День Диссонанса - Фостер Алан Дин - Страница 28

Он откинулся на спинку мягко покачивающегося кресла. Стоявший поблизости Сашим ковырялся в зубах чем-то похожим на сосульку длиною в фут. Джон-Том понимал: если в песне прозвучит хотя бы намек на мятеж или неповиновение, эта «сосулька» вонзится в его беззащитное горло.

Он нервно тронул струны, раскрыл рот… и дал петуха. Экипаж откликнулся новым взрывом хохота. Корробок откровенно наслаждался смятением юноши.

– Простите, господин. – Он откашлялся, мечтая о стакане воды и не отваживаясь попросить. – Эта песня… кхе… принадлежит группе менестрелей, называющих себя «Орлами»[1].

Корробоку это польстило.

– Мои родичи по полетам… Правда, я давно предпочел летать вдали от родни. Орлы сильны, но умишком небогаты, да и от пения их я не в восторге. Больно уж голоса высоки и пронзительны.

– Нет-нет, – поспешил объяснить Джон-Том. – Песню придумали не орлы, а люди вроде меня, выбравшие себе такое название.

– Странный выбор. Почему бы им не назвать себя «Людьми»? Впрочем, это несущественно. Спой, менестрель. Согрей наши черствые сердца.

– Как прикажете, господин.

Дуара изрядно уступала привычной гитаре, но игралось Джон-Тому легко. Он начал с «Будь спокоен», и на сей раз из горла свободно полились высокие ноты. Потом он исполнил следующую тему из своей тщательно продуманной подборки. Корробок закрыл глаза, пираты заметно расслабились. Музыка понравилась всем. Джон-Том сыграл «Лучшую любовь» и перешел к попурри из «Би Джиз».

Неподалеку от него Мадж заморгал и плюхнул мастику на древесину.

– Что он затеял?

– Не знаю, – ответила Розарык. – Не слышу упоминаний пхо могучих демонов и духов.

Один лишь Яльвар работал, улыбаясь.

– В неведении не только вы, но и эти бандиты. Прислушайтесь! Неужели не понимаете? Если он запоет о бегстве или сражении, леопард в тот же миг проткнет ему горло. Джон-Том знает, что делает. Вы не прислушивайтесь к словам. Все идет, как он хочет. Оглянитесь вокруг. Посмотрите на экипаж.

Мадж внял совету. Его глаза округлились.

– Чтоб меня! Они засыпают!

– Да, – кивнул Яльвар. – Пираты настороже и ждут малейшего намека на сопротивление, а он их потчует колыбельными. Воистину, Джон-Том искуснейший чаропевец.

– Ну, уж это, приятель, ты загнул, – угрюмо пробормотал Мадж. – Сколько раз я видал, как все катилось к черту, когда он уже праздновал победу.

Однако на сей раз все говорило о том, что чаропевец добьется своего. Он уже томно распевал дальше.

– Глядите, – возбужденно прошептал Яльвар сквозь стиснутые острые зубы, – заклинания действуют даже на капитана и его прихвостня.

Он был прав. Корробок обмяк в кресле, Сашим зевнул и уселся рядом на палубу. Эта парочка являла собой весьма неприятное зрелище.

А вокруг моргали, зевали и засыпали на месте матросы. Сон не шел только к трем пленникам.

– Мы понимаем, что он делает, – объяснил Яльвар. – И к тому же магия обращена против других.

– Это здорово, шеф. – Мадж подавил зевок и удивленно моргнул. – Ха, а ведь сильная штука!

Когда Джон-Том доигрывал последние аккорды, пиратский корабль шел лишь по воле ветра и волн. Его кровожадные матросы храпели на палубе, в трюме и даже на вантах. Джон-Том шагнул к Корробоку, ощупал его взглядом и не нашел того, что искал. Тогда он вернулся к друзьям.

– Никто не заметил, куда он запрятал ключи?

– Нет, кореш, – прошептал Мадж. – Но не мешало бы найти их, и поскорей.

Джон-Том двинулся к люку, что вел в капитанскую каюту, и остановился в нерешительности. Спуститься-то можно, но как быть дальше? Ключи могут лежать в запертом сундуке, в одном из многочисленных шкафчиков, в тайнике под гнездом или матрасом… Да и кто сказал, что они вообще в каюте? Вдруг ими ведает Сашим или еще кто-нибудь из помощников капитана?

Невозможно искать их и одновременно баюкать пиратов. Кое-кто из них уже беспокойно шевелился, и Джон-Том не имел ни малейшего понятия о том, сколько продлится действие заклинаний.

