Проклятые башни - Форсит Кейт - Страница 6

Было уже очень поздно, и дворец, наконец, утих. Лиланте изо всех сил сопротивлялась искушению полностью принять свою древесную форму и внимательно слушала рассказ Изабо о ее приключениях, который уже подходил к концу. Рыжеволосая ведьма постоянно прятала руки под шелковыми простынями, не жестикулируя, против своего давнего обыкновения. Лиланте знала, что она скрывает изувеченную руку, и раздумывала о том, какие же еще перемены произвели пытки и пленение в той беззаботной девочке, которую она знала еще чуть меньше года назад.

В колыбельке у кровати сонно захныкала малышка, и Изабо в тот же миг заглянула под полог, что-то успокаивающе приговаривая.

– Так значит, это ребенок Колдуньи? – прошептала Лиланте, и Изабо метнула на нее быстрый взгляд.

– Да, – ответила она, точно оправдываясь.

– В деревнях только и говорят о том, чтобы поднять армию и восстановить ее на троне. Говорят, наследницей назвали ее, а Лахлан Крылатый не имел права захватывать престол.

– Это воистину скверная новость, – прошептала в ответ Изабо. – Лахлан уже и так смотрит на девочку с недоверием. Кто знает, что он предпримет, если сочтет ее угрозой своей власти.

– А кому по праву принадлежит престол? – спросила Лиланте еле слышно, с деревянным хрустом подавив зевок.

Изабо пожала плечами и скользнула в постель.

– Как тебе сказать… Лодестар находится в руках Лахлана, а по закону Эйдана Белочубого тот, кто обладает Лодестаром, правит страной. Но все-таки Джаспер назвал наследницей малышку, а очень многие не хотят, чтобы времена Шабаша возвращались, и будут пытаться оспаривать права Лахлана. Мы надеялись, что спасение Лодестара предотвратит гражданскую войну, но, похоже, ее не удастся избежать.

Изабо взглянула на древяницу и увидела, что та закрыла длинные зеленые глаза, так что они стали похожи на простые сучки на гладкой коре ствола.

– Давай-ка спать, Лиланте, – сказала она ласково. – Я не могу разговаривать с деревом. А отдых тебе не помешает – мы все сейчас недосыпаем.

Ответом ей был лишь слабый трепет голых ветвей Лиланте, и Изабо легким движением руки погасила свечи на каминной полке и притушила огонь в камине до рдеющих углей. Однако сама не закрыла глаз, пристально глядя в темноту с сурово сжатыми губами. Она устала так, что каждая косточка в ее теле ныла, но в голове бродило слишком много тревожных мыслей, которые не давали заснуть.

Шла четвертая неделя зимы, и со времени успешного восстания и завоевания Лодестара прошел уже почти месяц. Месяц, наполненный лихорадочной активностью. В день зимнего солнцестояния состоялась пышная церемония коронации Лахлана, и его объявили Ри Эйлианана, а Изолт произвела невиданную сенсацию, превратив белый бархат, который принесла ей Туариса Швея, в брючный костюм вместо прилегающего платья со шлейфом, которое придворная портниха уже нарисовала в своем воображении.

В полуразрушенной Башне Двух Лун расположили заново созданный Шабаш, и Мегэн Повелительница Зверей со священным Ключом на груди возглавила торжественную процессию. День этот был для Мегэн одновременно и радостным, и горьким, ибо она не смогла собрать тринадцать колдунов и колдуний, необходимых для полного Совета Шабаша. После шестнадцати лет гонений все ведьмы, которым удалось избежать костров Оула, до сих пор скрывались, а добраться до Сияющего Города вовремя успели немногие.

Йорг Провидец был избран заместителем Хранительницы и в процессии шагал следом за ней, и его дряхлое лицо было мокро от слез. За ним шел Фельд Знаток Драконов, прилетевший на церемонию из горной долины, несмотря на то, что Ишбель Крылатая так и не проснулась, не ответив на все его отчаянные просьбы. Аркенинг Грезящая прибыла в сопровождении повстанцев, которые спасли ее от костра в Шантане, а позади нее ковылял колдун по имени Дайллас Хромой. Он тоже подвергся жестоким пыткам Оула и теперь представлял собой еще одну тщедушную фигуру в жалкой веренице старых, слепых и увечных колдунов.

