Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

ЧУЖАЯ АГОНИЯ Сборник научно-фантастических рассказов - Браун Фредерик - Страница 45


45
Изменить размер шрифта:

Она смотрела на него секунду, затем медленно покачала головой, не отрывая глаз от его лица.

— Именно в этом, по сути, и состоит проблема общения с дельфинами, только все, конечно, серьезней. Дельфины могут разговаривать со мной, а я с ними, но мы не можем понять друг друга настолько, чтобы об этом стоило говорить.

— Ты имеешь в виду интеллектуальное понимание, да? — сказала Джейн. — Не просто механическое?

— Да, именно так, — ответил Мэл. — Мы договариваемся по поводу обозначения слуховых или иных символов, но не об их смысле. Я могу сказать Кастору: «Гольфстрим является сильным океанским течением», и он согласится, но никто из нас не имеет ни малейшего понятия, какой же смысл реально другой вкладывает в сказанное. Мой образ Гольфстрима — это не образ Кастора. Мое понимание слова «сильный» связано с фактом, что мой рост 6 футов, вес 175 фунтов, и я могу поднять вес, равный моему собственному. Кастор соотносит его с тем, что длина его тела составляет 7 футов, он может развить скорость до 40 миль в час, а что такое вес он вообще не знает, поскольку его 400 фунтов полностью уравновешиваются весом вытесняемой им воды. И поднимание чего-либо также не входит в круг его понятий. Мой «океан» отличен от его, и наши понятия того, что представляет собой течение, могут совпадать, а могут и полностью отличаться в значении. И до сих пор мы не можем найти способов наведения мостов над пропастью, разделяющей нас.

— Дельфины столь же добросовестно ищут понимания, как и вы?

— Я верю, что да, — сказал Мэл. — Но я не могу этого доказать. Невозможно доказать что-либо убежденным скептикам, прежде чем я научусь у дельфинов тому, что до настоящего времени не было достоянием человеческого разума. Или прежде чем дельфины продемонстрируют, что они сумели овладеть некоторыми видами интеллектуальной деятельности человека. А вот здесь-то сплошные неудачи из-за, как считаю я и считал д-р Найт, смысловой бреши, которая является прямым результатом БС.

Она сидела и смотрела на него. Он был, вероятно, болваном, рассказывая ей все это, но уже давно, со времени сердечного приступа у д-ра Найта, случившегося 8 месяцев назад, ему не с кем было поговорить, и слова сами сыпались с языка.

— Мы должны научиться думать, как дельфины, — сказал он, — или дельфины должны научиться думать, как мы. Почти шесть лет усилий, но ни одна сторона не преуспела, ~ тут он добавил одну мысль, которую предполагал держать при себе. — Боюсь, финансирование будет прекращено в ближайшее время.

— Прекращено? Фондом Виллерни? — сказала она. — Но почему?

— Потому что мы топчемся на месте вот уже долгое время. Боюсь, время прошло и никогда не вернется. Шесть лет назад дельфины вызывали общий интерес. Сегодня они забыты

— Вы не можете быть уверенными в том, что исследования никогда не возобновятся.

— Но я чувствую это, — сказал он. — Это часть моей концепции, что способность установить контакт с внеземной цивилизацией реальна для нас, людей. Мне кажется, мы получили этот единственный шанс, и если мы его упустим, то больше он нам не представится. — Он мягко стукнул кулаком по столу. — Хуже всего то, что я знаю — дельфины стараются изо всех сил пройти свою часть пути. Если бы я только мог понять, что они делают, как они пытаются заставить меня понять.

Джейн сидела, продолжая смотреть на него.

— Такая уверенность, она на чем-то основана?

— Вы когда-нибудь видели челюсти дельфина? — спросил он — Они вот такие длинные. — Он развел руки в стороны для иллюстрации. — И каждая пара челюстей содержит 88 острых зуба. Более того, дельфин типа Кастора весит несколько сотен фунтов и способен плыть со скоростью, почти невероятной, с точки зрения человека. Он может с легкостью убить вас, размазав по борту бассейна, если не предпочтет разорвать зубами или переломать все кости ударами хвоста. — Он посмотрел на нее угрюмо. — Несмотря на все это, несмотря на то, что люди ловили и убивали дельфинов, даже мы убивали их на ранних этапах исследований, неизвестен ни один случай нападения дельфина на человека, а ведь дельфины с легкостью используют зубы и силу против врагов в море. Аристотель в IV веке до Рождества Христова говорил о «мягкой и доброй» натуре дельфинов.

