Кодекс чести - Гаркушев Евгений Николаевич - Страница 82

Пересыпкин открыл сейф и достал оттуда мобильный телефон.

– Мы обеспечим гостей островной губернии надежной связью. Звоните мне в любое время дня и ночи.

– Благодарю вас. В данный момент, как я понимаю, полезной информации нет?

– Увы. Странных происшествий зафиксировано не было. Мы усилим бдительность, но повторю еще раз – я слабо верю в успех вашего предприятия. Полиция и контрразведка в курсе событий?

– Естественно.

– Тогда позвольте пожелать вам удачи.

Хотя мы вроде бы отдыхали в самолете, держаться на ногах было все труднее.

– Поднимемся в четыре утра и нанесем визит господину Пасечному, – предложил Руденко. – Надо поспать хотя бы несколько часов.

– К Пасечному пойдем утром, – ответил я. – Попробуем наняться на работу.

– Кем?

– Лучше всего – садовниками. Или подсобными рабочими на усадьбу.

– Но ведь совсем недавно ты говорил, что Пасечный скорее всего ни при чем? – Руденко говорил с тоской. Бессонные ночи, бессмысленные метания не пошли на пользу полицейскому. Глаза его были красными, голос – уставшим.

– Так, – согласился я, вздохнув. – Но мы ничего не знаем наверняка. В какой-то книге, которую я читал недавно, встретил интересную фразу: «будущее многовариантно». Мы, по большому счету, не знаем, можем ли повлиять на будущее, или оно предопределено. Но то, что теоретически доступны самые разные варианты развития событий, сомнению не подлежит. Будем отрабатывать ту версию, которая нам доступна. И не забывать о других.

– Почему мы не попросили, чтобы шериф отвез нас в отель? – спросил Руденко. Похоже, мои философские сентенции оставили его равнодушным.

– Наверное, потому, что взяли телефон, – усмехнулся я. – В конце аллеи, кажется, светятся оранжевые огоньки. Сейчас возьмем такси и через десять минут будем в своем номере. Как ты считаешь, Берендеев вернулся?

– Если и вернулся, то спит.

Гавайская ночь была великолепна. Вдали шумело море, стрекотали какие-то насекомые, из окон доносились экзотические мелодии. Где-то вдали без аккомпанемента пела девушка. Но мы хотели спать, и все местные красоты нас не прельщали.

С утра мы сняли перевязи с клинками, оставив их в номерах, надели рубашки с коротким рукавом и открытым воротом и отправились к Пасечному. Ехать опять пришлось на такси, выходить – за полкилометра от его дома. Еще в прошлый визит мы приметили калитку черного хода. Идти через парадный будущим подсобным рабочим как-то неловко.

На воротах усадьбы вице-спикера Законодательного собрания сидел сторож, который, оглядев нас с головы до ног, подозрительно хмыкнул.

– Самого Пасечного хотите видеть? – уточнил он. – И по важному, наверное, делу?

– У нас к нему просьба. Вопрос… Словом, он нам на самом деле нужен.

– Так и приходили бы в приемную, что на проспекте Нахимова. Или в Законодательное собрание письмо писали.

Мы с Руденко переглянулись. Действительно, отчего мы решили навестить Пасечного на дому? Наверное, потому, что сегодня было воскресенье, а ждать нам было совсем недосуг… Да и нужно нам было к нему домой или на какое-нибудь ранчо, если таковое у Пасечного имелось, а вовсе не в приемную!

– У нас дело срочное, – заявил Руденко.

– Ишь… Подождите, – приказал сторож.

Не было его минут десять, а то и пятнадцать. Мы уже полагали, что о нас забыли, когда к будке сторожа, около которой мы с Руденко стояли, вышел невысокий пожилой мужчина в брюках, светлой рубашке и с клинком на поясе. Был он коротко стрижен и гладко выбрит. Черты лица – тонкие, глаза серые. Рядом с ним семенил сторож.

– Эти? – спросил мужчина.

– Так точно, Михаил Романович!

– Здравствуйте, господа. Пройдемте в дом, – окинув нас пристальным взглядом с головы до ног, предложил мужчина.

Пасечного звали Михаил, отчества его я не знал. На фотографии в компьютере Берендеева мы видели похожего мужчину – но поручиться, что перед нами тот, кого мы искали, было нельзя. Тем более не каждого гостя хозяин встречает на пороге. А уж двоих непонятных посетителей – тем более.

– Вы – господин Пасечный? – уточнил я.

– Именно, – коротко кивнул мужчина. – Сами вы кто такие?

– Мы приехали из России. Ищем работу, – ответил я.

– Вот как? Ну-ну.

Мы вошли в прохладный коридор. Потолки в доме были высокими, обстановка – богатой. Мне доводилось бывать дома у Голицына – он жил скромнее. Впрочем, дом Пасечного не нужно было отапливать. Кондиционировать – дело другое. А может, сад хорошо защищал его от жары, и на кондиционерах он тоже экономил.

Хозяин повел нас в гостиную. Это как-то не вязалось в моих представлениях с процедурой приема на работу. Нет, уважение ко всем сословиям – качество полезное, но лично встречать у ворот двух жителей… Здесь явно что-то не так!

В гостиной Пасечный указал нам на удобные кресла, сам присел на диван, положил руку на эфес шпаги.

– Итак, господа, кто же вы на самом деле?

– Искатели приключений, оставшиеся без средств к существованию, Михаил Романович, – ответил я, уже не особенно надеясь, что мне поверят.

– Дворяне?

Я замялся, Руденко твердо ответил:

– Да.

– И почему же ходите без оружия?

– Курорт, – изобразив смущение, ответил я.

Сейчас можно будет солгать, что мы остались совсем без денег и даже без шпаг, поэтому хотели подработать. И о том, что граждане, умолчали, чтобы не позориться лишний раз.

– Нет, господин Волков, – обратился Пасечный к Руденко. – Вы приехали вовсе не на курорт!

– Вообще-то Волков – это я, – пришлось представиться мне. Я привстал, чтобы поклониться, и Пасечный тут же вскочил. В дверях появились два крепких парня.

Мое движение хозяин расценил как угрозу… Я поспешно сел и показал Пасечному и охранникам пустые руки. Угораздило нас!

– Вернитесь в свою комнату, – недовольно бросил хозяин. – Мы поговорим с гостями наедине.

Парни удалились, Михаил Романович сел и нервно усмехнулся.

– Так что вы от меня хотите, господа? Не находите ли, что недостойно дворянина и гражданина являться в чужой дом без приглашения, под надуманным предлогом, без шпаги, прикрываясь вымышленным именем?