Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Русская дива - Тополь Эдуард Владимирович - Страница 31


31
Изменить размер шрифта:

— Хм… Тут такая ситуация… — начал Булычев. — Полковник Барский предложил ликвидировать демонстрацию силами рабочих…

Взгляды секретарши и Игунова расцепились, она вышла из кабинета, а Игунов повернулся к генералу и спросил:

— Твой станок? Или мне отдашь?

Видимо, положение советника ЦК давало ему право тыкать и генералам, невзирая на то, что он был моложе Булычева на пятнадцать лет.

— Ну… — замялся Булычев.

— Чего стесняешься? — сказал Игунов. — Между прочим, Петр Первый не стеснялся еб… баб прилюдно и за обедом, между супом и кулебякой. — И повернулся к Барскому: — Ну? Так как мы будем ликвидировать это сборище?

Барскому не понравился этот нажим на «мы», а потому он сухо изложил Игунову свою идею насчет «строителей» и сказал, что эти «строители» должны вот-вот появиться.

— Хорошо, подождем. — Игунов налил себе полный бокал коньяка, взял стул, поставил его у окна и сел, вытянув ноги, в упор глядя на шумевшую на улице толпу женщин.

Сквозь двойные рамы окна в кабинет доносились только их отдельные выкрики насчет Хельсинкских соглашений, свободы эмиграции, незаконности отказов и прочие глупости. Прищурившись и потягивая коньяк, Игунов вдруг спросил:

— Братцы, а какую из них вы бы трахнули? А, генерал? Только честно!

— Ну-у… Я не знаю… — смешался Булычев.

— Да знаешь, знаешь! Не хитри! И какой же русский не мечтает трахнуть еврейку хоть раз в жизни! С этого все наши беды! — Он вдруг закрыл глаза и произнес: — «А в обычае хазарского царя было иметь 25 жен, из которых каждая есть дочь царя из соседних царств. Берет же их царь Иосиф волей-неволей!» Это, между прочим, историческое свидетельство! То есть жиды еще в десятом веке драли наших вятских, половецких и словенских царевен, понятно? И поэтому каждый из нас мечтает поиметь хоть одну жидовку! Не так ли, полковник? Уж тебе-то, начальнику Еврейского отдела, перепало евреек, а? Как впечатление? — И Игунов протянул свой пустой бокал Булычеву. — Плесни еще, генерал… Я, между прочим, для того и приехал сюда, чтобы на это жидовье посмотреть. Вот она, проказа России! Где еще можно столько евреек сразу увидеть?

Но Барский не клюнул на это патетическое объяснение визита Игунова. В КГБ Игунова и ему подобных цековских советников считали партийными выскочками и пенкоснимателями, и Барский не удержался от соблазна подколоть его:

— Между прочим, Сергей Степанович, мы до вашего прихода как раз один любопытный вопрос обсуждали…

— Ну-ну? — сказал Игунов, не поворачиваясь.

— Как бы это поточней сформулировать? Скажем, неадекватная реакция общества на антисионистскую работу прессы и…

— Ишь как закрутил! — перебил усмехнувшись Игунов. — Сказал бы прямо: сколько мы ни орем «Бей жидов!», а погромов нет. Ты это имел в виду? А знаешь, что сказал отец Сергий Булгаков по этому поводу?

«Между Россией и еврейством существует взаимное влечение и непредустановленная связь…»

Громкая песня за окном прервала их беседу — это демонстрантки вдруг хором запели «Хава Нагила».

— Ах, суки! — подался вперед Игунов. — Ну, полковник, где же твои милицейские «строители», мать их в три креста!

— Должны быть вот-вот…

— Очень хорошо! Просто замечательно! — с сарказмом произнес Игунов, глядя на поющих евреек. — Посреди Москвы, столицы России! Между прочим, полковник, знаешь, что это за песня? А должен знать, они же все наши песни знают! Это гимн солнцу. Так вот, к вопросу о погромах. Ты прав, одними газетными статьями тут ничего не сделаешь. Передай твоему шефу, что у меня есть кой-какие практические идеи. Так что мы можем объединиться. — И он трезво и прямо взглянул Барскому в глаза. — Идет?

У Барского похолодело в желудке — неужели Игунов знает о его тайной задумке насчет Рубинчика? Или у него какие-то свои разработки?

