Без царя в голове - Серова Марина Сергеевна - Страница 34

Двери в доме не было, поэтому попасть внутрь не составило особого труда. Я вытащила на всякий случай псевдопистолет и, выставив его вперед, прошла в дом. Внутри было тихо.

Осторожно ступая по заваленному обломками досок и пеплом полу, я стала продвигаться дальше, заглядывая во все попадающиеся на пути комнаты. Где-то наверху скрипнуло, что заставило меня поднять голову. Прямо надо мной сквозь щели в потолке просматривались подошвы кроссовок. Я резко отскочила к стене, боясь, что их владелец решит глянуть вниз и сквозь те же щели сразу увидит меня.

«Значит, Тимошин все-таки здесь, как я и предполагала. И он меня еще не заметил. Отличненько… — я слегка улыбнулась самой себе и похвалила свою интуицию. Но затем вновь задумалась: — Как же его оттуда выманить?»

Наверху вновь раздалось поскрипывание — наблюдатель явно устал от безделья.

Я колебалась, что предпринять дальше? И в этот момент все решилось само собой — Тимошин почему-то стал спускаться вниз. Я перебежала за соседнюю стену и приготовилась напасть.

Рецидивист не спеша спустился по внутренней лестнице, пнул попавшуюся под ноги доску и повернулся в сторону двери. Но выходить не стал, а принялся чем-то шуршать. Я не сразу поняла, что он делает, а потом сообразила — мужик попросту справляет нужду.

Меня едва не затрясло от смеха, когда я представила себе, как будет выглядеть его физиономия, если я выйду из своего укрытия. Решив все же дать Тимошину время на отправление естественных надобностей, я стояла в стороне и выжидала. Но едва зад Тимошина начал подергиваться, что указывало на окончание процесса, я одним махом оказалась у него за спиной. И, сразу же приставив к его виску пистолет, спокойно произнесла:

— Ну, здравствуй, голубь сизокрылый. Что ж ты письмецо-то мое лично не доставил? Нехорошо получилось.

На первые несколько мгновений Тимошин застыл с открытым ртом, не успев даже как следует заправиться. Но потом, наверное, понял, что к чему, и немного осмелел:

— А ты, я смотрю, шустрая, — бросил он мне через плечо и стал застегивать штаны. — Как нашла-то меня, сучка?

— А вот это не твоего ума дело. Давай-ка на улицу, кое-куда сходить надо.

— Зачем нам куда-то ходить? Мы и тут разобраться можем, — не двигаясь с места, но все же пока не поворачиваясь, ответил Тимошин. — Дела-то — раз, два плюнуть: ты мне пленочку отдаешь, и расходимся.

— Ага, согласна, — с готовностью откликнулась я. — Но ты мне взамен — рукописное признание в том, что тебя наняла Миронова и что ты грохнул Чиликову. Идет?

Тимошин зло хмыкнул и в следующую же секунду, не поворачиваясь, резко ударил меня локтем в живот. Это была моя оплошность. Я уж слишком блефовала и к тому же расслабилась, совершенно безответственно решив, что теперь ворюга никуда от меня не денется. Вот и доигралась.

Нанеся мне удар, Тимошин моментально отскочил за угол стены и застыл там, боясь высунуться. Он скорее всего ожидал, что я сейчас начну стрелять, но я этого не сделала по вполне понятным причинам. Теперь получалось, что мы стояли в разных комнатах и нас разделяла только стена.

Не слишком задумываясь над тем, правильно ли я делаю, я сунула пистолет за пояс, схватила лежащую на полу доску и резким прыжком выскочила туда, где должен был стоять Тимошин. Но к этому времени тот успел вооружиться таким же оружием и приготовился ударить меня, когда я появлюсь, но не ожидал, что это случится так скоро.

Не дав противнику времени сообразить, что произошло, я с размахом нанесла удар доской по его голове — горелая доска переломилась на две половинки, а Тимошин лишь озверело потряс башкой и ринулся на меня. Я, насколько могла быстро, отскочила в сторону. Еще бы какие-то доли секунды, и «бревнышко» пришлось бы мне прямо по плечу.

Поменявшись местами, мы снова приготовились к борьбе, застыв на секунду друг напротив друга и гневно глядя прямо в глаза. Каждый ждал, что первым нападет его противник.

