Русская дива - Тополь Эдуард Владимирович - Страница 33

— Что это? — спросил Барский.

— Это мой разговор с мужем по интересующему вас вопросу. Я записала нашу беседу без его ведома. Конечно, вы можете сказать, что мы это инсценировали. Но когда вы послушаете, то поймете, что такой разговор инсценировать нельзя.

И включила магнитофон.

Сначала послышалось характерное шипение пустой пленки, потом невнятные голоса, затем рев грузовика и наконец радостный собачий лай и — одновременно — все приближающийся голос Аркадия Сигала:

— Аня, что случилось? Здравствуй! Что-нибудь произошло?

— Нет, ничего. Чарли, замолчи! — ответил ему голос Анны.

— Но ты приехала сюда! Значит, что-то случилось?

— Ничего. Просто… Просто мне так тошно одной! И вообще, я хочу с тобой поговорить. Чарли, замолчи наконец!

— Выпусти его из машины, он же хочет поздороваться!

Звук открываемой дверцы машины, какая-то возня и снова голос Сигала:

— Все, Чарли, все! Успокойся! Это прекрасно, что вы приехали! К сожалению, я не могу пригласить вас к себе в кабинет. Поедем в ресторан — вы же есть хотите. Тут пятнадцать минут езды — вполне сносный ресторан «Атомный век».

— Нет, спасибо, — ответил голос Анны. — Мы не голодны…

— Ну, за Чарли ты не можешь ручаться! — перебил усмешливый голос Аркадия.

— Давай просто погуляем вот тут, по лесу, — продолжил голос Анны. — Надеюсь, в нем нет ваших секретов…

— О, у нас прекрасный лес! С грибами, с зайцами! Правда, для грибов еще рано. Но Чарли с ума сойдет от счастья. Чарли, вперед! В лес! Прошу вас, мадам! Вот сюда, по тропе!

— Аркадий, неделю назад у меня была встреча с одним человеком. Он из КГБ, полковник Барский…

Барский сделал недовольный жест и хотел что-то сказать, но Анна упреждающе подняла руку, приказала негромко:

— Слушайте!

— Их интересует, — продолжал в магнитофоне голос Анны, — почему мы не сдали израильский вызов в партком.

— Ну, вот видишь! — воскликнул Аркадий.

Тут Анне пришлось выключить магнитофон, поскольку официант принес вино и закуски.

— Я не буду есть, — сказала Анна.

— Ничего, ставьте, — приказал Барский официанту, и, пока тот расставлял на столе закуски, Анна нетерпеливо закурила, чуть отмотала пленку назад, а едва официант ушел, вновь включила магнитофон.

— Их интересует, — снова сказал в магнитофоне голос Анны, — почему мы не сдали израильский вызов в партком.

— Ну, вот видишь! — опять воскликнул голос Аркадия.

— Да, ты был прав, — отвечала Анна, — они действительно таким образом проверяли нашу лояльность. Но дело не в этом. У них есть кое-какие данные… Не о тебе, обо мне. Короче, я должна тебе кое в чем признаться. В прошлом году, весной… Ну, я была увлечена одним человеком…

— Не надо, Аня… — вдруг совсем иным, просительно-негромким голосом перебил Аркадий.

— Надо! Если они знают, то и ты должен. Его фамилия Раппопорт…

— Я знаю, Аня.

— Что ты знаешь?!! — изумленно воскликнул ее голос.

— Что это моя вина. Я пропадаю тут, в институте, я не уделяю тебе внимания, а ты молодая, красивая женщина, и, рано или поздно, это должно было случиться. Увлечение, я имею в виду. Но ведь он уехал, еще прошлым летом…

— И ты все знал еще тогда?!

— Нет, тогда нет. Я же был на ракетных стрельбах, помнишь? Но через месяц после его отъезда…

— А как ты узнал? Боже мой!..

Даже по ее голосу можно было понять, с каким ужасом она это произнесла, словно отбрасывая себя в прошлое и представляя, сколько сил стоило ее мужу молчать почти год и делать вид, что ничего не случилось.

— Ну, этот Раппопорт стал еврейской легендой, ты знаешь, — сказал Аркадий. — И в легенде фигурирует самая красивая женщина-адвокат. Остальное было нетрудно вычислить. У него действительно был миллион?

— Аркадий! Господи! Какая я мразь!..

