Австралийские этюды Полет бумеранга - Гржимек Бернгард - Страница 32

Чем же все-таки объяснить гибель последних верблюдов? Ведь им было где пастись, да и корма хватало. Почему молодой Уиллс, 27 лет от роду, в конце концов попросил своих спутников оставить его одного у лагерного костра и умер в одиночестве примерно 30 июня? Почему? Не из-за того ли, что Берк никак не мог преодолеть в себе недоверия к аборигенам? Незадолго до своей кончины, последовавшей через несколько дней после смерти Уиллса, он отогнал их от себя выстрелами из пистолета, а когда они принесли ему сетку с рыбой, выбил ее у них из рук…

Во всяком случае последнему из троих — Джону Кингу удалось остаться в живых только благодаря бескорыстной помощи аборигенов. Когда он привел их к мертвому Берку, они все горько заплакали и стали накрывать труп ветками. С этих пор они начали особенно внимательно и приветливо относиться к «последнему белому человеку».

Несколько недель спустя старый туземец по имени Самбо рассказал на одном из дальних пограничных постов Южной Австралии, расположенном на полдороге между Аделаидой и Куперс-Криком, что там, на севере, на берегу одной из рек, живут голые белые, у которых нет ни еды, ни ружей, но зато есть верблюды.

Это сообщение, всколыхнувшее воспоминания о печальной судьбе лейхгардовской экспедиции, вызвало сразу всеобщее волнение. Были снаряжены сразу четыре спасательные экспедиции, причем одна из Аделаиды. Эта экспедиция кроме 24 лошадей использовала также трех верблюдов, сбежавших от Уиллса восемь месяцев назад на Куперс-Крике. Беглецы, по всей вероятности не спеша, спустились вниз по течению реки, пересекли пустыню и появились где-то возле Маунт-Хоуплеса, где их и изловили.

На поиски пропавшей экспедиции снарядили также судно к заливу Карпентария. Третья спасательная группа направилась с побережья Квинсленда через материк на запад, чтобы попытаться найти следы Берка где-то во внутренних областях Австралии.

Но наибольшие надежды возлагались на тридцатилетнего Альфреда Уильяма Хоуита, имевшего к тому времени уже довольно богатый опыт по исследованию новых австралийских земель.

14 августа 1861 года он вместе с Браге выехал из Менинди в северном направлении в сопровождении 37 лошадей и семи верблюдов. Через 25 дней они достигли Куперс-Крика. Встречавшиеся ему на пути аборигены были чем-то очень взбудоражены. Завидев караван, они, как правило, удирали со всех ног. А если их удавалось поймать, они со страхом указывали в одном и том же направлении и жестами давали понять, что европейцам следует поторопиться. Наконец Хоуит заметил большую стоянку аборигенов, разбежавшихся при виде приближающегося каравана. На месте осталась лишь одинокая фигурка, машущая чем-то, что уже нельзя было назвать шляпой. Когда караван приблизился, этот человек, одетый в лохмотья, вскинул руки и без чувств грохнулся на землю. Это был Кинг, единственный оставшийся в живых член экспедиции Берка.

Через несколько дней он уже настолько окреп, что смог повести Хоуита туда, где остались погибшие Берк и Уиллс. Собаки динго уже неплохо потрудились над трупами: кругом были разбросаны кости рук и ног Уиллса, черепа же его вообще не удалось найти. У трупа Берка не хватало кистей и ступней.

Кинга за последующие недели так закормили, что он уже не мог смотреть на пищу. Когда юношу торжественно ввозили в Мельбурн, восторженная толпа чуть не разорвала его на части. За останками Берка и Уиллса была послана новая экспедиция. Их доставили в колонию Виктория и торжественно в сопровождении траурной процессии провезли по улицам Мельбурна, после чего последовало не менее торжественное погребение. В честь этих двух отважных путешественников был воздвигнут прекрасный памятник, изображавший их в более чем натуральную величину. Про других погибших членов экспедиции почему-то даже не вспоминали. Государственная комиссия, которой было поручено расследовать причины неудач экспедиции, после долгих обсуждений пришла к выводу, что особому порицанию подлежит слишком затянувшаяся задержка Райта в Менинди и нерешительность действий экспедиционного комитета в Мельбурне.

