Чужие - Фостер Алан Дин - Страница 30

— Вас понял. Когда закончите, сразу сюда.

— Эй, ты думаешь, что я здесь баклуши бью?

Хикс улыбнулся. Это было похоже на прежнего Хадсона. Он отключился и поправил широкую металлическую пластину, перекрывающую воздухопровод. Рипли кивнула, показав жестами, что ее плита уже на месте. Он включил такой же сварочный аппарат, как у Васкез, и начал приваривать плиту к полу.

Позади них Берк и Головастик укладывали в угол контейнеры с едой и медикаментами. Чужие не тронули запасы колонии. Самое важное работала система дистилляции воды. Поскольку в ней были герметические резервуары, отпадала необходимость брать воду из-под крана. Они не будут голодать, жажда им тоже не угрожает.

Приварив обе пластины, Хикс опустил сварочный аппарат. Затем достал из сумки небольшой браслет, нажал крохотную кнопку: на нем ожил миниатюрный экран. ОН протянул браслет Рипли.

— Что это? — спросила она.

— Энергетический сигнализатор. Военный вариант ДПП колонистов. Его имплантируют или носят на теле, результат тот же. С его помощью я всегда смогу определить, где ты находишься. — Он показал на небольшой детектор, укрепленный у него на костюме.

— Он мне не нужен, — сказала Рипли.

— Это обычная предосторожность. Ты же знаешь.

Она недоверчиво посмотрела на него, пожала плечами, но браслет надела:

— Спасибо. У тебя тоже есть?

Хикс улыбнулся, поправил куртку:

— У меня только детектор. Но я и так знаю, где нахожусь. Ладно, что предпримем дальше?

Хадсон только что сделал для них распечатку схему колонии, и они углубились в ее изучение.

Они были слишком заняты работой, чтобы заметить, что вокруг них произошли необычные перемены. Даже Головастик не сразу обратила на это внимание.

Стих ветер. Угас, словно внезапно прекратилось дыхание. Снаружи воцарилась неачеронская тишина. За два посещения этой планеты Рипли впервые не слышала ветра. Но в безветрии и без того плохая видимость пропала вовсе. Туман укутал Центр Управления, казалось, что они находятся под водой.

Вокруг тишина. Никакого движения.

В служебном туннеле, связывающем Центр Управления с трансформаторной станцией, молча стояли «часовые». Их сканеры застыли в ожидании. Еще один «часовой» занял пост в пустом коридоре, на нем тоже горел сигнал «Готов». Сквозь щели в потолке проникал туман и конденсировался в капли. «Часовой» не реагировал не эту капель. Он мог отличить природные явления от угрозы для жизни. «Часовой» спокойно ждал тех, кого можно будет убить.

Головастик таскала коробки, пока не устала. Тогда Рипли повела ее в медицинский блок, ища место, где ребенок мог бы отдохнуть в тишине и в относительной безопасности.

Операционная находилась в дальнем конце отделения. Большая часть оборудования разместилась на полках, остальные приборы были подвешены к потолку. Самым большим здесь казался светящийся шар с хирургическим инструментами. В углу громоздились нераспакованные ящики. В операционной можно было поспать, укрыться от нападения. Если верить схеме, найденной Хадсоном, в Центре Управления были самые толстые и прочные стены во всей колонии: он походил на огромный склеп. Если им придется перестрелять друг друга, чтобы не попасть в лапы этим мерзким тварям, то когда-нибудь их тела обнаружат именно здесь…

Но пока что тут было довольно тихо, удобно и безопасно. Рипли осторожно уложила девочку на ближайшую кушетку, поправила головку:

— Полежи здесь и отдохни. Мне надо идти помогать остальным, но я буду заглядывать к тебе. Отдыхай. Ты устала.

— Я не хочу спать, — сказала Головастик.

— Ты, должна, Головастик. Все должны время от времени спать.

Поспи немного, и тебе станет лучше.

— Но мне снятся кошмары.

Эта тема были слишком знакома Рипли, она вздохнула:

— У всех бывают плохие сны, Головастик.

Девочка съежилась:

— Но не такие, как у меня.

«Не нужно все время думать об этом, детка", — подумала Рипли, а вслух сказала:

— Держу пари, что у Кейси нет плохих снов. — Она взяла кукольную головку и заглянула внутрь. — Ну вот, я так и думала: здесь нет ничего плохого. Может, тебе попробовать быть как Кейси? Проверь сама, здесь ничего нет, — она погладила ребенка по лбу.

