Октоберленд - Аттанасио Альфред Анджело - Страница 14

Мэри свалилась на землю, оглушенная чуждым знанием, переполненная воспоминаниями целой жизни — как набитый ящик комода, который уже не задвинуть.

Бульдог склонился над ней, дрожа в тревоге. Он дал ей силу, и Мэри задрожала, но не поднялась. Сила повела ее глубже в видение миров по ту сторону Бездны. Странная, но знакомая судьба подхватила ее и перенесла куда-то в середину ее существа, где соприкасались все реальности. Чем больше силы давал ей Бульдог, тем крепче привязывалась она к этому единому центру, единству, лежащему в основе и Светлых Миров, и Темного Берега.

И там она ощутила собственную маленькую жизнь как ничтожную паутинку, почти полную пустоту, чуть поблескивающую впечатлениями, полученными от жизни на Земле. А в самом центре, в ядре, где уже не было ее самой, она нашла их — гоблинов. На нее смотрели Милые — маленькие, как куклы, с большими, круглыми, безволосыми головами, с унылыми глазами испещренного трещинами хрусталя. Она ощущала их телепатическую заманчивость, их зов. Они жаждали наговорных камней. Истощив Чарм, который был у них в шкатулке, они нуждались в нем, чтобы продолжить овладение троллями и ограми. И глазки их горели, как наговорные камни, гипнотизируя ее своей нуждой…

Бульдог встряхнул Мэри, но она осталась неподвижной. Он тронул ее горло, ища пульс, хотя и так знал, что пульс есть. Он ощущал ее жизнь, слышал теплоту движения клеток ее тела. Но чем больше давал он ей силы, тем глубже уходила она в сновидение.

Он потянулся внутрь ее собственным разумом и остановился перед твердой пустотой.

Бульдог завыл так, что лес затих.

И в молчании он услышал то самое далекое пение. Быстро взяв Мэри на руки, он понес ее среди огромных деревьев к этим голосам. Они становились отчетливее, и он услышал скорбь их пения, переливы, упрекающие ночь за суетность дня.

Плач стихал умолкая, затем стал громче. Всеми фибрами души Бульдог ощутил, что поющие приходят в этот мир и уходят из него, однако он не побежал от них восвояси. Женщина, которая пыталась ему помочь, попала из-за него в беду, и надо посмотреть, не могут ли эти призрачные существа ее спасти. Он их не боялся.

С ужасающей ясностью он понял, что злом, которое он ощутил в этом лесу, был он сам.

6

ЗЛОВЕЩИЕ АНГЕЛЫ

На яркой лунной поляне он нашел их — круг двенадцати зловещих ангелов. Это были эктоплазменные формы, мужчины и женщины, белые как наметенный снег, с мелькающими крыльями дрожащего теплого воздуха. Глаза их сияли, точно зеленоватые пылинки звезд в сумерках, алебастровые лица зловеще скалились, как у нетопырей. В центре круга плясал угловатый скелет — призрачная фигура голого мужчины, иссохшего до костей, и тусклый свет сочился из воскового тела.

— Приди, Бульдог, приди! — манил призрачный скелет.

Он засмеялся, и лицо его было похоже на морду усатой рыбы, на серебристой голове зазубрины — там, где уши сморщились до дыр. Между ногами болтался высохший прутик селедки. — Приди в Октоберленд!

— Кто вы? — спросил Бульдог, стоя на мшистом выпирающем корне. — Что вы за существа? Призраки? Откуда вы знаете мое имя?

Круг зловещих ангелов перестал петь и разомкнулся в цепь, где чередовались мужчины и женщины. Насколько прекрасной была их нагота, настолько злобными казались их лица. Даже тела самых старых отличались крепким, изящным сложением и горели лунным огнем. Только центральная фигура была изуродованной и до того высохшей, что выглядела карикатурой на самое смерть. Этот человек улыбнулся, открыв мелкие бесцветные зубы.

— Мы не призраки. Мы живые. Наши тела света отражены в этот лес, чтобы говорить с тобой — помочь тебе.

— Я слышал вас в поле и видел раньше что-то глубоко в лесу. — То видение, что показывалось ему днем, имело цвет и некоторую материальность. — Кто вы?

— Мы — Октоберленд. — Тонкие светящиеся трубки рук манили к себе. — Мы наблюдаем за тобой с момента твоего появления в нашем мире, Бульдог. Мы пытались обратиться к тебе. Но мы далеко, и это очень нелегко — переносить свои тела света. Идем. Войди в наш танец и дай нам поделиться с тобой нашим волшебством и нашим знанием.

