Поцелуй Морты - Старкова Елена - Страница 18

Только чудом удержалась она от этого шага, потому что прекрасно усвоила материнские уроки – приворот никому не приносит счастья и радости. Если не исчахнет привороженный от неизлечимой, невесть откуда взявшейся болезни или не погибнет в результате нелепого несчастного случая, то будет пить, гулять, изменять приворотчице направо и налево, бить ее смертным боем, вот только уйти не сможет, зато превратит ее жизнь в настоящий ад.

А Кате хотелось счастья, хотелось любви и крепеньких, здоровых детей – много мальчиков и девочек. Хотелось гладить рубашки и варить борщи, начинать и заканчивать свой день поцелуями. Она была уверена, что Дима именно тот человек, от которого она хочет рожать детей. И если сегодня они вместе, значит, на их стороне сама судьба, и все теперь будет хорошо.

Дима застонал во сне, лицо у него стало напряженным и испуганным. «Дурной сон», – подумала Катя и, легонько подув ему на лоб, помахала над его головой ладонью – лицо Димы разгладилось, дыхание стало ровным. Катя тихонько сползла со скрипучей кровати и, подойдя к окну, распахнула его. Свежий ветерок был таким приятным, ночь такой спокойной и светлой, а счастье таким полным, что она не сразу услышала стоны Димы. Катя оглянулась – он беспокойно метался на постели.

Во сне Дима видел себя со стороны. Он оказался на том же бесконечном кладбище, раскинувшемся на плоской равнине. Ровные соты могил внушали и беспокойство, и страх, и почтение. В небе все так же кружились ангелы, из-за великого множества похожие на кучевые облака, постоянно менявшие форму. Они заслоняли источник света, но, вопреки всем законам природы, он был везде: мертвенный, вездесущий и не дававший тени.

Единственная дорога по-прежнему уходила за горизонт и отлично просматривалась. По ней кто-то шел, приближаясь к нему неспешно, ровным шагом. Дима стоял и ждал, когда идущий подойдет поближе. С такого далекого расстояния не было даже понятно, мужчина это или женщина. Он буквально на секунду оторвал взгляд от дороги, чтобы взглянуть на небо, и за это мгновение фигура в темно-фиолетовом балахоне с опущенным капюшоном приблизилась почти наполовину. Дима вдруг подумал, вернее, почувствовал, что это женщина. Он двинулся навстречу, сам не понимая зачем, и остановился, только когда до неизвестной женщины осталось не более трех шагов.

Изящные руки выскользнули из широких рукавов балахона и откинули капюшон, затенявший удивительной красоты лицо античной богини. По плечам ее рассыпались пряди волос, гладких, блестящих и черных как смоль. Зато кожа женщины была бела, словно алебастр, и на ней были видны голубоватые жилки. Значит, она настоящая и живая и просто похожа на классическую статую? Темно-синие глаза ее казались почти фиолетовыми, а взгляд их был одновременно манящим и грозным.

– Вы кто? – спросил потрясенный до глубины души Дима.

– У меня много имен, – ответила женщина. – Атропа, Морта, Курносая. Только не называй меня Костлявой, мне это не нравится. Ты что, не узнал меня?

– Смерть? Такая красивая? – У Димы сжалось сердце от страха, и он напряг всю волю, чтобы сохранить равновесие и не упасть.

Он говорит со Смертью! Уму непостижимо! От одного ее вида стынет кровь в жилах. Ноги и руки у него словно одеревенели, а дыхание перехватило от волнения.

«Вот он, конец! Кажется, я умираю?» – сообразил он, и вдруг ему удалось сделать глубокий вдох.

– Зачем ты нагоняешь на себя страх? – спросила, сочувственно улыбаясь, Смерть. – Я ведь вечно молода и красива, зачем тебе меня бояться?

Женщина рассмеялась, смех у нее был грудной, глубокий, удивительно красивый и даже, подумалось Диме, очень сексуальный.

– Думал, я скелет с косой? Вот и ошибся, хотя коса у меня есть, только ты ее не видишь. Как всегда, все не так, как кажется на первый взгляд. – Женщина стала серьезной и сурово сдвинула брови.

– Что значит: все не так, как кажется на первый взгляд?

– Вот проклинают меня люди, а я ни в чем не виновата. Я добра, я милосердна, а все страдания причиняет Жизнь. От нее все скорби… – Голос Смерти сделался печальным. – Испугался, да? Люди страшатся меня, обращаются в бегство, когда видят, потому что думают, будто я стараюсь их погубить. Глупые, я совсем не радуюсь вашим несчастьям, я сокрушаюсь! И смиренно принимаю хулу и поношения.

