Как убить свою свекровь - Кэннелл Дороти - Страница 42

– Я очень сочувствую вам, Фриззи.

– Бог наказал меня за мои коварные планы в «Темной лошадке»…

Тут бы мне и спросит насчет шантажиста. Хотя, если бы охотник за легкими деньжатами запустил в нее свои когти, эта беда оказалась бы на первом месте в длинном списке несчастий Фриззи. Зачем пугать ее заранее? Возможно, негодяй не имеет ни малейшего представления о том, что и Фриззи замешана в заговоре против свекровей. С другой стороны, он мог подумать, что, не имея чем заплатить, Фриззи в отчаянии предпочтет пойти в полицию и испортит ему всю малину.

Так или иначе, время я упустила. Тетя Этель уже открыла дверь моей машины и сграбастала у Фриззи все сумки.

– Фриззи, малышка моя! Уж как я волновалась! Бегаю по улице взад-вперед, спрашиваю у людей, не видел ли кто мою деточку!

– Ну что ты, тетя, к чему так волноваться. – Фриззи выбралась из машины. – Моя подруга Элли Хаскелл подвезла меня от магазина.

– Вот добрая душа!

Тетушка Этель согнулась чуть не вдвое, чтобы заглянуть в машину. Физиономия ее словно побывала в боксёрском матче из пяти раундов. Правое веко до конца не поднималось, а нос был переломан вдоль и поперек. Огромными сумками Фриззи она поигрывала так, словно они были набиты сахарной ватой.

– Здравствуйте, как поживаете? – прошептала я.

– Подружка моей малышки – моя подружка! – Тетя Этель одарила меня улыбкой, в которой не хватало половины зубов. – Бедняжечке пришлось несладко в последнее время. У меня аж пена ртом пошла, как я услыхала про ее красивые локоны. Но ничего, не извольте беспокоиться. Не я буду, если не накидаю плюх Беатрис Таффер, а нет, так еще как-нибудь изведу. А когда разделаюсь с ней, и юную Доун научу любить родителей! Никому не позволю топтать сапогами мою малышку. Она у меня всегда слабенькая была.

– Так рада познакомиться с вами…

Наверное, я понравилась тете Этель, потому что она не дала мне кулаком в зубы, а просто захлопнула дверцу машины так, что я сразу оказалась посреди проезжей части. Фриззи с любимой тетушкой долго махали мне вслед. Я прибавила газу, хотя туман начал сгущаться и клубился, как пар из ведьминого котла. Кстати, о ведьмах. Бедная миссис Корнишон! Жизнь поденщицы весьма печальна.

Сознавая, что гнев леди Китти будет ужасен, я все же решила сначала отыскать проклятое дерево с дуплом. Вот и оно – могучий дуб возле Помрой-Мэнор, кусты вокруг гиганта склонились, как придворные, ожидающие приказаний властителя.

Надо отдать шантажисту должное – трудно было найти лучшее место. Я быстренько сунут конверт с четырьмя купюрами по пятьдесят фунтов в крохотную норку у подножия дерева. Потом пришлось долго отряхивать юбку, мне все казалось, что меня запачкало невидимое Зло. Усевшись за руль, я была очень рада, что не выключила зажигание: дрожащие руки не смогли бы повернуть ключ.

Подъезжая к Помрой-Мэнор, я уговаривала себя, что на ближайшее время моя душа может быть спокойна… до следующего звонка шантажиста. А тогда я ему отвечу, что в первый раз он застал меня врасплох, но больше я платить не буду. Пусть себе идет в полицию. Там рассмеются ему в лицо. Моя Мамуля жива-здоровехонька, да и остальные не торопятся очутиться в гробу.

Помрой-Мэнор стоит в небольшой рощице. В таких, наверное, Генрих Восьмой встречался со своей Анной Болейн. Дом – веселый малый из красного кирпича, игриво подмигивающий окошечками. Но сад меня разочаровал. Кусты и деревья, постриженные под ноль, вытянулись во фрунт, цветы, казалось, боялись шевельнуть лепестком. Поставив машину на подъездной дорожке, выскобленной, как обеденный стол, я поднялась по выбеленным ступеням и позвонила.

Не успела я пригладить растрепанные волосы, как леди Китти самолично распахнула дверь и провела меня в холл, обшитый мореным дубом. Не одно поколение пьяных баронов и маркизов пировало тут.

– Наконец-то вы приехали, Элли!