– Приятель, сделай что-нибудь. – Мадж подергал цепь, соединяющую его лодыжки.

– Где могут быть ключи? На капитане их нет.

Внезапно ему вспомнились стихотворные строки. В них не было намека на местонахождение ключей, но присутствовало нечто совершенно иное. В этой песне речь шла о желтых глазах и торжествующих котах. «Мышиный дозор никогда не спит», летальная песенка про бдительного кровожадного котенка. Во всяком случае, так он когда-то охарактеризовал ее своему другу.

Юноша торопливо запел, жалея, что рядом нет Андерсона с его флейтой, стараясь не сбиваться с ритма и чутко следить за коматозным экипажем.

Внезапно звено якорной цепи, которой была скована Розарык, с треском раскололось. Тигрица изумленно поглядела на обломки, затем на Джон-Тома и, не сказав ни слова, взялась за куда менее прочные цепи своих товарищей. Два могучих рывка – и Мадж с Яльваром исчезают под палубой, а тигрица переходит к Джон-Тому. К тому времени, когда она избавила его от оков, снова появились выдр и хорек. У Маджа за плечами висели лук и колчан, а морду было почти не видать за охапкой тигриных доспехов. Яльвар, тяжело дыша, волок за собой огромные мечи.

Пленники бросились к буксирному канату, что тянулся к «Джону Б.». Замешкался только Джон-Том.

– Пошли, – махнула ему лапой Розарык. – Чего ты ждешь?

– Девушка! – возбужденно прошептал он. – Я обещал.

– Ей это ни к чему. А у нас с нею будут только хлопоты.

– Извини, Розарык. – Молодой человек повернулся и побежал к навесу.

– О, демоны! – прошипела тигрица и бросилась следом. Песенные чары уже теряли свою силу. Некоторые моряки ворочались и неровно сопели.

Мимо Джон-Тома пронеслась огромная полосатая фигура с бесчувственным телом Глупости, перекинутым через плечо подобно охотничьему трофею. У юноши екнуло сердце, но он тут же сообразил, что Глупость жива и здорова, престо уснула заодно с пиратами.

– Доволен? – тихо прорычала тигрица.

– Вполне. – Он ухмыльнулся и побежал следом за ней на корму.

Мадж и Яльвар уже перебрались на шлюп: выдр без труда форсировал водную преграду вплавь, а Яльвар, с характерным для хорька проворством, – по канату. Розарык, изготовясь к прыжку, вдруг заметила, что Джон-Том опять остановился.

– Ну а тепехь-то в чем дело?

– Понимаешь, Розарык, мне не в диковинку убегать, и я недурно плаваю, но, видишь ли, море волнуется, а у меня жутко устали руки от проклятой щетки, и я вовсе не уверен, что доплыву. Ты прыгай. Я постараюсь не отстать, а если все-таки отстану, ты, когда отвяжешь канат, разверни шлюп и вытащи меня из воды.

Тигрица сокрушенно покачала головой.

– Клянусь всеми кошачьими демонами, таких болтунов я не встхечала даже схеди людей. Дехжись покхепче. – Она повернулась к нему спиной спасать жалкие, истерзанные останки мужского эго. Он обеими руками обхватил ее за шею, стараясь при этом не скинуть Глупость. Словно не замечая удвоенной ноши, Розарык стала спускаться на передних лапах по канату. И вот наконец все трое в относительной безопасности – на палубе «Джона Б.».

– Руби канат! – крикнул Маджу Джон-Том, перебегая к штурвалу. – Розарык, ставь паруса.

– С удовольствием. – Она сбросила Глупость на палубу. Джон-Том вздрогнул, но тут же решил, что еще один-два синяка просто потеряются на фоне ссадин и ушибов, покрывающих все тело девушки.

Розарык взялась сразу за две лебедки, а Мадж коротким мечом принялся рубить толстый канат, который соединял шлюп с пиратской галерой. Через считанные секунды «Джон Б.» вновь обрел свободу. Его паруса расправились и наполнились ветром.

Когда с палубы большего корабля донеслись первые крики изумления и ярости, Джон-Том уже развернул шлюп.

– Как раз вовремя, – одобрительно произнес Яльвар с верхней палубы. – Определенно, у вас дар.

Джон-Том только пожал плечами и сосредоточился на ловле ветра.

– Я действовал без плана и репетиций. Тут нет моей заслуги. Просто удачное сочетание музыкальных навыков и еще чего-то, случайно подхваченного в этом мире.