Метафизик 1 (СИ) - Дичковский Андрей - Страница 20

Мой мозг кипел, бунтовал, отказывался идти на сотрудничество, предлагал сделать перерыв, причем желательно на подольше — и все же я пересиливал свою лень и делал все от меня зависящее, чтобы наловчиться разбираться с мысленным счетом.

Как ни странно, небольшую отдушину от мозгодробительных операций я нашел в физических тренировках. На место Фан Лина был назначен Кайядан — тот самый лысый амбал, что по просьбе Лиары зашел ко мне ванную перед пиром с предложением потереть мне спину. Несмотря на тот слегка неловкий эпизод, мы с ним довольно быстро поладили. Он показал мне несколько упражнений на мышцы спины, груди и плечи, а также принялся тренировать меня во владении мечом и луком. Время нещадно летело вперед, так что я старался выжимать из себя все, что только можно. Мышцы стали ныть, на руках появились мозоли, однако я пытался воспринимать это исключительно как фактор, означающий, что я на верном пути.

Этой мыслью я утешаю себя, наматывая ближе к вечеру круги вокруг крепости. Ноги несут меня по привычным тропкам между деревьями, а в голове перемножается тысяча шестьсот восемьдесят девять на семьсот тринадцать, чтобы потом быть поделенными на сто сорок четыре. С первой частью упражнения я справляюсь без труда и начинаю приступать к делению, когда краем глаза вижу за вереницей местных дубов одинокий силуэт. Цифры мгновенно вылетают прочь из головы, а сердцебиение ускоряется в пару раз. Я принимаюсь тормозить, думая лишь об одном — только бы не болотники. Лорд Конфуций с утра уехал куда-то по делам, так что надеяться я смогу только на себя. Мгновением позже я обрушиваю на себя шквал негодования. О чем я только думал, решив, что бегать по лесу, где меня недавно чуть не грохнули, отличная идея? Еще и без оружия. Еще и...

Силуэт, однако, не спешит двигаться в мою сторону, а наоборот — как будто пытается слиться с местностью. Я останавливаюсь, немного перевожу дыхание и, движимый любопытством, направляюсь к ряду дубов.

— Элейн? — осторожно спрашиваю я, мельком увидев россыпь золотистых волос. — Это ты?

Я отчетливо слышу вздох, а затем Элейн выскальзывает из-за ствола. В руках ее дымится трубка, а глаза бегают из стороны в сторону.

— Лорд Грэй... — Она виновато склоняет голову. — Умоляю, только не говорите моему отцу. И лорду Минэтоко... если можно.

— Брось, о чем ты! — Все еще тяжело дыша, я становлюсь рядом с ней и гляжу на петляющий внизу овраг. — Ты ведь взрослая девушка! Сколько тебе, девятнадцать?

— Вообще-то семнадцать.

Элейн теперь глядит на меня так, как будто я только что сказал самую оскорбительную фразу на всем свете. Я понимаю, что немного... сморозил глупость.

— Семнадцать, разумеется. Я так и думал. Хотя нет, я вообще думал, что тебе шестнадцать.

Элейн вскидывает бровь и чуть покачивает головой, как бы говоря: «не прокатило».

— Слушай, — я отчаянно пытаюсь сменить тему, — давай ты возьмешь пример со своего брата и будешь обращаться ко мне на «ты» и без «лорда». Тем более, что нам вместе вскоре ехать в столицу. Поверь, мне совсем не хочется чувствовать себя... каким-то особенным.

— Но ведь это правда. — Элейн вздыхает. — Вы ведь действительно особенный. Вы путешествовали по десяткам миров, участвовали в великих битвах, совершали подвиги... Никому из нас ничего такого даже близко не светит.

«Знала бы ты, насколько далека от истины...»

Мне как никогда хочется раскрыться и рассказать, кто я на самом деле такой, однако я заставляю себя удержать язык за зубами. Конфуций строго-настрого запретил мне разрушать выстроенную легенду. Вот только актер из меня, пожалуй, весьма посредственный.

— Разве это повод грустить? — Я осторожно забираю трубку у Элейн и делаю затяжку. Тут же раскашливаюсь так сильно, что Элейн невольно начинает смеяться. Скорчив кислую мину, я возвращаю ей трубку и прочищаю горло. — Я... гхэ-кхэ... Как ты вообще можешь курить эту дрянь? Гхэм-кхэм... А, неважно. Я что хотел сказать?

— Что курить — это не ваш... не твой профиль?

«Ну, уже успех».

— Ага, вроде того. А еще — что тебе явно рано впадать в кризис среднего возраста.

— Во что впадать?

