Джони, оу-е! Или назад в СССР (СИ) - Шелест Михаил Васильевич - Страница 28

— Завтра…

Она задохнулась от гнева.

— Завтра же на педсовет.

— Отлично, — сказал я. — Могу идти?

— Пошёл вон.

— О вашем персональном неуважительном отношении к ученикам я изложу в своей жалобе, которую сегодня же отправлю куда следует.

Женька не любил свою классную, за то, что та не любила его. Проанализировав сложившиеся меж ними отношения, я предположил, что Женькина фамилия раздражала классную и напоминала ей о её фамилии. Она, наверное, тоже страдала из-за своей некрасивой фамилии, предполагая, как её называют детишки, и поднимала свою самооценку за счёт произнесения Женькиной фамилии. Хотя, на мой взгляд, при фамилии Рагиня, прозвище излишне.

Я вышел и отправился домой. Завтра в расписании стояли: математика, английский, физика, черчение, рисование. Учебники мы получили, надо было полистать, выучить тему по математике и сделать «домашку». Математичка задала учить сразу два параграфа: «выражения и множество его значений» и «тождественно равные выражения».

Как не странно, в тождества пришлось вникать. Хорошо ещё, что весь урок я слушал учителя, а не переписывался с друзьями, как Мишка. Но тот сразу уловил суть понятия, и порешав все примеры в учебнике, развлекался от души. Математичка Вера Ивановна несколько раз сделала ему замечание, а потом сказала читать параграфы дальше или выгонит с урока. Мишка затих.

Он сидел с Костей по фамилии Швед, я сидел с Олей Шамгуновой. Самой толстой девочкой в классе. Надо же, как мне и тут повезло! Дряхлов и Шамгунова. Капец!

— Недаром мать меня называла невезучим, — подумал я, а потом меня, словно пробило током. — Блин, она и меня уже зомбировала этим словом! Разве можно разбрасываться такими установками⁈

Так что с тождествами я разобрался быстро, хотя долго думал над значком типа обратной буквы «Э». Потом вспомнил, что о нём, совершенно вскользь, словно ученики должны его знать. Ученики, вероятно, знали. Я и Женька — нет. Учительница даже не о нём сказала, а просто сказала: «икс принадлежит множеству целых чисел 'зет» и написала между ними этот значок. Блин, хорошо, что я её слушал…

Я стал замечать, что пытаясь соответствовать возрасту использую Женькин небогатый словарный и задумался о том, а надо ли засорять речь «паразитами»? Но ничего не удумал. Похлже, что сегодня я и так перешёл некую черту между взрослыми и детьми. Завтрашний педсовет покажет, «ху есть ху». А то, что классная вытащит меня на педсовет — однозначно.

То есть, делая домашнюю работу по математике, я понял, что учёба лёгкой не будет. Мои личные знания обрывочны и не системны, а в любой науке важно понимание системы. Одно понятие тянется за другим и эту цепочку ни в коем случае нельзя прерывать. Так, что, учиться, учиться, и учиться, иначе удачи не видать.

Мой разум, хоть и продвинутый, но не молодой. И лёг не на мои мозги, а на Женькины, кои, если честно говорить, меня не устраивали. Запущенные мозги мне достались. Тормознутые. Разум — разумом, а нейроны в головах людей движутся по-разному. И мне надо будет ох, как потрудиться, чтобы доставшиеся мне мозги «разогнать», «прокачать» и наполнить их нужной мне информацией. Да-а-а…

Почитал немного физику и понял, что забыл что такое «диффузия», потом вспомнил. Понял, что не смог бы сказать определение материи и из чего она состоит. А учителя станут требовать не пересказ, а «определения» и правила строго по учебнику. Дела-а-а…

— Мля-я-ять. Надо напрягать ум, всё читать и разбираться! — подумал я. — Легко мне школа не дастся. Гранит, бля, науки, придётся грызть простыми человеческими зубами.

Кстати о зубах… Надо идти в поликлинику и отдаваться зубному врачу и жутко современной бормашине. Сверлили в это время, помниться, без обезболивающего наркоза. Я в детстве жутко боялся зубных врачей и не любил. И было, надо сказать, за что.

