Всеми правдами и неправдами - Фомичев Алексей Сергеевич - Страница 67

Как всегда в таких случаях, бой распался на несколько частей и стал хаотичным. Бандиты, поняв, что к противнику подошла помощь, спешно перестраивали ряды и перемещали огонь на новых врагов. Панько и его напарник воспряли духом и стали отползать в сторону – хотели обойти залегших в сорока метрах двух бандитов.

Третий боевик из охраны лежал под колесами «мустанга» с развороченной грудной клеткой и перерубленным автоматной очередью позвоночником. В правой руке осталась намертво зажатая граната без чеки. Закостеневшие пальцы удерживали рычаг железной хваткой.

– Голову убери! – Нэд ударил вылезшего Седого по плечу, откатился в сторону и дважды выстрелил по лежащему за насыпью бандиту. – Я к кустарнику, ты прикрываешь. Готов?

Седой кивнул, навел автомат на противника и приник к прицелу. Мушка ходила в прорези, не желая замереть на месте. Позади надрывался пулемет – Крот бил короткими и длинными, постепенно отгоняя противника к его машинам.

Нэд выдохнул, вжал голову в плечи, готовясь к рывку. Автоматически отметил позиции бандитов, лежащих чуть в стороне, прикинул траекторию бега и место падения.

«На три счета…»

Когда Седой открыл огонь, выскочил, в левой руке автомат, в правой граната, и, пригнувшись, побежал вперед и влево.

«Раз… два… три!»

Рухнул в траву, перекатился, укрывшись за большой кочкой, отполз назад, глянул по сторонам. Седой продолжал бить, ему вторил Крот, подстригая траву и кустарник вокруг бандитов.

В этот момент в бой вступили подъехавшие на «союре» водители. Их появление отвлекло внимание боевиков. Нэд успел сделать вторую перебежку, залег метрах в двадцати от ближайшей пары и бросил гранату.

Рвануло, комья земли вместе с осколками взмыли в воздух, разлетелись в радиусе тридцати метров и упали вниз. Сразу после взрыва Нэд прыгнул вперед, увидел в низинке двух боевиков. Один лежал на спине, зажав руками лицо, второй стоял на коленях, тряся головой и пытаясь рассмотреть противника. Две короткие очереди ударили по ним, бросили на землю, вышибли дух и жизнь.

Если бы водители имели столь же богатый опыт боев, как и опыт вождения, они бы сообразили установить наблюдение за дорогой на случай возможного прихода подкрепления к противнику. Но их знания ограничивались умением стрелять, довольно ловко и метко. В дуэли и при ссоре в кабаке этого хватает. В бою – нет…

Пока Нэд расправлялся с парой боевиков, водители вместе с Панько успели завалить еще двоих и, окрыленные успехом, задавили уцелевшего бандита огнем. Тот залег под колесами своего «мустанга» и огрызался короткими очередями.

Все внимание было сосредоточено на нем, водители, поддавшись азарту схватки, устроили что-то вроде охоты. И когда на взгорке затормозил трехосный «стахот», никто не обратил на него внимания.

Крупнокалиберный НВС ударил по водителям. Тяжелая пуля снесла с ног Алги, две другие вошли в спину напарника Панько. Страшной силы удар разорвал тело, сделал кашу из внутренностей и вырвал огромный кусок из живота.

Внезапное нападение застало врасплох, как за две минуты до этого застало бандитов. Пока водители соображали, откуда стреляют, бандиты убили Горика.

Крот, во весь голос кроя матом, развернул пулемет и дал по «стахоту» длинную очередь. Пулеметчик бандитов вызов принял и взял на прицел «маног». Пули засвистели вокруг машин, вспахивая вокруг них землю и задевая борта. Своеобразная дуэль шла до тех пор, пока один из боевиков, занявших позицию метрах в двадцати от «стахота», не навел на «маног» гранатомет и не выстрелил.

Крот краем глаза зацепил яркую вспышку, но среагировать не успел. Граната быстро пролетела двести метров и ударила в верхнюю часть борта машины.

Седой нырнул в глубокую яму, где столкнулся с Панько и упавшим им на головы Велимиром. Они проводили дымный хвост выстрела яростными взглядами и увидели мощную вспышку взрыва. «Маног», в кузове которого стояли две канистры с бензином, превратился в факел.

