Триединый (СИ) - "Генсо-но Ками" - Страница 67

К моему сожалению, среди прибывших Грегориса не оказалось. Двое мужчин в похожих темно-серых френчах представились и попросили рассказать все, что я знаю о пожаре. Им я скормил ту же историю, что и Ульвару, только в немного расширенном варианте.

В частности, добавил, что, приблизившись к горящему складу, заметил людей, увозивших на телеге ящики. И услышал обрывок разговора о каком-то пепле.

В этом месте люди из Корпуса насторожились и попросили описать возниц. Я сказал, что не смогу, так как было темно и всюду клубился дым.

— Одного из них называли Сыч. А тот, что был за главного, говорил, что если они не спасут пепел из огня, его прикончат… Да, еще, судя по его словам, на складе были и другие ящики, привезенные с Рангатира, и как-то связанные с демонами.

— С демонами? — переглянулись визитеры.

— Он говорил про какую-то демонскую дрянь и про то, что какие-то барыги потеряют на этом деньги.

— Вы кому-нибудь рассказывали об этом, саэр Ардисс? — поинтересовался один из мужчин, когда я закончил.

— Только вам, — заверил я.

— Хорошо. Будьте любезны, никому не говорите о том, о чем сейчас сообщили нам.

— Я понял. Не расскажу. А что такое — пепел?

Они вновь переглянулись.

— Об этом вам не следует знать, саэр Ардисс, — ответил один поднимаясь. — Благодарим вас за содействие. Всего доброго!

* * *

Как не уговаривали меня Лейхандеры погостить у них еще, я твердо заявил, что возвращаюсь домой. На прощание Ульвар крепко пожал мне руку и напомнил, что сделает для меня все что угодно. Его супруга вусмерть зацеловала меня и заставила поклясться, что я непременно еще раз приеду к ним в замок.

Отвезти меня на вокзал вызвалась Селия. Хоть я планировал добраться до Венранда морем, возражать не стал.

По пути мы болтали о разной ерунде и много смеялись. Расслабившись, я даже на время забыл о терзавших меня проблемах.

Оказавшись в городе, прежде чем сесть на поезд, я посетил доктора Минца. К счастью, он оказался свободен и согласился принять меня.

— Здравствуйте, саэр Минц, — приветствовал я низкорослого пухлого мужчину лет сорока. — Меня зовут Виктор Ардисс. Я здесь, чтобы поблагодарить вас за помощь, которую вы оказали, когда я надышался дымом на пожаре.

— А-а, — протянул он, — вы тот самый молодой человек! Рад, что с вами все в порядке. Признаться, ваше состояние в ту ночь вызывало опасения. Окажись я там буквально получасом позже, не факт, что мы бы сейчас имели удовольствие беседовать.

— Очень вам обязан, доктор, — поклонился я. — Мне хотелось бы отплатить вам…

— Если вы о деньгах, — перебил меня врач, — то саэр Ульвар Лейхандер позаботился об оплате моих услуг. Вы ничего мне не должны. И вообще, скажите спасибо той настырной особе, что вытащила меня из постели! Если бы не она, я бы не оказался в порту и не смог бы применить целительный Дар.

— Не подскажете, кто она? — ради этого вопроса я, собственно, и приехал к Минцу. То, что Ульвар щедро заплатил врачу, мне уже было известно.

— Вы разве ее не знаете? — удивился доктор. — К сожалению, она не представилась.

— Я подозреваю, кто это мог быть, саэр Минц. Хотел уточнить. Она была примерно моего роста? У нее черные волосы с розовыми прядями?

— А-а, все же вы знакомы! — вяло улыбнулся он. — Не забудьте сказать ей спасибо.

— Непременно, доктор Минц, — пообещал я, намереваясь сдержать слово.

* * *

Мы попрощались с Селией на перроне, когда паровоз окутался дымом, паром и начал громко шипеть.

— Ты же еще приедешь? — требовательно спросила огненноволосая красавица.

— Обязательно, — заверил я. — Не могу же я нарушить клятву, данную твоей маме.

— Тогда до встречи, — она порывисто обняла меня и чмокнула в щеку. — Я буду скучать!..