— Перестань! Он уехал, и давай это похороним. Я это пережил. Ну, отчасти… Но дело не во мне. Этот гэбэшник, что они хотят от тебя? Конкретно?

— Они хотят, чтобы я сообщала им, кто из твоих друзей евреев не собирается эмигрировать в Израиль.

— Не собирается? Интересный ход. А остальные, на кого ты не донесешь, соответственно… Короче, мою жену вербуют в стукачки. И шантажируют. Ну-ну…

Долгая пауза, хруст сухой прошлогодней листвы и каких-то веток под ногами, потом свист и голос Аркадия:

— Чарли, ко мне! Ко мне! Оставь, это просто белка!.. — Затем, после паузы, голос Аркадия стал деловым, словно он все обдумал и принял решение: — Значит так, Аня. Через две недели я опять лечу в Северодвинск на стрельбы. И там же будет Устинов. Я скажу ему, что какой-то гэбэшник — как, ты сказала, его фамилия? — мешает мне работать…

— Аркадий, ты что?! Это КГБ! На них не жалуются!

— Ерунда! Пойми, Аня, даже если бы не Раппопорт, которого они сами прошляпили, а ты украла миллион долларов — это ничто по сравнению с тем, что для них делаю я. И никто, ни один человек в мире, кроме меня, не сделает им ту систему наводки ракет, которую я разработал. Даже у американцев этого нет! А теперь подумай: если я скажу Устинову, что какой-то гэбэшник дергает мою жену и мешает мне сосредоточиться на моей работе, — ты знаешь, что будет? Этот гэбэшник забудет твое имя! Так что не переживай. Если он позвонит до моего отъезда, просто пошли его к черту. Хорошо?

— Аркадий, а может, мы уедем?

— Куда?

— Ну, я имею в виду… эмигрируем. В Израиль или в Америку. Ты же еврей.

— Аня, ты шутишь…

— Подожди! Ведь у меня там сын! Конечно, тебя не выпустят. Сразу, я имею в виду, не выпустят. Подержат в отказе год или два. Но мы проживем. А перед Олимпиадой они наверняка начнут выпускать даже ученых…

— Аня, забудь об этом!

— Но посмотри, что это за страна! КГБ заглядывает в замочные скважины!

— А ты думаешь — там иначе? Думаешь, ФБР не следит за учеными? Ты послушай Эндрю Янга, американского представителя в ООН: и у них там полно политических заключенных! Так что везде то же самое, Аня! Это Пушкин жалел, что черт его дернул с его талантом родиться в России! А я не жалею. Не исключено, что мне как раз повезло. Еще неизвестно, кем бы я был там, а здесь я — царь и бог! Я могу требовать у них все, что хочу, — синхрофазотрон, ракетодром, титан, платину и даже аппаратуру, которой у нас нет. Нет — то же КГБ выкрадет ее для меня в Японии, в Америке, где угодно!

— Но они используют тебя!

— Или я их? Подумай: в мире есть две команды, которые поднимают человечество в космос. Одна сидит в Хантсвилле, в Алабаме, а вторая тут, в Черноголовке. И та и другая делают вид, что создают ракеты для военных целей. И обе супердержавы швыряют на это миллиарды долларов: «Нате! Что вам еще нужно? Только скажите!» А мы поступаем, как Королев, который обещал Хрущеву суперракету, а послал в космос спутник и Гагарина.

— Но вы уже наклепали этих ракет черт знает сколько — мир можно взорвать!

— Плевать, Аня! Никакой войны мы не допустим, успокойся! Мы же не идиоты уничтожать самих себя! Моя новая система навигации хороша тем, что позволит не только попасть ракетой в окно Овального офиса — это мелочи. Она будет стыковать космические корабли в космосе! Никто в истории этого не делал, а мы сделаем. Это же фантастика, понимаешь? И пока они позволяют мне держать в руках карандаш и блокнот, я никуда отсюда не уеду. К тому же у меня все тут есть — пара штанов, красивая жена. Что еще нужно?

— Подож…

Анна выключила магнитофон.

— А дальше? — спросил Барский.

— Дальше несущественно, я стерла. Вы удовлетворены? Вы получили ответ на все ваши вопросы, не так ли?

— Ну, не на все… — Барский вдруг притянул к себе магнитофон и вытащил из него кассету.