Благословенный 2 (СИ) - Коллингвуд Виктор - Страница 60

Я же припомнил, что Екатерина уже давно хотела получить на Средиземном море базу для нашего флота. В основном усилия здесь шли по линии греческих островов: так называемого Архипелага. И вот уже дважды мы воевали с турками и дважды хотели включить в мирный договор требования передать нам один из греческих островов. Турки, однако же, яростно сопротивлялись, не без оснований считая, что остров этот станет рассадником греческого патриотизма и источником беспокойства среди православных подданных султана.

И немедленно отправился к ней.

Екатерина однако же оказалось с врачами и никого не пускала в свои покои.

— Государыня принимают ножные ванны! — важно ответил мне Захар.

— Скажи что я ненадолго, переговорю и уйду! А ждать не могу — мне надо самому идти в коллегию.

Захар на секунду исчез а потом вновь появился и кивнул

— Проходите, Ваше Высочество!

Екатерина последнее время стала страдать трофическими язвами голени. Она сильно растолстела, да так, что в театре занимала сразу два места; возможно, от этого у неё начались проблемы с ногами. Один грек, знакомый Зубова, предложил вылечить эту болезнь морской водой, уверяя, что у него на родине все поступают именно так. Пришлось мне снарядить к Ионическим островам быстроходный фрегат, доставивший в Петербург полсотни бочек средиземноморской воды. Именно её, охладив до почти ледяного состояния, теперь и использовали для ножных ванн императрицы.

Екатерина сидела на стуле, держа ноги в серебряной бадье с морской водою, из приличия накрытую покрывалом.

— Рад видеть вас бабушка. Ну что помогает? — спросил я, кивая на бадью.

— Ой, не знаю, мой друг: язвы не залечиваются, однако же ногам после этакой ванны много легче!

— Ну, дай Бог ещё поможет. А я, знаешь ли, пришёл к тебе с предложением добыть собственный источник средиземноморской воды!

Я изложил краткую историю злоключений Мальтийского ордена и объяснил:

— Мне представляется, что сейчас есть очень удачный момент к тому, чтобы завязать с Мальтою исключительно тесные отношения, не исключая и протектората. Если им нужны деньги, и вопрос находится в наших руках, значит теперь они на многое пойдут за них — возможно, вплоть до полного ухода под наше покровительство! Тем более что посланником от них выступает наш старый знакомец, контр-адмирал Российского флота Джулио Литта!

— Да-да — припомнила Екатерина, — я слышала, что он намедни появился в Петербурге… Что же, давай подумаем, что и как тут можно сделать! Я полагаю стоит привлечь сюда графа Моркова? — немного извиняющимся тоном произнесла она, понимая, что «Морков» — это значит «Зубов».

— Да хоть чёрта можно привлечь, главное нам — добыть Мальту! — решительно отвечал я.

Довольно скоро начались самые подробные и серьёзные переговоры.

Тут выяснилось ещё одно довольно пикантное обстоятельство. Дело в том, что Джулио Литта, будучи бальи Ордена Иоаннитов принял обет безбрачия. Между тем он давно уже хотел жениться на Екатерине Скавронской, родственнице покойного Потёмкина, унаследовавшей от него огромное состояние.

Екатерина обратилась с прошением к Папе Римскому Пию VI с просьбой снять за особые заслуги обет безбрачия с Литты, но оставить его в звании командора Мальтийского ордена. Высочайшая просьба была в порядке исключения удовлетворена, ну а красавица Екатерина Скавронская дала согласие на брак.

Свадьбу сыграли в Зимнем дворце в следующем, 1796 году. Свадебным подарком Литты невесте была картина «Мадонна с младенцем» великого да Винчи, от которой она пришла в восторг и велела повесить в своей спальне.

Соглашение с Мальтой, пролоббированное Литтой, было достигнуто на следующих условиях: Россия получала в бессрочную аренду северную оконечность острова с бухтой Меллиха, с правом основания здесь военно-морской базы. Туда немедленно были отправлены сапёрный отряд и работники для устройства крепости и мола. Имущество Польского приората так и не было возвращено, но сумма арендной платы вполне компенсировала эти потери Ордена.

Глава 26

Война в Польше закончилась, и в Петербург возвратились герои — победители Костюшки. Главный из них — Александр Васильевич Суворов, ещё в прошлом году за многочисленные победы в этой кампании и штурм Праги удостоенный звания генерал-фельдмаршала, оставался ещё в Польше, занятый устроением войск и администрации покорённых земель.

