Русальная неделя (СИ) - Криптонов Василий - Страница 18

Я покачал головой.

— Дурак. Что им будет-то, крысам? Уйдут под землю, только их и видели. Не то что пожар — атомный взрыв пересидят. Тараканы и крысы выживают в любых условиях, известный факт.

Данила кивнул.

— Пересидят. Ещё деды-прадеды наши пробовали огнём их извести — хоть бы что. Только злее становятся. Это у Макарки, видать, спьяну да от горя в голове помутилось.

— Вот и я говорю!

На сцене вдруг появился новый персонаж, пацан лет тринадцати. Выскочил из каретного сарая и посмотрел на меня.

— Ваше сиятельство! А это вы уже проснулись, али как?

— А сам как думаешь?

Пацан пожал плечами.

— По мне, так проснулись. А там — кто ж вас, благородных, разберёт.

Данила хлопнул его по затылку. Попросил:

— Не серчайте, ваше сиятельство! Деревенщина. С господами говорить не обучен.

— Да я понял, что не элитная школа. Кто таков? Откуда?

— Сенька я, — представился пацан. — Пришёл просить ваше сиятельство, чтобы оказали нам милость. — Получив от Данилы ещё один подзатыльник, запоздало поклонился.

— Не трожь, — одёрнул Данилу я. — Чего тебе?

— Ужиковские мы. Дядя Макар нашим с мамкой соседом был. После того, как лес поджёг, барин сказал, запорет его али в солдаты отдаст. А только дядя Макар не виноватый. Он добрый, да и не пьёт почти. Это всё крысы проклятые. — Пацан вдруг шмыгнул носом. — Изведите их, барин! От всей деревни прошу, сделайте божескую милость. Ярцевские говорят, вы целого ихнего короля зарубили.

Глава 10

— Ты ещё откуда взялся⁈ — На сцене возникло новое действующее лицо — разгневанный Тихоныч. — Сказано тебе было, не беспокоить! Их сиятельство отдыхать изволят!

— Да где ж они отдыхают, когда вона — стоят? — ткнул в меня пальцем пацан.

И метнулся за карету, чтобы не огрести ещё и от Тихоныча.

— Ах, ты… — Тихоныч дёрнулся за ним.

— Спокойно! — прикрикнул я.

Перемахнул перила балкона. Спрыгнул с порожка, огораживающего их, на навес над парадной лестницей. С навеса на землю. Подошёл к карете.

— Эк вы лихо! — восхитился Сенька. — Я и то так не могу!

— Ну, я-то постарше тебя буду. Давно ты здесь?

— Со вчера.

— А почему сразу ко мне не подошёл?

— Дак, сперва вас в усадьбе не было, а после дяденька не велел. — Сенька покосился на Тихоныча.

Я грозно повернулся к «дяденьке».

— Ваше сиятельство! — Тихоныч прижал руку к груди. — Вы ж всего два часа, как появились, откушать едва успели! С дороги, уставшие. А этим чертям только волю дай — каждый день будут бегать, на тварей жалиться! Ладно бы ещё, своя деревня. А то — чужая. Когда ж вам отдыхать-то?

— Я, Тихоныч, за двадцать лет так наотдыхался, что кредиты на отдых выдавать могу. А с тобой, если ещё раз просителя ко мне не пустишь, нам придётся очень серьёзно поговорить.

— Да разве ж это проситель? Мальчонка деревенский…

— Просьба есть — значит, проситель. И чтоб без всякого мне тут возрастного и гендерного неравенства… Захар!

— Здесь. — Друг сбежал с крыльца большого дома.

— Собирайся. На крыс пойдём.

Сенька взвизгнул от восторга.

Эх, кабы знать, что придётся тащиться в деревню, соседнюю с Ярцево, Егора я бы так просто не отпустил. Сперва попросил бы перенести Знаком поближе к нужной локации. Но Егор ушёл, а мне до Перемещения — двадцать две родии. Если на крыс пересчитать, нехреново так выходит. Ну да ладно, пообещал уже. Пришлось седлать лошадей.

Сенька забрался в седло впереди меня. Сиял, как медный грош — когда ещё доведётся в седле, да на господской лошади прокатиться. По дороге рассказывал о деревенском житье-бытье.

Так я узнал, что прежде крысы в Ужиково появлялись редко. Ярцево — деревня побольше и побогаче, крысы столовались там. Но после того, как мы с Егором уничтожили их логово в Ярцево, лезть туда, видимо, опасались. Вот и перекинулись на соседнюю.