Аборигенов, проживающих по берегам Куперс-Крика, осыпали подарками, колония Виктория подарила им даже две тысячи квадратных миль земли (которые ей, между прочим, не принадлежали, поскольку Куперс-Крик находится вне пределов Виктории, а следовательно, аборигены и так имели полное право владеть этими землями, но подарок есть подарок!). Впрочем, жители этих мест вскоре совершенно вымерли, к 1902 году их осталось только пять человек. А трагически окончившуюся экспедицию Берка красочно и со всеми подробностями описал Алан Муэрхед в своей книге «Куперс-Крик». Очень жаль, что эта книга не переведена на другие европейские языки, так же как и два предыдущих произведения этого автора «Голубой Нил» и «Белый Нил», в которых описывается исследование берегов Нила и Восточной Африки.

На Куперс-Крике возник город, а в 70-х годах проложили телеграфную линию поперек континента, и ушло на это не больше двух лет. Менинди теперь важный железнодорожный узел.

Но дерево на берегу Куперс-Крика, на котором Берк и Уиллс забыли вырезать дату своего прихода, что потом стоило им жизни, стоит и поныне. И до сих пор на его коре можно различить три буквы «dig» (копай).

Теперь выяснилось, что утверждения, будто где-то посреди материка должно быть большое озеро, имело под собой реальную почву. Дело в том, что озеро Эйр, расположенное между Куперс-Криком и горой Маунт-Хоуплес, не всегда было безводным. Когда-то его наполняли водой реки Куперс-Крик и Дайамантина, которые тогда были полноводными и мощными водными магистралями. Выяснилось также, что часть этих вод и сейчас, стекая с восточноавстралийских горных хребтов, течет в направлении озера, но только под землей. С помощью бурения воду эту извлекают на поверхность и устраивают в степи водоемы для водопоя скота. Без этого немыслимо было бы разводить здесь овец.

Но особое восхищение у австралийцев вызвали верблюды, принимавшие столь деятельное участие в Берковской экспедиции, а затем и в спасательных отрядах. После Берка и Уиллса все последующие пятьдесят лет не было почти ни одной экспедиции, в которой не участвовали бы верблюды. Причем впоследствии нашли способ, как заставить этих упрямых и тупых животных преодолевать реки. Когда верблюд подходит к реке, он непременно ложится и не желает входить в воду. Тогда его насильно поднимают на ноги и дают сильный пинок сзади; свалившись в воду, верблюд уж непременно поплывет.

Джон Форрест (1847–1918), первый из уроженцев Австралии получивший дворянский титул, в 1870 году впервые прошел из Перта в Аделаиду. Это путешествие заняло у него пять месяцев. Однако, из-за того что он взял с собой лошадей, а не верблюдов, ему все время приходилось держаться близ морского побережья. Поэтому эта экспедиция мало чем обогатила географическую науку. А через четыре года Джон Форрест со своим братом Александром прошел от Перта до Аделаиды другим путем — по внутренним районам страны. Впоследствии Джон Форрест стал губернатором Западной Австралии.

Питер Е. Уорбертон (1813–1889), бывший британский майор в Индии, выйдя в сентябре 1872 года из Аделаиды, пересек расположенный в самом центре Австралии Алис-Спрингс и достиг самой северной оконечности западного побережья. С собой он взял только сына, двух афганских погонщиков верблюдов, двух европейцев, молодого австралийского паренька Чарли и 17 верблюдов. Продовольственных запасов они захватили на шесть месяцев, но достигли цели своего путешествия только через шестнадцать. Живыми им удалось добраться лишь благодаря верблюдам, которых они съедали одного за другим.

«Те, кто прочтет наши записки, — писал Уорбертон в своем дневнике, — будут возмущаться подобной верблюжьей бойней. Однако в тот момент у нас не было другого выхода. Нам оставалось лишь умереть, а вслед за нами погибли бы и верблюды, потому что без нашей помощи они не смогли бы раздобыть себе ни одной капли воды.

17 сентября 1873 года. Мы прошли 17 километров на запад. В лагере нам пришлось оставить двух ездовых верблюдов, которые не в состоянии были даже пошевелиться. Сначала мы подумали, что они отравились, но потом решили, что от резкого ночного ветра у них сделался прострел. Ездовой верблюд моего сына начал волочить задние ноги, и, чтобы прекратить его мучения, нам пришлось беднягу пристрелить. Какой удар для нас! Потерять самого мощного самца и трех ездовых верблюдов почти за один день. Если так пойдет дальше, я не знаю, что с нами будет».