Метафизик 1 (СИ) - Дичковский Андрей - Страница 44

— Завтра с утра мне пора возвращаться домой. — Конфуций протягивает мне чашку с чаем, затем отхлебывает из своей. — С удовольствием остался бы на подольше, но… Сам понимаешь.

— Понимаю. — Я делаю глоток и едва не обжигаю губы. — Миледи Кьяльми уезжает вместе с вами?

— Что? Нет, о чем ты. Моя дочь останется приглядывать за вами вместе с Кайяданом.

— Да? — Я надеюсь, что мне удается скрыть разочарование. При одном воспоминании о том, как она уговаривала меня прогуляться в лес, мне становится… не очень хорошо. — Это… очень мило с ее стороны.

— Это не мило, это нужно. Двое представителей рода Кайри учатся в главнейших заведениях страны. Сказать, что к вам будет повышенное внимание — ничего не сказать. Собственно… Именно поэтому я и хотел бы перемолвиться с тобой словечком-другим, пока позволяет время.

— Да, конечно.

Я всячески выражаю готовность слушать, хотя ясность моего ума все еще оставляет желать лучшего — скорее всего, из-за таблеток и настоев, которыми меня регулярно пичкают. Надеюсь, это хотя бы не гомеопатия.

— Ты уже знаешь, что в свое время я проучился на метафизика какое-то время, и что итог этой учебы… оставил желать лучшего. Мне бы не хотелось, чтобы ты повторил мои ошибки, поэтому вот что я тебе скажу, Грэй. Самое главное — никому не доверяй.

Я неопределенно хмыкаю, не зная, как реагировать на сказанное.

— Что, — осторожно уточняю я, — совсем никому?

— Ну, кроме членов нашей семьи, конечно. Но я, само собой, имел в виду Университет. Ты можешь заводить знакомства, дружбу, даже втираться в доверие как к своим сверстникам, так и к преподавателям — но сам не смей никому доверять. Это плохо кончится.

Чуть подув на поверхность кружки, я делаю аккуратный глоток чая.

— На вступительном экзамене мне показалось, что некоторые преподаватели… очень даже внушают доверие к себе.

— Это все обманчивое впечатление. — Конфуций кривится.

— Но Нотанна Брэй и Гай Гвиндейл, они помогли…

— Гай Гвиндейл? — Правая кисть Конфуция дергается, и несколько капель чая окропляют недавно смененное постельное белье. — Ты сказал Гай Гвиндейл?!

— Ну да… — Не понимая, что происходит, я на всякий случай убираю свою чашку чая подальше от дрожащих рук моего «отца». — Я ведь рассказывал вам про него по пути с экзамена…

— Ты говорил «седой старик, проснувшийся во время голосования». Ты не говорил, что это был Гай Гвиндейл.

— Разве это имеет значение? Он заступился за меня перед магистрами Ревестусом и Вернардом, и…

— Гай Гвиндейл. — Взгляд Конфуция замирает в неподвижности. Его уголки губ порывисто дергаются. — Так ты все еще жив, старый ты кусок говна.

— Э… Простите, а вы точно о нем? Мне он не показался похожим на, э-э…

— Ну еще бы. — Конфуций наконец поворачивается в мою сторону. — Этот лицемер всегда умел великолепно вести свою игру.

— Вы знаете его… по вашей учебе?

— О да, Грэй. Боюсь, что знаю. — После протяжной паузы Конфуций скалит зубы: — Именно из-за него меня в свое время отчислили.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но затем понимаю, что лучше промолчать. Я как никто другой знаю, насколько страшен Конфуций в гневе — первая ночь моего пребывания в крепости все еще стоит у меня перед глазами кошмарным сном. Не таким кошмарным, конечно, как прилюдная порка, но… заслуженное второе место точно за этим эпизодом.

— Вот именно об этом я и говорил, — цедит сквозь зубы Конфуций. — Никому не доверяй. Особенно ему.

— Ладно. — Я так понимаю, Конфуций сейчас не собирается делиться подробностями своего общения с Гаем — но я и не настаиваю.

— Что касается учебы, — продолжает Конфуций, — то распаляться не буду, сам все понимаешь. Метафизическое искусство — это на девяносто девять процентов труд и упорство. Ты талантливый парень, но одного таланта здесь мало. Хочешь чего-то добиться — забудь о том, что ты якобы особенный, и переступай через себя каждый раз, когда тебе начнет казаться, что у тебя что-то не получается. Иного способа нет. Ну, и, конечно же, постарайся как можно быстрее овладеть метасингулярностью.