Бульдог заколебался, встревоженный злобностью этих взглядов.

— Вы меня пугаете. Вы с виду… злые.

— А ты давно на себя смотрел? — весело захихикал скелет. — Мы, как и ты, воины против зла. Но, как говорят в нашем мире, с огнем можно биться только огнем. И потому мы надеваем на себя свирепость наших врагов, тех злых созданий, что обманывают своих жертв жестокой красотой. Смотри на меня! — Выходец из могилы повернулся, показывая узлы позвоночника, частокол ребер, плоские лезвия лобковых костей. — Я истощил себя до грани смерти, сражаясь со злыми обитателями этого мира. Я отдал все, что у меня было, дабы сокрушить зло и сдержать безумие. Теперь я на краю смерти — но не отчаяния. Я не зря потратил свою жизнь.

— Вы — чародеи? — с надеждой спросил Бульдог.

— Да, мы чародеи! — Костлявый призрак качнулся вперед, будто подхваченный мощным ветром. — Я — чародей Нокс. А это — Октоберленд, мой ковен. Мы черпаем силу из неба, из полярных сияний, из магнитного поля планеты. А кто это? — Нокс показал игольчатым пальцем на Мэри. — Похожа на женщину нашего мира. Она больна? Может быть, наше волшебство ее исцелит.

— Вы это можете? — Бульдог сошел с мшистого уступа и подошел к Ноксу. — Она хотела помочь мне вспомнить, кто я, — и впала в этот транс.

— Ты ничего о себе не помнишь? — спросил заинтересованный Нокс.

— Ничего. — Он поднял тело Мэри Феликс навстречу фантому. — Ты можешь ее пробудить?

— Войди — войди в круг. — Нокс махнул рукой призракам ковена, и те встали по местам. — Мы пробудим ее нашим волшебством.

Бульдог понес Мэри к призрачному собранию Октоберленда, но не успел подойти к кругу, как его окликнул голос сзади:

— Стой, Бульдог! Ты в опасности!

В столбе неясного лунного света между деревьями возник узкий силуэт: суровый мужчина с подстриженной бородой, одетый в яркий радужный покров. Не узнав его, Бульдог спросил:

— Кто ты?

— Я призрак чародея Кавала, — объявил решительно призрак, приближаясь. Тело его исчезало в темноте и снова появлялось в лучах луны, пронизывавших ветви. — Я убит во Дворце Мерзостей Властелина Тьмы, и моя душа проплыла через Бездну в этот холодный мир Темного Берега. Слушай меня, Бульдог, и отойди от этих служителей зла.

— Это он — служитель зла! — крикнул Нокс. — Не обманись, Бульдог! Это призрак, уничтоживший много несчастных душ! Берегись!

Кавал гневно поглядел на Нокса:

— Посмотри на него! И взгляни на меня. Кому ты поверишь, Бульдог?

— Внешность обманчива, — буркнул Нокс, подаваясь под защиту круга ковена. — Он мастер обмана. Воспользуйся своей силой против него, Бульдог! Ударь его своим волшебством и защити себя — защити женщину, что у тебя на руках! Защити нас!

— Бульдог! — Кавал повернул к зверочеловеку твердое, но благостное лицо. — Мы с тобой никогда не встречались в доминионах, но ты видел мой призрак в саду дворца Властелина Тьмы — ты был тогда с Тиви. Я сражался рядом с твоим другом Котярой, я служил маркграфине Джиоти Одол и ее брату Почу. Я бился с повелителем змеедемонов, Худр’Вра. Верь мне! Уйди от этих созданий зла, спаси себя и женщину, которая с тобой!

Бульдог затряс гривой:

— Ты смущаешь меня этими незнакомыми именами — Тиви, Котяра, Джиоти, Поч…

— Ты знаешь их — ты должен вспомнить! — Призрак шагнул вперед в полосах лунного света, радужные руки тянулись вперед. — Открой разум свой для памяти…

— Не дай ему себя коснуться! — крикнул Нокс. — Ты погибнешь!

Бульдог упал на колени, бросив Мэри на лесную подстилку. Обеими руками он швырнул в призрака холодный огонь, и липким пламенем он расплеснулся по идущей фигуре.

Кавал завертелся в муке и разлетелся искрами, как сдутая ветром пыльца с цветка.

— Ты спас нас! — Нокс шагнул из круга, череп его лица сиял радостью. — Молодец, Бульдог! Молодец!