– Ты пришла за мной? – догадался Дима, и ему вдруг сделалось легко и покойно. Страх ушел так же неожиданно, как и пришел.

– Я пришла за тобой? Это ты пришел сюда, милый мальчик…

– А где я?

– Это Вечность… Самое постоянное место во всем мире. Отсюда можно попасть и в прошлое, и в будущее. Просто так сюда никто не приходит, если ты здесь, значит, имеешь право… Хотя главное – это не попасть сюда, а уйти живым-невредимым. – Смерть снова рассмеялась, и от этого смеха Диму пробрал озноб. – Ладно, не бойся, живи пока. Только перед уходом попрощайся с отцом. Он умер…

– Папа умер? – Сердце Димы сжалось, а потом забилось часто-часто.

– Это произошло вопреки моей воле… – грустно сказала Смерть.

– Не может быть! Ты же Смерть! Ты убила его!

– Не суди о том, о чем и понятия не имеешь, дурачок. Подумай сам, – печально произнесла она нежным голосом, – зачем мне оправдываться перед каким-то смертным! Ты вскоре все поймешь. Поймеш-ш-шь…

Дима увидел, как Смерть медленно тает в воздухе, рассеиваясь, как туман под солнечными лучами, над одной из вырытых могил. Дима подбежал к краю ямы и заглянул. На дне раскопа лежал Родион Сидоркин, а его голова покоилась на коленях сидевшей рядом Смерти. На лице отца застыло выражение муки и страдания.

Смерть провела ладонью по мертвому лицу – черты его разгладились, и теперь было похоже, что отец просто спит. Вне себя от горя Дима спрыгнул в яму, схватил отца за плечи, словно пытаясь вырвать его из рук Смерти.

– Папа! Папа, прости меня! – Дима, не соображая, что делает, схватил Смерть за руку: она была холодной и твердой как камень. – Ты можешь вернуть его? Верни, умоляю!

Смерть высвободила свою руку и отрицательно покачала головой:

– Нет… – Она сказала это таким тоном, что Дима понял: просить бесполезно.

– А можно сделать так, чтобы мы виделись хотя бы изредка? Ты же можешь, я знаю! – Дима прижал руки к груди, стремясь взглядом убедить Смерть пойти на уступку.

– Мне нравится твое щенячье нахальство, – сказала она насмешливо.

– Я ведь сплю, да?

– Как всегда, – ответила Смерть. – Жизнь – это и есть сон. Реальна только вечность. Хочешь остаться со мной здесь, навсегда? Я ведь тебе нравлюсь…

Потрясенный Дима отпрянул от этого будившего желание и страсть существа.

– Во-от… Боишься и не знаешь, что умершие предки каждого человека молят и молят Господа, чтобы поскорее он послал меня за вами, – наставительно сказала она. – Понимаешь? За вас там, на небесах, вовсю хлопочут, чтобы вы как можно раньше оставили грешную землю. А вы сопротивляетесь, карабкаетесь, да еще и думаете, что таблетками или примочками можно отогнать Смерть. Даже ты меня боишься! Хочешь еще потрепыхаться, пострадать, помучиться? Будь по-твоему. Я разрешу твоему отцу посещать ваш мир, Альтернатор!

– Альтернатор? Кто это? – недоуменно спросил Дима.

– Это ты, мастер судеб. Давай меняться: ты мне свой дар, а я тебе свой? Или хочешь, я подарю тебе свой поцелуй? Один поцелуй, и ты познаешь высшее блаженство – блаженство истины…

Грозное лицо Смерти приблизилось к Диме, и он с содроганием увидел, что изнутри сквозь ее белую прозрачную кожу пробиваются крохотные язычки пламени. Лицо, нарисованное огнем! Огненный поцелуй! Он отшатнулся в испуге…

Дима сел на кровати в общежитии МГУ, задыхаясь, не в силах произнести ни слова, замычал, как от сильной боли, и без сил откинулся на подушку. Над ним склонилась Катя, положив прохладную руку на его горячий лоб.

– Что с тобой? – озабоченно спросила Катя. – Сон плохой приснился?

– Сколько времени? Да, сон. Страшно было. Меня Смерть хотела поцеловать. Слава богу, что не на самом деле. – Дима вздохнул с облегчением и снова закрыл глаза, как вдруг громко запиликал его мобильник.