Дневник переводчика Посольского приказа Кристофа Боуша (1654-1664). Перевод, комментарии, немецкий о - Русаковский Олег - Страница 24

В Москве постепенно упразднили различные монеты и вместо них использовали лишь медные копейки того же вида и размера, что и бывшие до того серебряные. Их выдавали из казны ровно по той же цене, что и серебряные, и рассчитывались ими с приказными людьми. Поначалу эти медные монеты были вполне в ходу. Их принимали с той же охотой, как и серебряные. Прежние же различные монеты, как то: рейхсталеры со штемпелем или без него, четвертаки, медные алтыны и гроши – принимали обратно в казну по той же цене, что и выдавали, запретив в будущем их обращение.

Год 1658

11 января вернулся в Москву посланный в Польшу стольник Назарий Алфимов.

14 января в Москву прибыл полковник Николаус Бауман, чтобы вступить в военную службу Его Царского Величества.

15 января в Москву прибыл курляндский посланец Йозеф дер Кортер[225] с письмом от Его Княжеской Милости, герцога Курляндии, который старался продлить обещанный нейтралитет и освободить в дальнейшем свое княжество от московитских набегов.

16 января посланники, вернувшиеся из различных государств, были на приеме и отчитались о своих поручениях. Стольник Афанасий Нестеров был у курфюрста Бранденбурга[226], стряпчий Клементий Иевлев – у короля Польского, стрелецкий голова Абрам Лопухин – у генерала Гонсевского, дворянин Денис Астафьев – у генерала Сапеги в Литве. Предстоит соразмерить, что за удивительные вести они принесли с собой.

19 января в Москву прибыл датский посланник Ганс Ольделанд.

20 января курляндский посланец Йозеф дер Кортер отбыл из Москвы с добрыми вестями.

22 января в Москву прибыл посланник короля Венгерского[227] господин Кристоф Фрагштейн и был принят с меньшим радушием, чем следовало бы, учитывая прежнее состояние дел[228].

24 января в Москву прибыл бранденбургский посланник Фридрих Иоахим фон Борнтин.

25 января в Москве на приеме у Его Царского Величества был сперва датский посланник. Он удостоверил решимость своего короля и государя продолжать войну против Шведской короны и подтвердил, что союз и сотрудничество против нее устроят, ратифицируют и полностью скрепят с посланником Его Царского Величества стольником Данилой Ефимовичем Мышецким в Копенгагене.

После этого на прием пригласили посланника венгерского короля. Он удостоверил кончину блаженной памяти Фердинанда III, Римского императора, и то, что его сын Леопольд наследовал ему в правлении Венгерским и Богемским королевствами. Тот желает продолжать сношения с Его Царским Величеством в прежнем доверии, как о том радел достославной памяти его отец. Вместе с тем он настаивал на переговорах, чтобы изложить далее свое дело.

Наконец, на прием пригласили посланника бранденбургского курфюрста, который изложил свое дело и также просил о переговорах[229].

26 января стольник Иван Телепнев отправился в посольство от Его Царского Величества к королю Польскому, чтобы сообщить, что Его Царское Величество, или сторона московитов, выполнил условия Виленского договора, польская же сторона нарушила, не соблюдя установленные сроки сейма. Все же Его Царское Величество, заботясь о поддержании заключенного перемирия и радея о завершении благого начинания прошедшего Виленского съезда, пожелал вновь послать своих комиссаров в Вильну и возобновить эти переговоры, так что Его Королевскому Величеству и Польской республике также надлежит отправить своих с полными полномочиями.

27 января был на переговорах бранденбургский посланник господин Борнтин и сообщил, что Его Светлость курфюрст в соответствии с желанием Его Царского Величества скрепил и утвердил статьи о нейтралитете, заключенные под Ригой, в присутствии посланника Его Царского Величества Афанасия Нестерова[230], рассчитывая, что Его Царское Величество соизволит равным образом утвердить их, скрепив своим решением. По желанию и настоянию Его Царского Величества, переданному упомянутым посланником, курфюрст, Его Светлость, также отступился от шведской стороны и ныне, удовлетворившись в своих запросах к Польской короне, вновь совершенно соединился с Польской республикой, так что и Его Царскому Величеству теперь удобно устроить дружбу c Польской короной против короля [шведского] в соответствии со своим решением, оставаясь при своем намерении. Его Светлость же, курфюрст, намерен приложить все усилия к тому, чтобы соглашение, начатое в Вильне, исполнилось и достигло своей цели и чтобы ни один другой государь, помимо Его Царского Величества, не преуспел в наследовании Польской короны. Посланник весьма настаивал при том, чтобы Его Царское Величество действовал рука об руку с Его Светлостью, курфюрстом, дабы в нынешнем польском нестроении и тяжелой войне не допустить никого из Австрийского дома[231] к вмешательству в наследование Польской короны. Русские, однако, наотрез отказались заверить нейтралитет, полагая, что прежде это не было в обычае у великих государей, царей и великих князей Московских.

28 января бранденбургский посланник был на ужине у канцлера Алмаза Ивановича и гофмаршала московитов Федора Михайловича Ртищева. С ним обходились великолепно лишь ради того, чтобы он, напившись, о чем-нибудь проговорился и более склонялся к поспешным поступкам. Он, однако, весело ел и пил, не желая в этот вечер вступать в какие-либо разговоры о своем деле.

29 января пригласили на переговоры венгерских королевских послов[232]. Они объявили от имени своего всемилостивейшего короля и государя, Его Величества короля Богемии и Венгрии, что он желает продолжать начатое при его достославной памяти отце посредничество между Его Царским Величеством и Его Величеством королем Польши от имени Его Величества короля Богемии и Венгрии, устранив все распри и несогласия между обоими государствами и установив благородный мир и согласие. Их посредничество, однако, отклонили коротко и решительно.

Затем на переговорах был посланник датского короля. Он по-прежнему настаивал на испытании союза против шведа, но потерпел совершенную неудачу, поскольку наши ныне склонялись к заключению мира со Шведской короной.

30 января в Москву прибыли персидские послы числом более двухсот человек. Их встретили с большой пышностью.

7 февраля по всему государству провозгласили сбор на службу против Польской короны. Запорожским казакам отправили приказ быть в готовности и напасть на поляков, как только последует распоряжение.

9 февраля персидский посол был на приеме и представил много роскошных подарков от своего короля: турецких лошадей, изящные золотые украшения, необработанный шелк и селитру.

10 февраля выехал стольник Иван Телепнев, вынужденный до того дня медлить, с тем же решением, которое описано под 26 января.

17 февраля на переговорах снова был венгерский посол. Его упрекали в том, что он неподобающим образом использует титул Его Царского Величества, исказив его. Его желание касательно договора с поляками совершенно отбросили в сторону, поскольку мы вознамерились вновь взять поляков за горло.

20 февраля перед Его Царским Величеством предстали один за другим послы венгерского короля и бранденбургского курфюрста, получив отпуск с совершенным недовольством. Посол венгерского короля снова не пожелал произносить «величество» при упоминании царского имени, а говорил лишь о «царском вельможестве». Данное же ему письмо от Его Царского Величества к Его Величеству королю Венгрии и Богемии, в котором того написали не «вельможнейшим», а лишь в положительной степени – «вельможным»[233], он оставил лежать на столе у себя на дворе и уехал прочь.