Проданная сводным братьям (ЛП) - Бразер Стефани - Страница 19

Я перевожу взгляд на Нейта, который тоже рассматривает фотографии, и не замечаю, как Лайл протягивает руку, чтобы коснуться моих волос, пока не ощущаю нежное прикосновение его пальцев.

— Они как золотые нити, — говорит он. — Такие же, как в детстве.

— Не всё должно измениться, — тихо отвечаю я, глядя в его глубокие карие глаза и чувствуя, как тоска сжимает моё сердце.

Когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, я не удивляюсь. Это неизбежно. Мы находимся в такой близости, и все, чем мы были друг для друга после окончания аукциона, было связано именно с этим. Но мы не в клубе «Скарлет», и правила того, что происходит здесь, в моём пространстве, неясны.

Я хочу, чтобы его губы прижались к моим. Мне нужно прикосновение его языка. Я жажду его рук и его твёрдого тела, как наркоман, зацикленный на следующей порции. Но я хочу большего. Я хочу узнать его изнутри, как это было много лет назад. Я хочу быть личностью в его жизни, а не просто участником сделки.

Когда его руки обвиваются вокруг моей спины, я слышу, как Килиан что-то бормочет себе под нос. Его несогласие ожидаемо. Это выходит за рамки условий контракта. Это вне его контроля. Конечно, ему это не понравится. Но когда руки Лайла пробегают по моей заднице, и он поднимает меня, обхватывая моими ногами свои бёдра, я чувствую присутствие его братьев позади себя.

— Моя комната дальше по коридору, — говорю я, когда он касается губами моей шеи, обдавая кожу горячим дыханием.

— Как насчёт клуба «Скарлет»? — спрашивает Килиан.

— Что насчет него? — спрашивает Лайл, уже направляясь в нужном направлении.

Моя кровать невелика, а комната в два раза меньше двадцать восьмой, но это не имеет значения. Всё, что мне нужно, — это они. Всё, чего я хочу, — это они.

Лайл садится на голубое стеганое одеяло, положив руки мне на бёдра. Нейт сзади берёт меня за подол футболки и стягивает её через голову. Лайл расстёгивает мой лифчик спереди, позволяя моей груди лечь в его ждущие ладони. Я закрываю глаза, когда он мнёт мои соски, прижимая мою уже возбужденную и влажную киску к твердому выступу своего члена. Когда я открываю глаза, я понимаю, что Килиан не прикасался ко мне.

Где он?

Я нахожу его стоящим у моей тумбочки, и в его руке фотография, на которой мы вчетвером, одетые в наши лучшие воскресные наряды, стоим у скворечника в саду Монтгомери-хауса. Лайл продолжает мять мою нежную плоть, а Нейт перекидывает мои волосы через плечо, чтобы поцеловать в шею, но моё внимание приковано к Килиану и морщинке между его бровями, когда он обнаруживает, что у моей кровати стоит их фотография.

Он понятия не имеет, что я думала о них каждый день, пока мы были в разлуке. Он понятия не имеет, что я так сильно тосковала по ним, что мама поставила фотографию в рамку, чтобы мне было на чём сосредоточиться.

Когда он, наконец, поднимает взгляд, на его лице читается недоумение. Он хочет спросить, почему здесь эта фотография. Он хочет знать, что это значит, но он никогда не спросит, потому что спросить — значит признаться, что ему не безразличен ответ.

По выражению его лица я понимаю, что Киллиан не готов к разговору. Он не готов выслушивать какие-либо объяснения или подвергать сомнению своё восприятие мира. Всё, что у меня есть, — это моё тело, мои руки, которыми я могу ласкать, мои губы, которыми я могу целовать, и моя киска, которая приведёт этих троих мужчин на вершину наслаждения и даже дальше. Так что, если это всё, что у меня есть, я этим воспользуюсь.

Согласно контракту и соглашению, за секс всегда отвечали Килиан, Нейт и Лайл. Они держали бразды правления в своих руках и руководили действиями, но теперь они на моей территории. Возможно, если я изменю это, они будут воспринимать меня менее пассивно. Может быть, я смогу показать им, что это может быть гораздо больше, чем просто оплачиваемое и контролируемое удовольствие. Я нервничаю, потому что у меня нет никакого сексуального опыта за пределами клуба «Скарлет» и моего опыта общения с этими мужчинами. Но я научилась действовать, и я изучала, что нужно, чтобы вывести их из себя. Возможно, это шаг за пределы моей зоны комфорта, но я должна попытаться.