Лишившись доски, я полагалась теперь только на свои собственные силы, знания в области карате, ну и, конечно, на быстроту реакции. В отличие от первого раза, когда Тимошин связал меня в бессознательном состоянии, теперь я была свободна и полна сил. Он об этом, конечно, догадывался, а потому в его зрачках то и дело промелькивали искорки страха.

«Что, гнида, боишься? — радовалась я в глубине души. — Это тебе не безоружных женщин машиной сбивать».

Решив на этот раз не давать мне шанса нападать на него первой, Тимошин бросился на меня сам. Он высоко замахнулся своим куском дерева, но я успела его отбить предплечьем. Сначала я совершенно не почувствовала удара, но через минуту рука налилась свинцовой тяжестью.

Тимошин же вновь бросился на меня, но я быстро увернулась и нанесла ему удар кулаком в челюсть. Он отскочил и, остановившись, сплюнул кровь.

— Хорошо дерешься, падаль, — раздался его суровый комплимент.

Но он зря старался — я не оценила его слов и тут же врезала ему ногой опять же по лицу.

— Да я тебе щас… — тут же заорал он, но сразу смолк, получив от меня новый увесистый удар ногой.

Как только я поняла, что сопротивление сломлено и мой противник уже не способен причинить мне вред, я снова достала псевдопистолет и, уперев его ему в лоб, произнесла:

— Еще раз сделаешь что-то в том же духе, раздумывать не буду, и твои мозги, если они вообще, конечно, есть, размажутся по этой стене.

Потом я велела Тимошину снять с себя ремень, а затем, выхватив принадлежность мужского туалета из его рук, заставила рецидивиста встать лицом к стене. И, как только он приказание исполнил, принялась связывать ему руки этим самым куском кожи.

Он стоял смирно и лишь сквозь зубы рычал что-то в мой адрес. Я не особенно прислушивалась, давно привыкнув к подобным комплиментам от своих врагов. Ничего кардинально нового он попросту не мог мне поведать.

Стянув наконец как следует руки Тимошина, я повернула его к себе и, указав на дверь, скомандовала:

— А теперь топай, да не вздумай бежать. У меня нервишки слабоваты, могу и пальнуть.

Бросив в мою сторону убийственный взгляд, Тимошин вынужден был подчиниться и медленно направился к выходу из дома. Я шла сзади, стараясь не пропускать ни единого его телодвижения, — от рецидивиста, за которым числилось немало дел, можно было ожидать чего угодно. Но пока вроде бы все было нормально.

Так мы добрались до калитки, но она оказалась запертой на замок с другой стороны. Необходимо было перелезать через забор, что мы оба, по отдельности, и сделали ранее.

«Черт, и почему вместе с домом и забор не сгорел! — промелькнула в моей голове зловредная мысль. — Было бы сейчас намного проще».

Забор же, как назло, был сделан на совесть. И я прекрасно понимала, что перелезать через него в данной ситуации просто невозможно, так как Тимошин либо предпримет попытку смыться, либо снова набросится на меня.

Пока я размышляла, как преодолеть эту преграду, Тимошин краем глаза посматривал в мою сторону и довольно ухмылялся — мол, попробуй меня отсюда вытащить, хватит ли умишка.

Его усмешки меня ужасно разозлили, и я, пнув пленника коленом в живот, велела снова возвращаться в дом. Насколько я помнила, одна его стена едва ли не вплотную примыкала к забору, а значит, с крыши запросто можно было его перепрыгнуть.

— Ну и куда теперь? — остановившись в самой первой из комнат, полюбопытствовал задержанный. — Что, решила прямо тут пытать? — Он плюнул в сторону и прислонился к стене.

— Нет, планирую сбросить тебя со второго этажа! — рявкнула в свою очередь я и, ткнув Тимошина дулом пистолета, жестом показала, чтобы он шел наверх.

Рецидивист не стал спорить и поплелся по лестнице. Я поднималась следом, не отрывая глаз от его ног, которыми проще простого было спустить меня туда, откуда я лезла. На мое счастье, таких мыслей у Тимошина не возникло, а если и появились, то он не попытался применить их в реальности.

Мы взобрались на чердак, под остатки крыши. Я подошла к краю и глянула вниз. От забора до стены было не более полутора метров — вполне нормальное расстояние, чтобы суметь его перепрыгнуть. К тому же за забором ничего не валялось, так что ноги повредить риска нет.