Он замолчал и быстро взглянул на Джейн.

— Вы не верите мне, — сказал он.

— Нет, — ответила она. — Я верю. — Он глубоко вздохнул.

— Извините, — сказал он. — Я уже рассказывал все это другим, а потом жалел. Я рассказал это одному человеку, который ответил, что дельфины инстинктивно признают превосходство человека и ценность его жизни. — Мэл улыбнулся с грустью. — Простой инстинкт. «Как у собак», — заявил он мне. «Собаки инстинктивно обожают людей, любят их», — и он собрался рассказать мне о своей таксе по кличке Пучи, которая читала утренние газеты и не приносила ему их, если там на первой странице рассказывалось о какой-нибудь трагедии. Он мог подтвердить это многочисленными случаями, когда ему приходилось самому идти за газетой.

Джейн засмеялась. Это был приглушенный веселый смех, и он моментально снял горечь с души Мэла.

— Во всяком случае, — сказал Мэл, — сдержанность дельфинов по отношению к людям является одним из доказательств, которые, как и дельфины здесь на станции, убедили меня в том, что они пытаются тоже нас понять. И пытаются, может быть, целые века.

— Я не понимаю, почему вас беспокоит обстановка, сложившаяся вокруг исследований, — сказала она. — Зная все это, неужели вы не можете убедить людей…

— Убедить я должен одного человека — Корвина Брейта. И не похоже, что у меня это здорово получается. Я просто чувствую, чувствую, как он сидит и готовит приговор мне и моей работе. Я чувствую… — Мэл заколебался, — как будто у него в руках топор палача.

— У него его нет, — сказала Джейн. — И не может быть. Я это узнаю, если вы позволите. У меня уже был бы ответ, если бы я считала его с самого начала администратором, а не ученым.

Мэл нахмурился недоверчиво.

— Вы действительно хотите узнать это для меня? — спросил он.

Она улыбнулась.

— Подождите, и вы увидите, — ответила она. — Мне самой интересно, что у него на уме.

— Это может быть важно, — сказал он обеспокоенно. — Я понимаю, что это звучит фантастично, но если я прав, исследования с дельфинами могут оказаться очень важными, более важными, чем что-либо еще в мире.

Она неожиданно встала из-за стола.

— Я начну прямо сейчас, — сказала она. — Почему вы не возвращаетесь на остров? Через несколько часов я туда отправлюсь на водном такси.

— Но вы даже не закончили ланч, — возразил он. — В действительности вы даже к нему не приступали. Давайте сначала поедим, а уж затем займемся делами.

— Я хочу кое-кому позвонить и попробовать перехватить их, пока они еще на работе, — сказала она. — Надо учитывать разницу во времени. Извини, мы еще пообедаем вместе.

Она погасила его разочарование одной из своих очаровательных улыбок и направилась к выходу.

Когда она ушла, Мэл почувствовал, что, собственно, не голоден. Он позвал официанта и отменил основной заказ. Посидел еще, выпил два бокала, что случалось с ним довольно редко. Затем вышел и на вертолете вернулся на остров.

***

Пит Адант повстречался с ним по дороге от вертолетной площадки к дельфиньему бассейну.

— А, вернулся, — сказал Пит. — Корвин хочет видеть тебя через час, — то есть, когда он вернется. Он тоже отправился на материк.

Обычно такая информация пробудила бы в нем предчувствие грядущего прекращения исследований. Но три тоника и отсутствие обеда притупили несколько его чувствительность. Он кивнул и отправился к бассейну. Дельфины все еще были там, продолжая свой танец. Или, быть может, ему только казалось, что в их движениях есть заданность? Мэл сел на стул рядом с бортиком бассейна перед магнитофоном, записывающим визуальный образ издаваемых дельфинами звуков. Он включил наушники гидрофонов.