Я легонько толкаю Лайла в грудь, пока он не вынужден лечь на спину. На мгновение его глаза расширяются, но, когда я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, весь его шок уже забыт. Его руки сжимают мои бёдра, и он заставляет меня покачиваться назад-вперёд, но я беру его за запястья и отрываю их от своего тела, прижимая к кровати. Когда он пытается высвободить их, я качаю головой.

Позади меня Нейт прочищает горло, но не возражает, как и Килиан. Они оба наблюдают, как я расстёгиваю молнию на одежде Лайла и достаю его член. Они наблюдают, как я приподнимаю подол своей юбки, сдвигаю трусики в сторону и одним ловким движением опускаюсь на него. Стон, вырывающийся из глубины груди Лайла, заставляет мою киску сжаться, и его руки поднимаются к моим бёдрам, слегка сжимая их, прежде чем я опускаю их обратно.

Темп, который я задаю, медленный и томный. Мои пальцы задирают его рубашку и исследуют тёплую кожу, кружась вокруг пупка и спускаясь по мягкой дорожке волос ниже. Я облизываю палец и трогаю себя, выгибаясь назад, чтобы он мог видеть, и страдальческое выражение на его лице словно сжимает моё сердце в кулак.

— Ты ощущаешься так хорошо, — говорю я ему. — Ты наполняешь меня. Ты сводишь меня с ума.

Я поворачиваюсь и вижу, что Нейт смотрит на меня так, словно видит человека, о существовании которого даже не подозревал. Я словно пегас, появляющийся из пасти Горгоны, прекрасный сюрприз, явившийся из темноты. Когда я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Килиана, его брови приподняты, в них читаются боль и неуверенность. Его руки свисают по бокам, сжатые в кулаки.

— Прикоснись ко мне, — говорю я ему. — Прикоснись ко мне, и когда Лайл закончит, я буду твоей и Нейта.

Хотя я почти ожидаю, что Киллиан будет сопротивляться, он этого не делает. Тепло разливается по моему телу, когда они оба располагаются позади меня, один покрывает поцелуями мою шею, другой проводит рукой по моей груди.

Глаза Лайла плотно закрыты, его грудь вздымается от сдержанности, с которой он позволяет мне двигаться над ним, а не говорит, что мне делать. Я наслаждаюсь каждой секундой, чувствуя, как набухает его член, а мой клитор становится невероятно чувствительным под моей рукой.

Я хочу, чтобы мы были вместе, как бы трудно этого ни было достичь. Я хочу ощутить этот момент чистого освобождения вместе с ним, потому что знаю, что это нас как-то свяжет. Это могут сделать переживания, особенно прекрасные.

Я ускоряю движение пальца, зная по тому, как он сжимает одеяло, что он почти у цели. Я думаю о том, как он заставил меня попробовать его на вкус в тот первый день, и о том, каково это было, когда мой рот принадлежал ему, и когда он со стоном боли отпускает меня, я откидываю голову назад, так что волосы падают мне на спину, и проваливаюсь в забытье.

Кажется, что время не всегда течет с одинаковой скоростью, и когда я прихожу в себя после оргазма, я осознаю, что не знаю, как долго все они наблюдали за мной. Лайл протягивает руку и касается моей щеки мимолётным жестом, от которого у меня учащённо бьётся сердце. Килиан нетерпеливо берёт меня под мышки и оттаскивает от своего брата. Влага стекает по моим бёдрам, когда я сопротивляюсь попытке Килиана поставить меня на четвереньки. Ему нравится брать меня сзади, потому что я не могу наблюдать за выражением его лица, а ему не нужно прятаться. В двадцать восьмой комнате он добивается своего, но на моей кровати я добиваюсь своего.

Вырываясь из его хватки, я поворачиваюсь к нему лицом, придавая лицу решительное выражение.

— Мой дом, мои правила, — говорю я.

— Дом? — Килиан оглядывается по сторонам, как будто думает, что его подлое притворство выведет меня из себя. Он не понимает, что я предпочла бы прожить тысячу жизней в этой маленькой квартирке, а не одну в особняке Ричарда Астона.