Война 1794 года окончилась так неожиданно быстро, что союзные правительства, и наше в том числе, были застигнуты врасплох. Я неоднократно говорил Екатерине, Зубову, Моркову, и вообще всем, о необходимости дать Суворову инструкцию на случай взятия Варшавы, но на мои настояния не обратили достаточного внимания. Разумеется, Суворов, не имея инструкций, повел дело по собственному разумению. Он, во-первых, объявил амнистию именем Императрицы, считая это вернейшим средством к умиротворению Польши. Во-вторых он отчасти восстановил законное правительство, существовавшее до революции, или, лучше сказать, оно восстановилось само, ходом событий, а Суворов не счел полезным этому препятствовать. В-третьих, он побеспокоился, чтобы военное имущество побежденной Польши поступило целиком в руки победителя. При этом с Варшавы не было взято никакой контрибуции, что крайне раздражило петербургских небожителей.

Совсем иначе обстояли дела в польских областях, занятых Австрией и Пруссией. Прусский король воспользовался восстанем для введения в польских областях специального налога, которым были обложены все, участвовавшие прямо или косвенно в инсуррекции. В Австрии поляки чувствовали себя менее угнетенными; но зато занятые области Польской республики австрийцы обирали догола, и вымогали там все, что только могли вынудить. Они попросту забирали всё, что видели их глаза, а расплачивались своими, нарочно для Польши чеканенными деньгами, которых, однако, сами они ни под каким видом обратно не принимали.

Тем не менее, нельзя сказать, что наши войска не получили в Польше заметных трофеев. Всю зиму 1794–1795 годов производилась перевозка разного государственного имущества из Польши в Россию, преимущественно военного; одних артиллерийских орудий доставлено 340. Наиболее важным приобретением победителя была библиотека Залуского, в которой состояло больше 250 тысяч томов. Она была учреждена в Варшаве графом Залуским для всеобщего употребления, и имела в своем составе множество редких книг и рукописей. Библиотека пользовалась большою известностью; папа Бенедикт ХIV издал в 1752 году буллу, которою угрожал отлучением от церкви всем, кто из этой библиотеки что-либо похитит. На перевозку её и некоторых архивов было ассигновано 30 тысяч рублей; эта библиотека Залуского послужила основанием Императорской публичной библиотеки в Петербурге.

Итак, Суворов оставался в Варшаве; зато во множестве вернулись, офицеры, участвовавшие в компании, в том числе Николай и Валерьян Зубовы.

Первый, великанского роста конногвардейский офицер, отличившийся в Польскую кампанию во время боёв на Медовой улице, и затем, в битве под Солями, получил звание генерал-поручика, шпагу с бриллиантами и придворный чин шталмейстера, орден святого Андрея Первозванного; от прусского короля, конечно же, знавшего, кем в России является брат Николая, было ему пожаловано сразу два прусских ордена: Чёрного и Красного орла.

Валериан Зубов, самый младший из братьев (он был всего лишь на 6 лет старше меня), имел, однако же, довольно сложные взаимоотношения с фаворитом: Платон ревновал Валериана к императрице, опасаясь, как бы тот не отбил у него великовозрастную любовницу. Собственно, циркулировавшие по двору слухи, что, попадись Валериан первым на глаза императрицы, быть бы ему фаворитом, подтверждали его опасения. Надо сказать, Екатерина относилась к Валериану с трогательным вниманием, всячески его продвигая по военной линии: достаточно сказать, что он шёл на штурм Измаила в колонне, понёсшей наибольшие потери, и действовал в тот день исправно и храбро. В прошедшую кампанию, будучи сообразительнее остальных своих братьев, Валериан командовал авангардным отрядом Суворовской армии. Здесь во время рекогносцировки у реки Западный Буг Валериан Зубов был ранен ядром в левую ногу, Зубову пришлось ампутировать ногу, после чего он был отправлен в Петербург. Для его транспортировки Екатерина II прислала английскую карету и выделила на дорогу 10 тысяч дукатов. Кроме того, лично ему были пожалованы 300 тысяч рублей, дом на Миллионной улице, когда-то принадлежавший Густаву Бирону, орден Андрея Первозванного и чин генерал-поручика. Представ перед императрицей в инвалидной коляске на колёсиках, чем вызвал у неё слёзы, Валериан Зубов тут же получил дополнительно 20 тысяч рублей, и ежегодную пенсию в 13 тысяч рублей серебром.