За пятью членами совета шагали те несколько полностью обученных ведьм, у которых не хватило либо силы, либо опыта, чтобы получить кольцо колдуна или колдуньи. Туариса Швея и Риордан Кривоногий шли рядом с морщинистой старой женщиной по прозвищу Мудрая Талли, которая много лет назад училась в Башне Воронов, и угрюмым мужчиной по имени Мэтью Тощий, которому удалось избежать сожжения в Башне Благословенных Полей. За ними, пристыженно опустив голову, шагала Латифа Кухарка, чье предательство во время восстания было прощено благодаря горячему заступничеству Мегэн. Как сказала Хранительница Ключа, во всем Эйлианане осталось совсем немного ведьм, обладающих хоть какими-нибудь способностями, а они очень нуждались в кулинарной магии Латифы, когда вокруг было столько голодных ртов.

В общей сложности их насчитывалось всего лишь десять, и Мегэн мучительно сознавала, как поредели их ряды. Бывшая Хранительница Ключа Табитас до сих пор была заперта в теле волчицы, а сотни ее бывших друзей и товарищей унесла огненная смерть.

И все же любой путь начинается с первого шага. Мегэн надеялась, что по мере того, как вести об успехе восстания будут распространяться, еще какие-нибудь уцелевшие ведьмы выйдут из подполья и вернутся в Башню Двух Лун.

А пока за немногими оставшимися в живых ведьмами шагала небольшая стайка учеников, среди которых была и Изабо. Не отставала от них и Теургия, те ребята от восьми до шестнадцати лет, которые поступили в школу ведьм. Среди них было немало городских, и их число постоянно увеличивалось за счет детей беженцев, которые радовались, что у их отпрысков будет крыша над головой и еда. Во главе этой процессии маршировала Лига Исцеляющих Рук под развевающимся сине-золотым знаменем, которое нес сам Томас Целитель.

Процессия представляла собой замечательное зрелище, и очень многие в толпе, кто хорошо помнил дни Шабаша, почувствовали, как у них в горле встал комок. Изабо тоже волновалась, поскольку была воспитана Мегэн и всю свою жизнь мечтала о восстановлении Шабаша.

Лежа без сна, она обдумывала все то, о чем рассказала ей Лиланте, и с внезапным страхом вдруг отчетливо поняла, что им предстоят трудные времена. Единственным их противником, получившим по заслугам, была Сани Провидица, служанка Майи и верховная жрица Йора, чье мертвое тело обнаружили в саду у Пруда Двух Лун с оперенной белой стрелой в сердце. Майю так и не нашли, и все боялись, что она вернулась к своему фэйргийскому отцу, унеся с собой множество секретов об оборонительных сооружениях и военной силе Эйлианана. Многие с подозрением отнеслись к новости о злых деяниях Майи, считая их простой пропагандой, которую новый Ри распространял для того, чтобы оправдать свои собственные преступления. А теперь еще начались разговоры о том, чтобы вновь посадить на трон дочь Майи, Бронвин, которая пробыла Банри несколько часов, прежде чем ее сместил Лахлан. Горячо любя малышку и тревожась за ее будущее, Изабо всю ночь не сомкнула глаз.

Она разбудила Лиланте на рассвете, а вернулись они в свою спальню лишь далеко за полночь, что на ближайшие несколько недель должно было стать их обычным режимом. Рыжеволосая ученица ведьмы обучала большую группу начинающих целителей всему тому, что сама знала о травах, и почти все утро они провели в заснеженном лесу, разыскивая все, что могло иметь хоть какую-то лечебную или питательную ценность. Они стряхивали с деревьев оставшиеся с осени орехи, выкапывали всевозможные корни и осторожно снимали с голых зимних деревьев кору. Изабо даже обратилась к донбегам и белкам с просьбой поделиться своими драгоценными зимними запасами, чтобы помочь прокормить тысячи беженцев, наводнявших улицы Лукерсирея.

Все то, что употреблялось для приготовления супа или грубого хлеба, которые дважды в день раздавались горожанам, шло на целебные снадобья, использовавшиеся при лечении многочисленных заболеваний, свирепствовавших в городе. С помощью Лиги Исцеляющих Рук Изабо ухаживала за больными и ранеными, утешая их и давая им укрепляющие лекарства и пытаясь не дать Томасу Целителю исчерпать все свои силы до дна. Мальчик целыми днями пропадал в госпитале, но его ограничивали, разрешая излечивать лишь тех, кто без его помощи неминуемо умер бы. Несмотря на все эти меры, он был прозрачным, точно семечко бельфрута, а под его небесно-голубыми глазами залегли темные тени.