Страсть без жалости - Адлер Элизабет - Страница 36

Любовник ее обгоревшей кучей лежал у горящих ступеней. Быстро сообразив, что делать, Лори подбежала к нему. Так и застал ее шериф – на коленях, с обоженными руками. «Джимми, Джимми…» – безутешно выкрикивала она. Подняла на шерифа глаза, полные слез. Он помог ей подняться, накинул на плечи простыню, повел к врачам. «Я пыталась помочь… Пыталась спасти мужа… – повторяла Лори слабым голосом, протягивая к ним обожженные руки. – Очень горячо… больно… я не могла». Рыдающую, ее посадили в машину «скорой помощи». Маленькая черная собачка прыгнула вслед за Лори. Ее хотели прогнать, но Лори исступленно прижала собаку к себе. «Клайд поедет со мной! – заорала она совсем другим голосом, непохожим на прежний, и тут заметила изумление в глазах врачей. – Он единственное, что у меня осталось», – проговорила она со слезами, полным отчаяния шепотом и зарылась лицом в собачью шерсть. Ей позволили оставить собаку.

Похоже, Лори оказала тогда Джимми услугу. Его собирались привлечь к суду за изнасилование местной девушки, по собственному обвинению той. Врачи сказали, что руки слишком обгорели, отпечатки пальцев проверить невозможно, но Жена подтверждает, что это Джимми Виктор. Теперь он официально числился погибшим, и обвинение в изнасиловании потеряло смысл. Сам же Джимми исчез без следа.

Однако Лори хорошо знала его. Злобный, мстительный. Он, конечно, еще объявится. Чтобы убить ее.

Вот тогда-то Лори и пришла в голову мысль полностью изменить личность. Сменить документы, внешность, все-все. Начать жизнь сначала, где-нибудь в другом месте, за тысячу миль отсюда.

Уже во время похорон, стоя у могилы вместе с несколькими дружками Джимми, Лори планировала дальнейшие шаги. Она должна начать новую жизнь, стать совсем другой женщиной, возможно, с новым – богатым – мужем. Лучше, пожалуй, какой-нибудь старик – с ними меньше хлопот, чем с молодым жеребцом. Но прежде всего надо выбраться отсюда.

Она взяла с собой лишь несколько новых вещей, купленных на деньги, полученные по страховке. И конечно, Клайда. На следующее утро Лори уже катила по дороге в том самом «бьюике», распевая за рулем, время от времени останавливаясь, чтобы погладить Клайда, который с обожанием смотрел на нее. Нет, собаки – это хорошо. С ними никаких проблем, не то что с людьми. Лори все глаза выплакала, когда умер ее первый терьер, и не проронила ни слезинки, когда погибли мать и отец.

Но это уже другая история.

Глава 33

Как она ненавидела все это! Детство и юность Бонни Хойт, то, что ей выпало на долю жить в этом маленьком, грубо сколоченном доме, который прогрызали термиты, опаляло яркое, безжалостное солнце Флориды, от которого не мог защитить кондиционер, купленный на распродаже за полцены, и вентиляторы у самого потолка, установленные отцом. Вечерами Бонни лежала на кровати голая, обливаясь потом, смотрела маленький черно-белый телевизор, включенный на полную мощность, чтобы позлить родителей. Она проклинала их за то, что они небогаты, за то, что живут в этой дыре. Ее первый Клайд лежал рядом, бессильно распростершись на полу, мокрый, как тряпичная кукла. В такую жару Бонни даже красную ленточку ему не надевала.

Она, конечно, видела фильм «Бонни и Клайд». Преисполнившись восхищения и зависти к прекрасной и порочной, ни перед чем не останавливающейся Бонни, она переименовала своего первого терьера в Клайда и повязала ему на шею красную ленточку. Бонни воображала его своим сообщником. Она представляла себе, как они вместе грабили банки и натягивали нос сотрудникам ФБР. Ее дикие, необузданные фантазии совершенно не вязались с той смиренной Бонни, которой она прикидывалась, когда ее водили по воскресеньям в баптистскую церковь Эбенезера. Родители Бонни не пропускали ни одной церковной службы. Самой же Бонни казалось, что религию насильно заталкивают в нее с самого раннего детства. Ей это осточертело. Она уже узнала о Боге и о его деяниях все, что нужно. Но мысли о сатане почему-то всегда были приятнее Бонни. По крайней мере с ним веселее.