Барский не успел это выяснить — песня за окном вдруг сломалась, послышались крики, топот ног. Это с севера, с Троицкой улицы, вышла на Олимпийский проспект темная, плотная толпа «строителей», одетых в новенькие брезентовые робы и с пластмассовыми касками на головах. Они двигались на демонстранток монолитным блоком, а позади толпы евреек милиция спешно убирала полосатые барьеры и открывала транспорту проезд по Самотечной площади.

— Ага! — радостно подался к окну Игунов, выдернул оконные шпингалеты и настежь открыл сначала внутренние, а потом наружные створки. Холодный весенний воздух, шум толпы, крики женщин и матерщина «строителей» ворвались в кабинет как раз тогда, когда «строители» достигли демонстранток и всей своей массой стали давить на них, сталкивая под колеса летящих по Самотеке машин.

— Давай, давай, жидовки! — кричали они. — Катите в свой Израиль забастовки устраивать! А у нас тут нехер хулиганить! Тут наша власть, рабочая!

— Осторожно, здесь дети! Как вы смеете!..

— Иди, иди! Домой иди с детьми! Не х… жидят на демонстрации водить!

— Позор! Какие вы рабочие? От вас водкой разит! Мужчины называется! На женщин прут!..

— Ты поговори мне, падла! Я те щас покажу, какой я мужчина! Хочешь?…

— Дорогу давай, жидовки хреновы! Пройти людям надо! Это тротуары для рабочего класса! И нехер тут перед Западом выступать! Нажми, ребята!

Стоя у окна, Игунов произнес с ироничным пафосом:

— «Снова гонимыми являются сыны Израиля, вчера еще как будто торжествовавшие…»

Барский не понял — это очередная цитата или слова самого Игунова.

Между тем за окном, на улице, мужья демонстранток поспешили на выручку своим женам, но Инесса Бродник тут же закричала им в неизвестно откуда появившийся у нее в руках мегафон:

— Назад! Назад! Вы что, не понимаете? Они же хотят драку спровоцировать! Назад! Не подходите! Девочки, отходим! Постепенно отходим!

Женщины стали пятиться, задние выскочили на мостовую Самотечной площади и замахали руками, пытаясь остановить летящие на них и орущие гудками машины.

— Ах ты, мать твою! — крикнул кто-то из «строителей», выпрыгнул прямо на плечи демонстранток, дотянулся до Инессы и вырвал у нее мегафон. Под тяжестью его тела женщины невольно расступились, а в образовавшийся просвет тут же ринулись наступающие и, подхватив своего товарища, усилили нажим, рассекли толпу женщин сначала надвое, потом еще и, уже улюлюкая и свистя, погнали разбегающихся евреек по площади и даже через нее — по Цветному бульвару. Походя они сбивали телекамеры западных журналистов со штативов, топтали ногами их фотокамеры, а некоторых и били под дых локтем и в пах коленом. Только со старым актером-отказником Герциановым произошла заминка: он взобрался на высокую театральную тумбу и, стоя над всем этим побоищем, громко читал из какой-то книги:

— «Евреи социалистических стран полностью свободны от национального и классового угнетения! Абсолютное большинство их живет в гармонии с обществом и активно участвует в строительстве социализма!..»

— Сволочь! — весело сказал Игунов в кабинете Булычева. — Мою книгу читает! — и потянулся за новой порцией коньяка. — А вы говорите: нельзя раскачать Россию на погром! Еще как можно! Главное — толкнуть хорошенько!

Впрочем, то, что происходило сейчас на улице, еще не было погромом в прямом и полном смысле этого слова. Евреек не убивали, не насиловали и не разбивали головы их детей о стены. А только втихую били коленями в живот да выталкивали под машины на площадь.

— «Гневом отвечают советские трудящиеся евреи на клеветнические измышления Тель-Авива о так называемом "тяжелом положении" евреев в СССР» — выкрикивал над этим действом Герцианов, держа в руках книгу «Сионизм без грима».

Но тут его сдернули с тумбы, дали по печени и по шее, и знаменитый комик проехал носом по тротуару.

Победа «рабочего класса» была полной и неоспоримой.

Барский взглянул на часы и ужаснулся. Было 14.59 — через минуту в ресторане «Армения» у него встреча с Анной Сигал. С Анной! Если он не придет вовремя, она не будет ждать и минуты!..