Нэд забежал в тыл последнему боевику, когда на взгорок вылетел «стахот». Боевик привстал и радостно закричал, когда пулемет снес Алги и Горика. Нэд полоснул очередью, подбежал к упавшему вплотную, добил и осмотрелся.

Пулемет со «стахота» стриг кустарник вокруг ямы, где залегли водители, гранатометчик встал во весь рост, выцеливая противника. Еще один бандит охранял тыл, а четвертый, пригнувшись, бежал к «мустангу» своих приятелей. То есть – к Нэду.

«Если те связались по радио со своими, сюда прибудут главные силы. Как мы влипли-то… И не уйти».

…Пули свистели буквально в полуметре над головами, вспарывая землю, снося кочки и неровности, выстригая траву и кустарник. Панько попробовал выглянуть, но тут же спрятал голову. Стер грязной рукой пыль с лица, развез ее по щекам, став похожим на рекламного рейнджера из ролика про «пепси-колу». Сглотнул тягучую слюну и обернулся к водителям.

– Хана! Щас осколочной из граника[18] долбанут, и все.

– Рванем? – предложил Велимир.

– Куда? До них полторы сотни метров, из пулемета не промажут. Блядь! Ведь говорил же – под утро уезжать!

Седой менял магазин в автомате, поглядывая то на боевика, то на небо.

– С Песками связаться не пробовал?

– Какого хера?! Никто сюда не полезет…

– Тогда, – Седой дослал патрон в патронник, – на счет «три» выпрыгиваем в разные стороны и бьем.

– Срежут.

– Один хрен подыхать!

Велимир поймал бешеный взгляд старшего, кивнул, перехватил автомат удобнее.

– Ну? Раз! Два! Три!

Три тяжелых, покрытых грязью тела взмыли над ямой. Им здорово повезло, как это иногда бывает. Пулеметчик оказался не готов к такому самоубийственному финту и нажал спусковой крючок чуть позже, чем нужно. Гранатометчик тоже опоздал, взрыв снес край ямы и состриг до корешков траву вокруг нее,[19] но не задел никого.

Бежавший к «мустангу» бандит обернулся назад, глядя на взрыв и вылетевших из ямы водителей, поднял автомат и поймал в прицел катившегося по земле Седого. И тут же выронил оружие, сделал шаг вперед и упал в траву.

Нэд подбежал к нему, осмотрел тело, поднял голову и разом охватил всю картину боя. Вскинул автомат, тщательно прицелился – до боевиков было метров триста – и выстрелил.

Панько успел залечь у своего «мустанга», подбитого в начале боя, и взять на мушку гранатометчика. Он начал стрелять одновременно с Нэдом. Чуть позже присоединился Седой, потом и Велимир.

Пулемет вдруг стих – бандит, наверное, заметил упавшего гранатометчика. Потом к машине подбежал следящий за тылом боевик, что-то крикнул и шустро нырнул внутрь.

Нэд, перестав стрелять, с удивлением смотрел на уезжающую машину. Что случилось? Он выскочил из укрытия и побежал вниз.

– Уходим, пока не вернулись.

Седой, сам изумленный внезапным бегством противника, вдруг замер и поднял руку. Нэд замедлил шаг, напряг слух. В наступившую тишину вплетался какой-то посторонний звук. Что-то вроде стрекота сверчка. Стрекот медленно нарастал.

– «Вертушки», – сообразил первым Панько.

– К «союру»!

Они взбежали на взгорок, огляделись. Панько вдруг присвистнул.

– Ох, ети ее мать!

С севера, от самой кромки леса, в их сторону вместе с нарастающим гулом двигался громадный столб пыли. А в небе над ним и впереди стремительно летели вертолеты.

Панько вытащил из нагрудного кармана небольшой бинокль пятикратного увеличения, поднес к глазам. Несколько секунд смотрел на столб, потом коротко выдохнул:

– Караван.

– Дай. – Нэд взял у него бинокль.

Оптика сократила расстояние, среди клубов пыли взгляд легко различил громоздкие трейлеры и длинные наливняки.[20] Впереди каравана шли два БТРа, еще по два катили справа и слева, на расстоянии трехсот метров. Следующая пара бронетранспортеров шла за первыми тремя грузовиками.

Над насчитал одиннадцать машин: пять наливняков и шесть трейлеров. И двенадцать БТРов охраны. А в небе – две пары вертолетов.