– Прошу прощения за опоздание, – пролепетала я, – встретила знакомую, которую пришлось подвезти домой…

– Если бы вы ездили на велосипеде, моя дорогая, вам не пришлось бы никого подвозить. Надо делать правильный выбор и нести наказание за неправильный.

– Как всегда, вы правы.

– Пойдемте! – Она рысью погнала меня в столовую. – Хобсон приготовил кровяной пудинг. Надеюсь, вы его любите. Поторопитесь, пожалуйста. Папочка Бобби и Памела ждут… Садитесь, Элли, а я раздам еду.

– Здравствуйте. Как приятно снова вас видеть.

Памела и виду не подала, что мы не просто случайные знакомые. Можно было подумать, будто пьяный заговор в «Темной лошадке» и наша вчерашняя телефонная беседа – не более чем галлюцинация.

– Папочка Бобби, это Элли Хаскелл из Мерлин-корта.

– Не может быть!

– Рада познакомиться с вами, сэр Роберт!

– Аналогично, моя дорогая!

Сэр Роберт, краснолицый крупногабаритный джентльмен, страдал тиком левого глаза, который многократно усилился, когда леди Китти плюхнула на тарелку ломоть кровяного пудинга с порцией овощной размазни. Хозяйка Помрой-Мэнор превосходно исполняла роль матроны из простонародья, которая первым делом обслуживает кормильца, дабы он поскорее вернулся к плугу или наковальне. Правда, у меня имелись глубокие сомнения в том, что таланты сэра Роберта простираются дальше чистки дуэльных пистолетов.

С отвратительным чавканьем на мою тарелку приземлился кусок пудинга. Оделив кушаньем себя и Памелу, леди Кигти уселась за стол и скомандовала:

– Ешьте!

Я открыла было рот, чтобы отважно соврать, будто без ума от кровяных пудингов, но все, склонив головы, уже дружно шваркали вилками по фарфору. Неужели в Помрой-Мэнор трапезы всегда проходят в полном молчании? Пусть сэр Роберт не осмеливается в присутствии супруги издавать членораздельные звуки, но ведь саму леди Китти молчальницей отнюдь не назовешь, да и у Памелы язык без костей. Или это я причина похоронного молчания? А может, все семейство поклялось молчать за столом, нарушая обет, только чтобы попросить соли или перцу?

Гоняя пудинг по тарелке, я оглядела столовую. Когда-то комната была очень красива, с витражами и сводчатыми потолками, но чья-то твердая рука превратила ее в коробку с пластиковыми подвесными потолками и современной утилитарной мебелью, купленной на распродаже.

– Кому добавки?

Леди Китти воздела половник, но сэр Роберт и Памела судорожно качнули головами, и я отважилась последовать их примеру.

– Теперь можете говорить, Элли! – Леди Китти не то улыбнулась, не то скривилась. – Я не позволяю болтать за столом, это вредит пищеварению. Я всегда повторяю: очистил кормушку – включай болтушку. Правильно, Папочка Бобби? И никаких газет за столом, верно?

– Никаких, дорогая.

– Мы обсудим ярмарку, Элли, когда съедим шарлотку – Леди Китти поднялась из-за стола и стала собирать пустые тарелки. – Кому хорошенький кусочек?

– Я сыта, – быстро ответила Памела.

– Это не аргумент, милочка. Надо питаться как следует, если мы хотим, чтобы в один прекрасный день у тебя в животе завелся наследник рода Помроев.

– Да, Мамочка Китти.

– To-то же!

Леди Китти приволокла противень с шарлоткой и кувшин молочного соуса. И то и другое оказались восхитительны, но леди Китти не позволила беспринципно посмаковать угощение. Стоило нам положить ложки, как хозяйка тут же вскочила и налила всем по стакану молока, невзирая на вялые протесты.

– Никакого чая после еды! – отрубила леди Китти. – Правильно, Папочка Бобби?

– Да, дорогая.

– Вредно для желудка! – Леди Китти удовлетворенно похлопала себя по основательному животу и выудила из-под своей салфетки исписанный лист бумаги. – Вот перечень оборудования и припасов, которые понадобятся нам для ярмарки, Элли, вместе с расценками на аренду и покупку. Самая дорогая покупка – трибуна для награждения, но никуда не денешься: нам нужна новая. Нельзя же ударить в грязь лицом перед кузеном Папочки Бобби! Достопочтенный Джордж Клайсдейл будет вручать «Марфу». Оч-чень представительный мужчина. – Леди Китти мечтательно вздохнула. – Он не только весьма преуспел со своими виноградниками во Франции, но и умудрился сохранить шевелюру в неприкосновенности.