Головастик улыбнулась:

— Ты хочешь, чтоб я сделала свою голову пустой?

— Да, пустой-пустой. Как у Кейси. — Рипли прикоснулась к лицу девочки ладонями. — Головастик, попробуй, я уверена, ты сможешь спокойно спать.

Она закрыла кукле глаза и вернулась хозяйке. Та взяла головку, но во взгляде девочки легко было прочесть: «Эта чепуха рассчитана на пятилетних, а мне уже шесть».

— Рипли, у нее нет плохих снов, потому что это просто кусок пластика.

— О, прости, Головастик. Ну, тогда представь себе, что ты — это она. Притворись, что ты из пластика.

Девочка слабо улыбнулась:

— Ладно, я попробую.

— Молодец. Может, и я как-нибудь попробую.

Головастик прижала к себе Кейси, взгляд у нее был задумчивый: — Моя мама всегда говорила, что чудовищ не существует. Настоящих. Но они ЕСТЬ. Они ведь есть, правда?

Рипли поправила ее белокурые пряди: ей очень не хотелось заводить этот разговор.

— Они такие же настоящие, как ты и я, — продолжал ребенок. — Они не привидения и не из книг. Они вправду настоящие, а не те, что я смотрела по видику. Почему тогда маленьким детям врут?

Рипли понимала, что этому ребенку врать нельзя. Не стоило даже пытаться. Головастик слишком много пережила, чтобы ее дурачить. Рипли интуитивно чувствовала, что соврать этой девочке — значит потерять ее навсегда.

— Ну, не все дети замечают это так, как ты. Я имею в виду правду. Они боятся правды, а может, взрослые думаю, что они будут бояться. Взрослые всегда недооценивают детей. Они стараются облегчить им жизнь, поэтому скрывают от них правду.

— Правду о чудовищах? В моей маме тоже выросла такая тварь?

Рипли подкладывала под ее голову подушки, устраивая поудобнее:

— Не знаю, Головастик. И никто другой не знает. Это правда.

Думаю, что мы никогда и не узнаем.

Девочка кивнула:

— А чудовища появляются, как дети? Ну, человеческие дети?

Холодок пробежал по спине Рипли:

— Нет, не так. Совсем не так. С людьми все по-другому, малышка.

Они возникают совсем не так. И мать и ребенок могут ходить вместе, а с этой тварью…

— Я поняла, — оборвала ее Головастик, — а у тебя есть ребенок?

— Да, — она подоткнула одеяло под ее щечку. — Один. Маленькая девочка.

— Где она? На Земле?

— Нет. Ее нет.

— Она умерла.

Это был не вопрос. Рипли медленно кивнула, стараясь вспомнить свою дочь, ее темные кудряшки, как она бегала, играла. Она пыталась сопоставить свои воспоминания с фотографией старой женщины. Ребенок и зрелая дама. А она не видела, как менялась дочь, как росла — она была в гиперсне. Еще глубже в подсознании был образ отца ребенка. Как много забытых и потерянных жизней хранит наше подсознание. Любовь в юности, замужество, такое недолгое счастье. Развод. Гиперсон. Столько лет…

Она отошла от кушетки, взяла переносной нагреватель. В операционной было прохладно. Нагреватель был похож на пустую пластиковую коробку, но когда она включила его, он вздрогнул и тихо зашумел. Стало не так стерильно, зато теплее. Головастик сонно моргнула:

— Рипли, я подумала. Может, я могу помочь тебе. Заменить ее. Твою маленькую девочку. Не навсегда, а так, на время. Ты попробуй, если тебе не понравится, ничего страшного, я пойму. Что ты скажешь?

Она призвала на помощь всю свою волю, чтобы не расплакаться перед девочкой. Она обняла ее. Девочка не должна видеть ее слез. Она отвернулась, потому положила на подушку рядом с белокурыми кудрями плазмовинтовку.

— Это самое лучшее из того, что я слышала за последние дни. Давай поговорим об этом позже, ладно?

— Ладно. — Застенчивая, обнадеживающая улыбка.

Выключив освещение, Рипли поднялась, собираясь выйти. Маленькая ручка схватила ее с неожиданной силой: