Открытый брак (СИ) - Джокер Ольга - Страница 69

Дальнейшее проносится, будто в тумане. Мне кажется, вопреки установкам и обидам, я сама проявляю инициативу и обхватываю бёдра мужа ногами. Направляя в себя, потому что уже изнемогаю.

Наиль толкается. Резко и влажно входит. Не стонет и не издает и звука, но втягивает воздух сквозь стиснутые зубы и ощутимо дрожит, отчего я делаю наивный вывод, что ему хорошо во мне и со мной. Возможно, и с другой неплохо, раз тянет и влечёт, но сейчас это вовсе неважно.

Мы находим друг друга губами, прикрываем веки и сливаемся в жадном поцелуе, будто во время схватки. Ударяемся зубами, сплетаемся языками. Мучительно-больно, томительно и в то же время приятно и сладко.

Я ловлю каждое движение и действие. Чересчур гостеприимно откликаюсь, устав сдерживаться и молчать — из груди безостановочно вылетают всхлипы и стоны.

Мне хорошо, просто идеально.

Член скользит размашисто и синхронно, с характерными влажными звуками и толкая к пику.

Наиль нависает больше, смахивает косметику в сторону. Заставляет меня опуститься локтями на мрамор.

Оторвавшись от губ, касается шеи. Лизнув там, где вчера Саша, устремляется к ключицам.

Я напрягаюсь и прогоняю видение, потому что слишком остро и живо. Качнув головой, удивляюсь собственной глупости и запрещаю возникать даже самой невинной фантазии.

Выгнувшись дугой, охаю, когда Наиль припадает к груди, обводит кончиком языка ареолу и задевает зубами сосок, слегка прикусывая и оставляя мелкие синяки и характерные красные отметки.

Внизу живота горячо и печёт, а яростные шлепки тела о тело всерьез задевают барабанные перепонки.

Муж сжимает правую грудь, перемещается ртом к левой. Смотрит из-под густых чёрных ресниц лихорадочным горящим взглядом. Вынув язык, широко и смело облизывает, а меня тут же подкидывает на месте от ярких ощущений.

Комната начинает вращаться, чёрный полоток загорается множественными цветными бликами и красочно переливается. В эту минуту есть только ощущения, запахи и движения — грубые и сильные. Дрожь по телу, резкий прилив жара и долгожданные интенсивные спазмы.

Наиль впивается пальцами в мои бёдра. Насаживает резче, агрессивнее. Разгоняется до сумасшедшего ритма и несдержанно ругается.

С глухим «Да, блядь» чувствую, как пульсирует, наполняя меня спермой. Делает финальные асинхронные толчки. Сбивается с темпа и замедляется. Проникает глубже и мощнее. Не стонет и не особо открывает эмоции, но показывает, что испытывает такую же или похожую эйфорию, как и я.

Я перевожу дыхание и с трудом фокусирую внимание на муже. Трогаю взмокшие виски, ловлю требовательный и дикий взгляд.

Взаимные обиды никуда не делись. Они в каждой клетке, в напряженном теле, в бешено колотящемся сердце. В воздухе и мыслях. Мы ранили друг друга и разучились понимать. Больше не узнаем друг друга и даже не пытаемся, потому что страшно.

Наиль натягивает штаны и вытирает рукой лоб. Достав из кармана прямоугольную матовую коробку со знакомой эмблемой, опускает её на мраморную плитку и разворачивается на выход. Как и просила.

Я свожу вместе колени, отталкиваюсь и сажусь. Голова ощутимо кружится.

— Что это? — бросаю мужу в спину.

Неуверенно встав на ноги, чувствую, как по внутренней стороне бедра стекают теплые белые капли.

— Ключи. Вчера в салон пригнали машину, но ты, очевидно, была занята, чтобы ответить на звонок и поехать со мной.

Горло стискивает тугими невидимыми щупальцами и давит.

— Спасибо, — почти беззвучно произношу.

Наиль кивает. Дверь хлопает.

Я открываю коробку и смотрю на красивый переливающийся брелок, чувствуя себя при этом до невозможности гадко.

Глава 60

— Давай-ка сразу с тобой договоримся, — строго предупреждаю дочь. — Пока я еду за рулём — ты не отвлекаешь меня от дороги и ведешь себя тихо-тихо. Как мышь.