Весть о том, что прибыли охотники, охватила деревню вмиг. Встречать нас высыпало всё население, включая глубоких стариков и грудных младенцев. Сенька держался рядом с нами с таким гордым видом, как будто истреблять крыс собрался сам.

Он и топал за нами до самого пожарища, пока я не прикрикнул, чтобы шёл домой.

— Вырасту — тоже охотником стану! — горя глазами, пообещал Сенька.

— Ты сперва вырасти. Крысе попадёшься — вырастать будет некому. А ну, дуй в деревню.

Сенька вздохнул и испарился.

Жителям Ужиково в известном смысле повезло — пожар до них не добрался. Хотя леса выгорело изрядно. Огня, впрочем, как и сказал Данила, уже не было. Торчали обугленные стволы деревьев, кое-где стелился последний дым. Ну и жарко было, конечно. Пожарище есть пожарище.

Мы с Захаром шагали по пепелищу. Сапоги мгновенно стали серыми — из-под них взлетали вверх облачка золы. А вдали, за голыми чёрными стволами, виднелась зелень. Сквозь пожарище проглядывал не тронутый огнём лес.

— Странно это всё, — оглядываясь вокруг, сказал я.

— Что?

— Ну, ты хоть раз видел, чтобы лесной пожар так вот запросто, сам собой, затухал? Даже если целенаправленно тушить — это дело не быстрое. А тут никто не тушил и не пытался. Дураков нет — в огонь лезть. А выглядит всё так, как будто тушили. Вон, посмотри, — я кивнул в сторону зелёной стены деревьев.

Захар пожал плечами.

— Господь отвёл.

И правда. Удобная теория, не придерёшься.

— Следов-то нам тут не найти, — сказал Захар. — Всё огнём уничтожило. Манок ставить будешь?

— Подожди. Манок всегда успеем.

Я остановился. И позвал:

— Эй! Бро! Долго тебя ждать? Тут жарко, вообще-то.

Подождал. Ничего не происходило.

— Эй! Бро!

— Ты с кем это?

В глазах Захара, поначалу смотревшего на меня с интересом, появилась тревога. Будто он прикидывал, не пора ли вызвать санитаров.

— Да есть тут один… — Я, подумав, скинул с плеч мешок. Бросил на горячую землю — подняв при этом небольшую пепельную бурю. — Ты шкуру опалить боишься, что ли?

— Мяу, — подтвердил кот.

Он появился на мешке. В любимой своей манере — материализовавшись прямо из воздуха.

— Ну, так бы и сказал. А для кого шкуру-то бережёшь? Егору на воротник?

— Мяу!

— Ой, да ладно. Шучу. Показывай давай, что тут у вас.

— Мяу. — Кот смотрел на меня.

— Это что ты хочешь сказать? — озадачился я.

Рассказывать кот не стал. Показал. Легко и непринуждённо взмыл в воздух и повис на мне — впившись когтями в охотничий костюм.

— Охренел совсем⁈ — возмутился я. — Я тебе кто — Яндекс-такси?

— Мяу, — сказал кот.

И перебрался ко мне на плечи. И правда, будто воротник.

— Красавец! — восхитился Захар. — Вот, так всегда и ходи.

— Угу. Только так и буду. Всё брошу, и давай ходить. Потом вообще в модельный бизнес подамся… Алё! — Я тронул кота за хвост. — Ты ведь сюда забрался не для того, чтобы быть поближе к небу?

В этот раз кот не мяукал. И вообще ничего не делал. Просто застыл у меня на плечах — а я вдруг каким-то неведомым образом понял, куда идти.

Махнул рукой Захару и зашагал к виднеющейся вдали зелёной стене леса.

Добравшись до края пожарища, я убедился, что дело тут нечисто. Линию огня как будто по линейке отчертили. Отделили горящий участок от зелёного, непострадавшего, так ровно, словно между пожаром и лесом возникла невидимая стена.

— И впрямь чертовщина, — пробормотал Захар и перекрестился. — Будто отрезали!

Я кивнул. Чёрт знает эту нечисть, как они это устроили. Но владения, которые считали своими, охраняли надёжно.

— Мяу, — напомнил о себе кот.

— Да тут я, блин! О тебе попробуй забудь.

Чёрт его знает, что с ним происходило, когда исчезал. В материальном виде весил добрых килограммов восемь. Нормальный такой котёночек, уверенный.

Мы вступили в зелёный, непострадавший лес.

Я шагал по-прежнему — словно управляемый неведомым навигатором. Захар держался за мной.