— Мета-чем?

— Узнаешь в свое время. — Конфуций как будто подуспокаивается. Прихлебнув чаю, он отставляет чашку на тумбочку и сощуривает взгляд: — И еще один совет тебе, Грэй. Остерегайся болотников. Насколько мне известно, они никуда не делись из столицы. И они зашли слишком далеко, чтобы отступать. Я настоятельно рекомендую тебе ходить по городу только с Фан Лином, а еще лучше вместе с Кайяданом. Но самое главное — не расслабляйся. Визильтель умеет выжидать и совершенно не умеет прощать обиды.

— Да, я… заметил.

— Хорошо, если так. Я поручил Кайядану нанять еще пару-тройку опытных бойцов для охраны. Но ты сам понимаешь: тебя не смогут сопровождать везде и всюду. Поэтому… — Конфуций щелкает пальцами перед моим лицом и наставляет на меня указательный палец. — Всегда. Будь. Готов.

Я несколько раз киваю, давая понять, что мне можно не повторять одно и то же. Да и в целом как-то мне не по душе, когда мне читают нотации. Пусть я и новичок в этом мире, я уже доказал, что умею неплохо приспосабливаться к обстоятельствам.

— И последнее, Грэй. — Голос Конфуция как будто становится тише. — Наш Альянс Доминионов сейчас переживает не самые простые времена. Неспокойно на границах, неспокойно в Высшем Совете. Главам окраинных доминионов не нравится усиление Первого Доминиона и то, что местные власти удерживают секрет селениума.

«Селениум?»

А вот это что-то новенькое. Впрочем, прямо сейчас мне явно не до секретов местных властей.

— Я вас услышал, лорд Минэтоко, но… Какое отношение все это имеет ко мне?

Судя по реакции Конфуция, мой вопрос ему не понравился.

— Самое что ни на есть прямое. Хочешь чего-то добиться — замечай, куда дует ветер. Стань флюгером, Грэй, и тебе откроются невероятные возможности. Не сразу, да, но рано или поздно.

Стать флюгером… Любопытно. И все же меня слегка напрягает, что Конфуций начал затрагивать политические темы. Тем более, он сам пару минут назад мне говорил: сосредоточься на учебе. Какое мне дело до усиления Первого Доминиона и прочей политической чепухи? Однако, на всякий случай я решаю согласиться:

— Кажется… Я понимаю, к чему вы клоните, лорд Минэтоко.

— Я в тебе не сомневался, Грэй. Хм… А тут неплохой чай, должен отметить. — На этих словах мой псевдоотец поднимается с пустой чашкой и меняет ее на посох, после чего неспешно направляется к дверям. — И… Пожалуй, я должен извиниться за то, что избил тебя тогда, в первую ночь. Немного вспылил, сам понимаешь.

— Никаких обид, лорд Минэтоко. — На самом деле, ребра все еще периодически мне напоминают о том унизительнейшем избиении. — Я все понимаю.

— Вот и прекрасно. — Конфуций замирает на какое-то время в дверном проеме. — И постарайся не наделать глупостей до нашей следующей встречи.

Не дав мне попрощаться в ответ, Конфуций захлопывает дверь. Некоторое время я слышу гулкие удары посоха о паркет коридора и скрежет его шагов. Я позволяю себе убрать чашку и прилечь обратно на кровать. Повезло, что у меня есть возможность побыть наедине со своими мыслями — целая комната, убранная и обставленная мебелью, с запирающейся дверью.

Как я выяснил уже после возвращения с экзаменов, дом, в котором мы теперь обитаем, арендовал на длительный срок Конфуций. Боюсь даже представить, сколько на это ушло средств, если учесть, что дом расположен на первом ярусе холма (что вполне элитно даже по меркам Тальданора) и насчитывает пять спален, гостиную, кухню, трапезную и крытую веранду. Как бы там ни было, это место, по всей видимости, станет на долгое время домом для меня, Фан Лина, Лиары, Элейн, Кьяльми и Кайядана. Уж не знаю, как мы тут будем сосуществовать…

Я резко дергаюсь всем телом, когда дверь внезапно скрипит и приоткрывается. Со стороны коридора звучит могильный шепот:

— Грэ-эй… Мы пришли за тобой… Тебе пора ответить за свои злодеяния…