Маришка деловито кивает, перекатывая во рту жвачку, после чего пристёгивает ремень безопасности и дает понять, что этот вопрос максимально быстро решен.

Глубоко вдохнув, набираюсь смелости и трогаю с места на новеньком автомобиле. В салоне приятно пахнет кожей. На панели ни единой царапинки. Тачка оказалась куда лучше, чем показывали в обзорах и каталоге.

Плавно выехав со двора, включаю поворотник и сливаюсь с потоком машин. Ладони тут же потеют, а пульс разгоняется и зашкаливает. Водить одной и без подсказок инструктора адски сложно. Особенно, когда по правую сторону от меня сидит ребёнок, за жизнь и здоровье которого я несу полную ответственность.

— Ма, а сколько папе лет: тридцать один или тридцать два? — интересуется Мышка спустя десять минут пути, устав играть на телефоне и вернув его в набедренную сумку.

— Тридцать один.

— Мы испечем ему торт?

— Нет, купим готовый.

Смахнув назад пряди волос, лезущие в лицо, перестраиваюсь в нужный ряд и следую навигатору.

Футболка липнет к спине, на висках выступает пот — кондиционер не спасает. Дорожный трафик такой насыщенный, что сложно куда-либо вклиниться, потому что во мне пока нет должной водительской сноровки и наглости.

— Почему? — продолжает сыпать вопросами Маришка. — Мы всегда пекли торт на день рождения папы.

— Всегда, но не в этот раз. У нас не хватит времени. Да и я уже заказала его в кондитерской — на обратной дороге заберу.

Потянувшись к магнитоле, дочь чуть громче включает музыку и начинает напевать себе под нос знакомые мотивы, абсолютно забывая об установленных ранее правилах.

— Но папе было бы приятно.

— Ему и так будет приятно. Подаришь открытку — вообще расцветет.

— Нет.

С трудом борясь с раздражительностью, отвечаю:

— Да, уверяю тебя.

Дочь фыркает и скрещивает руки на груди, ни в какую не соглашаясь с моей позицией.

— Не настолько сильно, мам.

Мое внимание расфокусировано. В уши врезается дурацкая песня, раздражая барабанные перепонки. Сзади громко сигналит чёрный тонированный джип, которому я перекрыла дорогу.

Просто прекрасно.

Я включаю поворотник и стараюсь перестроиться в правый ряд между Поршем и Мини Купером. К слову, не слишком удачно, потому что последний резко бьёт по газам и подрезает меня в самый неподходящий момент.

— Ай, чтоб тебя!.. — ударяю ладонями по рулю и тут же переключаюсь на дочь, ожидающую ответа: — Да, Мышка! Да! Твоему папе будет абсолютно всё равно — купленный торт или самодельный! И выключи, наконец, музыку — я же просила…

Маришка послушно прикручивает звук и вжимается в сиденье. Резко замолчав, отвернувшись и, очевидно, сильно обидевшись.

Я сжимаю пальцы до побелевших костяшек. Чувствую вину, тяжелым грузом свалившуюся на плечи. И чуть не плачу от собственного поведения и бессилия.

Моя девятилетка умеет тихо себя вести. Она вообще очень умная и понимающая. И, конечно же, не так и сильно отвлекала от дороги.

Разве дочь виновата, что у меня нервы ни к чёрту?

У неё адаптация. Сложнейший период. Мне кажется, я и сама окончательно его не преодолела, но зато знаю, как можно помочь Маришке. Это несложно, если постараться. Достаточно сохранить некоторые старые традиции в новой столичной жизни. Как, например, дурацкий торт. Тем более отец для Мышки остался прежним. Таким же добрым и заботливым, любящим и надежным.

Это у нас с ним многое изменилось. Это мне не хочется ему готовить.

— Прости, ладно? Я не должна была срываться.

Тронув дочь за плечо, слегка сжимаю.

— После того, как встретим бабушку — заедем в продуктовый магазин и купим необходимые продукты. Только испечем что-то простое и банальное. Хотя бы бисквит… Да, точно. Украсим взбитыми сливками и ягодами. Идёт?

Маришка не сразу, но оттаивает и идёт на контакт. Поворачивается, долго смотрит на меня своими внимательными чёрными глазками, один в один повторяющими глаза Наиля, а затем улыбается и начинает строить планы. Ей невтерпёж начать впервые хозяйничать на просторной и хорошо обустроенной кухне.