Всеми правдами и неправдами - Фомичев Алексей Сергеевич - Страница 68

– Я такого еще не видел, – произнес Панько. – Что же они везут?..

Нэд передал бинокль Седому, тот быстро посмотрел, опустил руки и сказал:

– Они в десяти километрах. Заедут на хутор.

– Черт! – Нэд повернулся к нему. – Там Дора и Мечислав. Надо их забрать.

– Не успеем, – вставил Панько.

– Успеем! Я не брошу их!

Одна пара вертолетов набрала высоту и пошла к хутору по широкой дуге. Вторая пара осталась над караваном.

– Все. Они пошли на разведку. Могут и сюда заглянуть. Надо уходить, пока не накрыли.

– Да. – Седой кивнул и пошел к «союру». – Пора сваливать.

Нэд схватил его за руку, повернул к себе лицом:

– Там мои друзья! Я бросил их, чтобы помочь тебе, а теперь ты удираешь?

Седой никому и никогда не позволял разговаривать с собой в таком тоне. Те, кто имел глупость кричать и угрожать ему, иногда не успевали пожалеть об этом. Но сейчас напротив стоял человек, выручивший их в бою. Нормальный парень.

Поэтому Седой просто высвободил руку и тихо сказал.

– Это караван армии Ругии. Они ничего не сделают твоим друзьям. Даже наоборот, помогут. Дору наверняка знают в лицо, а Мечислав не бандит. Репортерша сама же хотела вернуться домой, вот ее желание и сбылось.

Нэд стоял потерянный, осмысливая сказанное. Все верно, Седой прав. Но чувство такое, будто бросает друзей и бежит, как последний подлец.

– Они попадут домой. Их довезут до форпостов, а потом и обратно в Ругию. Все как они хотели.

Вертолеты сделали над хутором пару кругов и пошли к дороге. Видимо, их внимание привлекли огонь и дым горевших машин. Гул моторов стал приближаться.

– Они идут сюда. – Панько поднял голову. – Все. Пора уходить, а то НУРСами[21] долбанут. Для них все, кто в Зоне, – бандиты. Ну?!

– Пошли. – Седой подтолкнул Нэда к машине. – У нас нет времени.

Переставляя ноги, словно чугунные, Нэд залез в кабину, пересел назад, на широкое сиденье. Автомат поставил между ног, голову опустил.

«Союр» резко стартовал с места и покатил прочь, быстро набирая скорость. Пилот ведущего вертолета заметил удаляющуюся машину, несколько секунд следил за ней, положил палец на кнопку запуска ракет, но потом передумал.

Он видел место недавнего боя и понял, что от каравана удирают победители. Им не до нападения, ноги бы унести. Нечего на одну машину тратить ракеты.

Сделав вираж, вертолеты пошли обратно к каравану, по пути осматривая дорогу и выискивая притаившихся в засаде бандитов.

Машину немилосердно трясло на ухабах и поворотах, по фургону от борта к борту летали пустые канистры и тюк с одеждой. Тяжелый деревянный ящик подпрыгивал над полом, когда фургон взлетал над землей, и в следующую секунду тяжело падал на пол. Глухие удары сотрясали барабанные перепонки.

Нэд сидел на сложенном в несколько раз чехле от джипа, одной рукой держась за металлический штырь, другой придерживая автомат между ног. Сквозь два узких прямоугольника в бортах било солнце, разгоняя кромешную темень. Яркие лучи скользили по макушке и чиркали по глазам, когда машина совершала очередной прыжок.

Пустой взгляд скользил по полу, изредка задерживаясь на старом масляном пятне и двух дырках с неровными краями. На душе было муторно. На душе было паршиво и гадко. Хотелось бить и ломать. И крыть матом во весь голос. И выпустить весь магазин в тех тварей, что лезли к хутору. И тех, кто вообще все затеял…

Больные, усталые глаза Мечислава, его слабая усмешка и бледное лицо не покидали память. И шепот Доры еще тревожил слух. Страстный, горячий, когда она прижималась к нему и обнимала. Благодарный и довольный, когда мурлыкала на ухо нежные слова.

Он бросил их, беспомощных, одних на хуторе, куда вот-вот должен был прийти караван. И пусть даже шли армейцы из Ругии, пусть их ждала Дора, все равно это подло – бросать беззащитных людей, бросать друзей. И вдвойне погано – бросать девчонку, которая доверилась, стала твоей…

Эмоции бередили душу, били по совести с такой силой, что у Нэда темнело в глазах. Он дважды порывался выпрыгнуть из машины и бежать на хутор. И плевать, что там полно солдат, по крайней мере будет рядом, защитит. Пусть даже своей жизнью…

Но Нэд сидел на месте. Смотрел в пол и крепче сжимал автомат. Там, в глубине сознания, кто-то чужой, незнакомый трезво оценивал обстановку и диктовал волю. Тот, незримый, с точностью машины просчитал ситуацию и абсолютно точно знал: Дора у своих, Мечислава довезут до форпоста и вылечат. Их мучения и скитания закончились, они в безопасности. В отличие от него.

Теперь он – бездомный изгой, беглец. Один, без друзей и знакомых, в чужой машине с малознакомыми людьми. Объединяет их одно – желание спасти жизнь. Любым способом.

…Дорога все время шла вдоль левого рукава Сталаша, и только когда впереди показались ровные прямоугольники старых яблоневых посадок, накатанная полоса грунтовки стала отворачивать от реки, забирая вправо.

– Сворачивай с трассы, – сказал Панько водителю.

– Зачем?

– Сворачивай. Неизвестно, кто нас встретит. Если Ролка хочет взять власть, он должен первым делом избавиться от Сухана и Желтых Песков. Через них все дороги идут. Налетим на засаду…

Велимир покосился на Седого, тот после недолгого раздумья кивнул:

– Тормози.

Теряя скорость, машина свернула к обочине и встала. Стукнула дверца фургона, к кабине подошел Нэд. Седой взглянул на него и поразился мертвенной бледности лица и сухо горящим глазам. Так и спятить можно от переживаний.