном Бонапартом, вполне простительно иметь несколько завышенное мнение о собственной персоне.

В конце сентября Веллингтону случилось провести ночь в гостинице «Седьмая сорока». Всего одну ночь, но деревенским и герцогу вполне хватило времени, чтобы поссориться. Началось с общего неудовольствия высокомерием каждой из сторон, а закончилось стычкой по поводу ножниц для рукоделия миссис Памфри.

Визит герцога пришелся на ту пору, когда мистер Бромиос был в отъезде. Время от времени он отправлялся куда-то купить вина. Люди судачили, что однажды, вернувшись из подобной отлучки, мистер Бромиос источал слабый запах моря, другие утверждали, что аниса. Гостиницу хозяин оставлял на попечение мистера и миссис Памфри.

В тот день миссис Памфри отправила мужа наверх — принести ножницы, забытые в гостиной, где как раз обедал Веллингтон. Однако последний отослал мистера Памфри восвояси, ибо не любил, когда его беспокоили во время еды.

Стоит ли удивляться, что, подавая жаркое, миссис Памфри с грохотом опустила блюдо на стол.

При этом почтенная дама одарила герцога взглядом, в котором читалось все, что она о нем думала. Это привело Веллингтона в ярость, и в сердцах он засунул ножницы в карман (без сомнения, утром перед отъездом намереваясь вернуть имущество хозяйке).

В тот же вечер в гостиницу прибыл бедный священник по имени Даземур. Поначалу мистер Памфри сослался на отсутствие свободных комнат, однако, увидев, что священник путешествует верхом, решил, что нашел способ досадить своему сиятельному постояльцу. Мистер Памфри велел конюху Джону Кокрофту вывести благородного гнедого жеребца, принадлежащего Веллингтону, из теплого и удобного стойла, а на его место поставить древнюю серую кобылу Даземура.

— А герцогскую лошадь куда девать? — удивился Джон.

— Ах, герцогскую, — язвительно отвечал мистер Памфри, — пусть себе пасется с козами. За дорогой есть превосходная лужайка.

На следующее утро, проснувшись и выглянув в окно, герцог увидел своего любимого коня Копенгагена[13] мирно пасущимся на большой зеленой лужайке. После завтрака Веллингтон решил спуститься вниз и угостить любимца белым хлебом. У лужайки маячили двое поселян с дубинками в руках. Один из них обратился к герцогу, но тот пропустил его слова мимо ушей (наверняка какой-то вздор), к тому же в это мгновение в дальнем углу луга Копенгаген промелькнул между деревьями и пропал из виду. Оглянувшись, герцог увидел, что один из местных поднял дубинку, словно собирался его ударить!

Веллингтон изумленно уставился на смельчака.

Человек с дубинкой медлил, словно спрашивал себя, неужто он действительно отважился поднять руку на спасителя Европы и кумира нации, каковым без сомнений являлся герцог Веллингтон? Мгновенного промедления оказалось достаточно, чтобы герцог, не долго думая, устремился прямиком в Страну Фей на поиски дорогого сердцу Копенгагена.

За деревьями герцог обнаружил белую тропинку, которая вилась меж круглых приземистых холмов. На холмах росли древние дубы и ясени. Плющ, шиповник и жимолость так заплели стволы, что деревья казались сплошной массой зелени.

Пройдя около мили, герцог оказался перед каменным домом. Здание окружал глубокий ров.

Мостик, перекинутый через ров, зарос мхом, и казалось, будто он сложен из зеленых бархатных подушек. Черепичную крышу поддерживали щербатые каменные великаны, сгорбленные под тяжестью своей ноши. Решив, что кто-нибудь из обитателей дома мог видеть Копенгагена, герцог подошел к дверям и постучался. Немного погодя, он начал заглядывать поочередно во все окна. Комнаты были пусты. Солнечные лучи тянулись вдоль пыльных полов. В одной из комнат лежал гнутый оловянный кубок — казалось, что это единственный предмет обихода, завалявшийся в доме, но тут герцог заглянул в последнее окно.

На деревянной скамейке спиной к окну сидела, склонясь над работой, молодая дама в гранатово-красном платье. Все пространство комнаты наполняла великолепная вышивка. Разноцветные отблески танцевали на стенах и потолке. Окажись на коленях у дамы кусок цветного стекла, едва ли впечатление оказалось бы более красочным. В комнате находился еще один предмет — с потолка свисала старая потрепанная клетка. Внутри восседала печальная птица.

— Скажи-ка, милая, — начал герцог, облокотившись о раму открытого окна — не видала ли ты моего коня?

— Нет, — отвечала молодая дама, не отрываясь от работы.

— Ох, — опечалился герцог, — бедный Копенгаген! Он был со мной при Ватерлоо, жаль потерять такого друга. Надеюсь, тот, кому он достанется, будет ему добрым хозяином.

Последовало молчание, в продолжение коего герцог разглядывал белоснежную шейку юной прелестницы.

— Позволишь ли зайти и поговорить с тобой, милая?

— Дело ваше, — последовал ответ.

Войдя в комнату, герцог обнаружил, что вблизи юная дама еще краше, чем обещал беглый взгляд.

— Славное местечко, — заметил герцог, — только, пожалуй, несколько уединенное. Если не возражаешь, я задержусь здесь на часок-другой.

— Не возражаю, — отвечала дама, — если обещаете не мешать мне.

— Для кого ты вышиваешь такое громадное полотно, милая?

Как тонко она улыбнулась!

— Для вас, для кого ж еще!

Герцог удивился.

— Могу ли я взглянуть?

— Извольте, — отвечала прелестная вышивальщица.

Герцог склонился над плечом дамы. На полотне были искусно вышиты тысячи картин, одни показались ему весьма необычными, другие — удивительно знакомыми.

Три вышивки привлекли внимание герцога. Гнедой конь, очень похожий на Копенгагена, скакал по лугу в сторону от деревни Застенье; сам герцог шагал по белой тропинке между округлыми зелеными холмами; и вот он снова — разглядывает картину через плечо вышивальщицы. Работа поражала точностью деталей — даже клетка с печальной птицей висела на месте!

Тут большая полосатая крыса вылезла из-под обшивки стены и начала грызть уголок полотна, где была вышита клетка. Удивительно — как только крыса прогрызла стежки, клетка и вправду исчезла! С радостным пением птица упорхнула в окно.

«Признаться, все это довольно странно, — подумал герцог, — однако вряд ли она могла вышить картины после моего прихода. Должно быть, сия юная особа изображает то, что затем происходит на самом деле, а значит, всем ее фантазиям суждено сбыться! Посмотрим, что там дальше».

Герцог снова вгляделся в полотно.

На следующей картине к дому приближался рыцарь в серебряных доспехах. Герцог и рыцарь вступали в жестокий спор, а на последней картине (которую дама как раз завершала) рыцарь вонзал свой меч в грудь Веллингтона.