Поворотным моментом ее юности явилось одно событие, о котором она никому не рассказывала, даже Джимми.

Они сидели в школе за ленчем вместе с Дженнифер Вандерховен, голубоглазой блондинкой с толстой косой до талии. Дженнифер всегда хорошо одевалась. Бонни ненавидела Дженнифер – мягкую, податливую и бестолковую.

Однако Дженнифер беспрекословно подчинялась сильной и непреклонной Бонни, и та безжалостно этим пользовалась.

Стояла зима. На этой неделе в школе начали топить. Истопник как раз трудился над большой железной печью.

– Пойдем посмотрим печь, – небрежно предложила Бонни.

Ее с детства привлекал огонь. Дженнифер колебалась, боялась испачкаться. Но Бонни взяла ее под руку и повлекла в котельную. Она знала, что сейчас истопника там нет – у него тоже перерыв на ленч.

В котельной было жарко, пыльно и дымно. Бонни взяла большие железные щипцы, открыла дверцы печи. Оттуда вырвался страшный жар. Огонь еще не разгорелся. Бонни охватило странное возбуждение. Она стала уговаривать Дженнифер подойти поближе, чтобы почувствовать тепло. Когда же та нехотя приблизилась, Бонни втолкнула ее в печь, захлопнула дверцу и убежала.

Десять минут спустя, когда утихло бешеное биение сердца, она, прохаживаясь по школьному двору, расспрашивала, не видел ли кто-нибудь Дженнифер. После полудня, когда Дженнифер не вернулась в класс, все забеспокоились, начали искать ее. Потом вызвали полицию. Повсюду сновали детективы. В конце концов обгоревшие останки Дженнифер обнаружили в печи. Истопника-негра арестовали по обвинению в убийстве.

На суде Бонни выступала в качестве свидетеля, наслаждаясь каждой минутой допроса. Сказала, что они вместе сидели за ленчем, потом отправились погулять, потом она оставила Дженнифер на минутку и пошла в туалет. Больше она Дженнифер не видела. Тут Бонни разразилась громкими рыданиями. Ее увели из зала под сочувствующими взглядами присутствующих.

Истопника признали виновным и приговорили к смертной казни. Через пять лет, после того как все апелляции были отклонены, его казнили на электрическом стуле.

Бонни следила за новостями по своему черно-белому телевизору. Когда суд признал истопника виновным, она громко расхохоталась. Господи, какие все дураки! Полиция не видит дальше своего носа. Верят только тому, что очевидно. Это и стало ее жизненной философией. Отсюда – искусно подготовленное исчезновение Лори Мартин и обвинение Стива Малларда в ее убийстве.

Бонни никогда не считала себя злодейкой. Мысль о том, что она убила Дженнифер, давала ей ощущение собственного могущества, уверенности в себе, превосходства над другими. Она сильнее всех. Совершая убийство, Бонни испытывала почти сексуальное наслаждение, ощущала свою огромную власть над другими. Бонни сказала своим дуракам родителям в семнадцать лет, что никому не собирается подчиняться, когда уезжала из дома в Панама-Сити к Джимми Виктору. И добавила: «Вам не удастся удержать меня здесь».

Глава 34

Джимми разительно отличался от мальчиков-подростков, которых Бонни знала до этого. Более зрелый, сексуальный, он умел обращаться с женщинами. Он казался Бонни неотразимым. К своему величайшему сожалению, она очень скоро обнаружила, что так же думают и многие другие женщины.

Отец пытался остановить ее. Бонни предвидела это и заранее разработала план. Она нуждалась в деньгах – у Джимми их не было, – и к тому же Бонни хотела избавиться от родителей. Она уже придумала, что делать с тормозами. Авария получилась классная, во всех газетах об этом писали, печатали фотографии. Машина перелетела за среднюю линию и несколько раз перевернулась в воздухе. Разбилась вдребезги, расплющилась, так же как и мать с отцом.

На похороны пришла толпа народа – весь приход баптистской церкви, все соседи и друзья, которые знали родителей всю жизнь. Бонни кожей ощущала их враждебность, их гнев. Однако с этим она легко справилась. Забрала свое скромное наследство – дом, который тут же продала, плюс несколько тысяч долларов из банка.