Оказавшись в купе, я в окно помахал Селии. А когда поезд набрал ход, вынул и развернул письмо Фиореллы…

Глава 28

Росальба невероятно обрадовалась моему возвращению. Да я и сам, чего скрывать, был счастлив ее увидеть.

— Мы с папой уже думали, что тебе настолько понравилось в Венранде, что ты решил там остаться, — шутливо сказала она. — Как прошло празднование? Было весело?

Перед глазами встал пожар на складе. В горле запершило, как от дыма.

— Да, мам, было очень весело, — я натянуто улыбнулся.

А после рассказал Росальбе о катании на катерах, танцах и впечатляющем фейерверке.

— Представляешь, мама, они запускали его с кораблей, и разноцветные огни отражались в морской воде! — говорил я.

— Должно быть, это действительно волшебно выглядело, — в ее синих глазах плясали искорки, будто она сама смотрела на фейерверк. При этом выглядела Росальба бесконечно счастливой.

Внезапно я увидел ее другой. И не здесь.

Из большой светлой комнаты вышел мужчина. Доктор. Его провожала служанка в строгой униформе. Когда дверь за их спинами бесшумно закрылась, Росальба повернулась ко мне. Хоть это кажется невозможным, но она выглядела белее, чем обычно. И в ее глазах стояли слезы.

Потянувшись ко мне, Росальба прижала меня к груди. Я не слышал плача, но время от времени на мое лицо падали крохотные капли…

— Милый, что с тобой?! — раздался встревоженный голос мамы.

— Что-то голова немного закружилась, — вернувшись в реальность, ответил я. — Наверно, устал с дороги…

— Может, приляжешь? — обеспокоенно предложила она.

— Да, пожалуй, — я вымученно улыбнулся, только чтобы ее успокоить. — Буду у себя в комнате.

* * *

Остаток дня я провалялся в постели. Вставал лишь раз: начал писать ответ Фиорелле, но на полуслове бросил. Причиной стала деревянная корова — игрушка, стоявшая на столе. Задумавшись над тем, как лучше составить фразу, я неосознанно взял корову в руки. И меня унесло.

— Что говорит корова? — спросил Эзерин.

Я не ответил, разглядывая белую с черными пятнами фигурку.

— Корова говорит «му-у!» — оживленно промолвил отец. — А еще она бодается!

Покачивая игрушку, он начал неторопливо приближать ее к моему боку. Крохотные закругленные рожки защекотали кожу на ребрах. Прислушиваясь к этому ощущению, я, опустив голову, глядел в пол.

Усевшись позади, Росальба нежно обняла меня.

— Большая корова в пятнистой рубашке, гуляла по лугу и ела ромашки… — тихонько запела она.

Я продолжал смотреть в пол.

— Сегодня совсем не реагирует, — прервав пение, сказала мама.

— Ничего, незабудка, еще немного — и все изменится. Наберись терпения. Два года, не больше.

— Милый, ты веришь, что ритуал поможет?

Эзерин помолчал. После обнял нас обоих:

— Это наша единственная надежда…

Выронив корову, я навалился грудью на стол. Голову прорезала боль.

С трудом поднявшись, я на подгибавшихся ногах добрался до кровати. Со стоном свалился. Перекатился на спину. Уставился в потолок. Но вместо него в глазах мелькали туманные обрывки событий, происходивших… никогда! Я никогда не ездил с Росальбой и Эзерином на пикник на берегу реки. Я не катался под звуки духового оркестра на старинной карусели. Но я все это помнил!

Плохо. Плохо. Все очень плохо… Мне срочно требуется помощь. Или меня просто не станет — я растворюсь в этом бреду…

* * *

— Сын, ты спишь? — голос Эзерина, заглядывавшего в приоткрытую дверь, разбудил меня.

Разлепив глаза, я поглядел на окно: за ним сгущались сумерки.

— Позволишь войти? Виктор?

— Да, отец, — хрипловатым от сна голосом ответил я. — Входи.

Он приблизился ко мне. Склонился.

— Сын, ты плохо себя чувствуешь?

— Да.

Отец встревожился:

— Сейчас съезжу за доктором!.. Незабудка!

— Не зови маму, — остановил его я. — И доктор тоже не нужен.