— Я о том, что тебе ведь только семнадцать. Впереди вся жизнь, и... кто знает, вдруг у тебя тоже будет возможность путешествовать по измерениям и совершать подвиги.

Элейн кривит лицо.

— Где-то в параллельном измерении — возможно. А по факту через пару лет мой отец выдаст меня за какого-нибудь лорда болотников, молотоглавцев или степных волков ради укрепления клановых связей, и мне лишь останется надеяться, что удача повернется ко мне лицом, и мой «избранник» не будет сильно старым и уродливым.

— Ерунда какая-то. Такого...

— Не может быть? Грэй, открой глаза. — Я еще ни разу не слышал, чтобы Элейн говорила так много и со столь ярым напором. — Мы изгнанники. Мы живем на краю Альянса, презираемые прочими доминионами. У нас то засухи, то пожары, то землетрясения. Крестьяне горбатятся в полях с утра до ночи, чтобы мы были сыты — но этого недостаточно. Думаешь, я первая такая уникальная? Ничего подобного. Мою двоюродную сестру, Исфилин, уже выдали насильно замуж за старшего сына лорда Кратеоса, что из молотоглавцев. Она прорыдала всю ночь перед тем, как отправиться в горные долины, и знаешь, как я смогла ее утешить? Никак! Потому что если отношения с молотоглавцами ухудшатся и торговля сойдет на нет, наша экономика рухнет за считанные недели!

Я стою столбом, не зная, что и сказать. Что-то в монологе Элейн цепляет меня, словно рыболовный крючок, за живое. В конце концов я решаюсь приблизиться к ней и осторожно приобнять за плечи.

— Так значит... — тихо говорю я. — Именно поэтому вы с Лиарой так хотите отправиться с нами в столицу? Не для того, чтобы приглядывать за Фан Лином, а чтобы... постараться не вернуться оттуда.

Элейн приподнимает голову. В уголках ее лазурных глаз блестят слезы.

— Лорд Минэтоко не дурак, — наконец произносит она, отвернувшись и сделав затяжку. — Он лучше любого другого понимает, что мы с Лиарой понадобимся ему здесь. Уверена, он даст нам месяц, может два, а потом... Потом вернет нас обратно, убеждением или силой. Таков уж порядок вещей... по крайней мере, в нашем доминионе.

— Значит, я изменю этот гребаный порядок! — Чувство несправедливости начинает клокотать внутри меня угрожающей выплеснуться из вулкана лавой. Левой рукой я продолжаю приобнимать Элейн за плечо, а правой рублю по воздуху. — Это неправильно! Каждый должен иметь право сам распоряжаться своей судьбой, а не следовать чьим-то прихотям!

Я немного в шоке от того, что меня вынесло на подобную тираду. Для полного эффекта не хватает лишь рупора, броневика и толпы восторженных зрителей.

— При всем уважении, Грэй... ты же понимаешь, что это так не работает? — хмыкает Элейн. — Лидеры кланов, которым принадлежит реальная власть в Альянсе, никогда не допустят перемен.

— Никогда не говори никогда, — парирую я, хоть и понимаю, что Элейн права. По большей части, по крайней мере. — Скажи, Элейн, ты веришь в судьбу?

Элейн недоверчиво щурится.

— Ну... допустим.

— Тогда ты ведь понимаешь, что я — не случайный гость в вашем мире?

«Еще самому бы в это поверить, было бы вообще здорово».

— Да... Наверное.

— Значит, все возможно. Не сегодня и не через месяц, но я сделаю все возможное, чтобы искоренить эту несправедливость по отношению... к таким как ты. Обещаю.

— Мир никогда не станет идеальным. — Элейн вновь вздыхает и небрежно стряхивает из трубки прогоревший табак. — В нем всегда будет место беззаконию и несправедливости.

— Может и так. Но ведь все равно нужно хотя бы попытаться, разве нет?

Наконец, на лице Элейн проскальзывает улыбка. Немножко вымученная, и все же я доволен.

— Я с большим интересом буду наблюдать за твоими попытками, — говорит мне она, а затем хмурится. — Кстати... разве тебе не пора на сеанс?

— Сеанс?

Я приподнимаю глаза к вечереющему небу, вспоминая, на какой сеанс мне пора отправиться. Судя по каше в моей голове, на сеанс к психотерапевту — вот только вряд ли тут такие водятся. Кстати.. Может, если не смогу поступить на метафизика, открою свою клинику? «Лечебница доктора Зигмунда Грэя» — расскажу о том, какие у вас плохие родители, всего за пять тысяч рублей в переводе на местную валюту. Звучит как план.