Английский сначала порадовал, но потом я снова понял, что толком рассказать то, что там написано не смогу. Глаголы «би и хэв». Ну что можно сказать про них? Английский-то я знаю, но разговорный. Письменный уже хуже. Привык, понимаешь, к корректировке текста «вёрдом». Да-а-а… Беда, однако. Всё учить… Всё учить… Иначе — кранты! Учителя ведь сейчас задолбят. Или лапки завтра поднять? Дескать, простите люди добрые! Был, бля, не прав, вспылил. Позвольте искупить вину кровью⁈ Ай-йай-йа-а-ай… И что меня закусило с этой Рагиней?

Короче, гулять вечером я не пошёл, корпел над учебниками. А пацаны звали… Но мне-то они что? Да и я им… Тот год почти на улицу не выходил. Привыкли они без меня… То есть без Женьки. Ну и славно.

Глава 15

Но вообще-то, английский мне понравилось повторять. Уже сейчас я заметил нюансы, на которые не обращал раньше внимания и ошибки. Например, в произношении простейшей фразы: «Хау ар ю». Я говорил с ударением на последнее слово, а не на «ар». Вот так-то, знаток английского. Забавно, но я готов был заняться английским основательно. Я его и начинал изучать, чтобы читать книги, и добился определённых результатов. А для переговоров с японцами, хватало и косноязычия, как оказалось.

Я взял ватман и нарезал из него карточек. На карточки из учебника английского языка выписал «новые» слова, которые имелись в каждой новой теме. На первую свою в этом мире карточку выписал: collective farmer, newspaper, time: have a good time, walk: go for a walk, hullo, и так далее. На второй: everybody, everything… И пословицу: Everything is good in its season.

— Тоже самое надо делать и по другим предметам, — подумал я. — Особенно по истории. Там главное — даты, события.

На меня даже напало что-то типа азарта. Как это в школе учиться по-настоящему? Ведь и в прошлой жизни я почти не учился. Само давалось. А если учиться? Ха! Условия не те! Голова не та! Мне бы ту голову! Но та голова сейчас не у меня этого, а у меня того самого, двенадцатилетнего ученика, «гоняющего балду», как говорил мой отец, с сожалением глядя на меня, и голубей в центре города. А если бы я тогда учился…

То тогда, скорее всего, не стал бы хорошим спортсменом, так как это означало, что мне больше интересна наука, чем эксперименты со своим телом. Может быть, я стал бы хорошим учёным и принёс бы больший вклад в обороноспособность своего государства. Или, хе-хе, чужого, если бы сбежал за рубеж. Да-а-а…

А сейчас я ведь мог попробовать первый вариант своего развития, то есть,усиленными и, главное, систематическими занятиями развить до максимума мозг реципиента. Это то, наверное, единственное, что может позабавить меня в этом мире.

Спорт мне нужен только лишь для здоровья и самообороны. А так как спорт и здоровье понятия не совместимы, то и буду я заниматься спортом только «для себя». Кстати, сегодняшнюю тренировку по боксу я, готовясь к завтрашним «урокам» пропустил.

А так, тренировки по боксу шли своим чередом. Я нарабатывал скорость ног и перемещений подставными шагами, реакцию на удары и уходы нырками и уклонами. Тренер во время того, как работал с кем-то на ринге, давал нам возможность самоподготовки и использовал свои «старые» методы подготовки.

Делал шаговую «дорожку» вперёд-назад на два-три удара, с уклонами и встречными ударными связками из прямых, апперкотов и боковых. Это была моя стандартная тренировочная дорожка, которую я делал многие годы, и за счёт которой держал в «боксёрском» тонусе своё тело. Если бы прибавить к уклону ногу, то это получился бы другой спорт, которого в СССР ещё нет. А мы изучаем бокс. Ноги включаю, занимаясь по утрам в лесу. Ноги и маховую растяжку для ног.

Нагрузку на руки пока не давал, берёг сердце. Ему и этих нагрузок хватало. Да и простые удары руками в воздух, достаточно грузили слабые Женькины мышцы. Мне нужен был год, чтобы перейти к «кроссфиту[1]», о котором в СССР не знали, но фактически использовали те же принципы. «Старенькие» боксеры выполняли круговые тренировки, которые прокачивали их выносливость и делали функциональными монстрами. Спортсмены переходил от одного снаряда к другому — упражнения и их количество зависели от состояния спортсмена и целей тренировки. Я пока к таким тренировкам был не готов и тренировался индивидуально.