Необузданные Желания (ЛП) - Джессинжер Джей Ти - Страница 53

Деклан ставит галочки в списке, как будто это вытатуировано у него в мозгу.

— Никакой лжи. Не прячься. Полное подчинение. Полная самоотдача. Твоя жизнь превыше моей, и наоборот. Все, что у меня есть, принадлежит тебе, и наоборот.

— Звучит как вступление в секту.

— Я еще не закончил.

— Господи.

— Мы всегда прикрываем друг друга. Мы всегда выполняем свои обещания. А секреты остались в прошлом.

На последнем слове он как бы сдувается. Опускается ниже, будто набрал вес, как тонущий корабль, набирающий воду.

Пристально глядя на него, я говорю:

— У тебя много секретов, не так ли?

— Ты же знаешь, что да.

— И ты хочешь рассказать их мне?

— Я хочу, чтобы ты поняла, кто я такой.

— Я думаю, что уже знаю.

— Нет, девочка. В твоем понимании это внешний слой луковицы. Сухая, тонкая кожица. Чтобы понять, кто я на самом деле, потребуется немного сконцентрированного отшелушивания нескольких слоев.

— Понятия не имею, откуда вы берете свои метафоры, сэр, но я хотела бы отметить, что доверие - это то, что развивается с течением времени. Оно органично и основано на опыте.

— Неправильно. Доверие - это решение. Ты можешь доверять, как дышать. — Деклан делает эффектную паузу, прежде чем нанести смертельный удар. — Как ты делала это в душе.

Ненавижу, когда у людей отличная память.

— Подожди. Позволь мне разлепить веки. Ты хочешь сказать, что если бы я сказала тебе прямо сейчас, что ты можешь мне доверять, так бы и было? Ты бы пошел на это?

— Ага.

— И ты расскажешь мне все свои истории о луковой шелухе?

— Ага.

— Прости за оскорбление, но это кажется чрезвычайно наивным для человека в твоем положении.

— Так бы и было, если бы я уже не знал, что ты никогда не сказала бы, что я могу доверять тебе, если бы не мог.

Проклятье. Эти отношения никогда не сложатся, если он будет все время прав.

— Предлагаю компромисс.

— Я не люблю компромиссов.

— Какой колоссальный сюрприз. Как я уже говорила, думаю, что где-то между этими двумя крайностями есть золотая середина. Почему бы тебе не открыть мне один секрет, и мы начнем с этого?

Когда Деклан просто смотрит на меня, поджав губы, я говорю:

— Маленький. Например, почему ты никогда не носишь ничего, кроме черного. Воспринимай это как тренировочный заход перед полным доверием.

Через мгновение, когда Деклан отрабатывает сердитый вид, он мрачно говорит:

— Придет время, девочка, и очень скоро ты все узнаешь. — Он переворачивается на спину и смотрит в потолок. Затем встает, одевается и выходит из комнаты.

Когда три дня спустя Деклан все еще не вернулся, я испытываю панику, не похожую ни на что из того, что я когда-либо испытывала.

Потому что, согласно новостным сводкам, босса каждого мафиозного синдиката в стране убивают, одного за другим.

33

ДЕКЛАН

Когда я вхожу в дом, уже поздно. Почти три. Я ожидаю найти Слоан спящей в постели, но вместо этого она в медиа-комнате, свернулась калачиком на диване с бокалом красного вина. На кофейном столике стоят две бутылки вина, одна из них пустая, другая на четверть полная.

Телевизор настроен на круглосуточную новостную станцию.

Она меня не замечает. Я стою в дверях и наблюдаю за ней, пока она делает глоток из бокала с вином и грызет ноготь на большом пальце. Она выглядит измученной. Взвинченной. Обезумевшей от беспокойства.

Я чувствую укол вины, но все равно рад, что не позвонил.

Не то чтобы это было легко.

Слоан ни на секунду не выходила у меня из головы с тех пор, как я уехал. Если бы еще не знал, что одержим, то с разницей в три дня довел дело до конца с тонкостью топора.

Схватив пульт дистанционного управления, она начинает переключать каналы, перескакивая с канала на канал, делая паузы всего в несколько секунд между каждым перескоком. Что-то ищет.

Я знаю, что именно.

— Попробуй CNN. Они обожают эту чертовщину.

Слоан вскакивает на ноги, роняя бокал с каберне на пол. Вино разливается по всему кремовому ковру, оставляя узор, похожий на брызги из перерезанной яремной вены.

Сжав руки в кулаки, она смотрит на меня широко раскрытыми немигающими глазами.

— Ты жив.

— Ах, снова эта удивительная наблюдательность.

Ее глаза вспыхивают.

— Не смей вести себя со мной беспечно. Не смей быть болтливым. — Она указывает трясущимся пальцем на диван. — Я сижу здесь уже три гребаных дня, слушая репортажи об убитых гангстерах. Три. Дня. Ты хоть представляешь, через что я прошла? Почему ты не позвонил? Где, черт возьми, ты был?

С каждым вопросом ее голос повышается. Она чертовски зла.

Это не должно меня радовать, но радует. Ее реакция дарит мне такое счастье, что я мог бы парить.

— Работал.

Я бросаю взгляд на телевизор, затем снова на нее. Я знаю, она понимает, когда с ее лица сходит краска.

— Ты... ты...

Я тихо говорю:

— Высшее военное искусство состоит в том, чтобы подчинить врага без боя.

Закрыв глаза, Слоан качает головой.

— А теперь ты цитируешь Сунь-цзы, — с горечью в голосе замечает она. — Как будто в этом есть хоть какой-то смысл.

— Просто проверяю твой превосходный IQ. Ты прошла. На этот раз.

Слоан распахивает глаза. Сверлит меня взглядом, полным такой ярости, что я почти улыбаюсь.

— Какого хрена, Деклан?

Я прислоняюсь к стене и складываю руки на груди.

— Ты ругаешься необычно часто, девочка, даже для себя. Что это значит? — Позволяю улыбке расползтись как змеиным кольцам. — Только не говори, что скучала по мне.

Воздух вокруг ее головы мерцает от ярости, граничащей с безумием. Я ожидаю, что у Слоан глаза вылезут из орбит. Она выглядит так, словно направляет призрак Чарльза Мэнсона.

Она подходит к тому месту, где я стою, и дает мне пощечину.

Когда моя голова перестает кружиться, я смотрю на нее и улыбаюсь.

— Как ты смеешь улыбаться мне, сукин ты сын?

— Это риторический вопрос? Я думал, они тебе не нравятся.

— Я сидела здесь, думая, что ты мертв!

— Нет, не я. Только главы всех остальных синдикатов. Кроме Казимира. Я сохранил ему жизнь, потому что ты меня об этом попросила.

Слоан так сильно втягивает воздух, как будто пытается не утонуть. Она морщится и краснеет. Я думаю, потому что она не знает, что еще сделать, и снова дает мне пощечину.

Я хватаю ее и крепко целую.

Она разражается слезами.

— Ты - засранец! Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя!

— Знаю, детка, — говорю я, посмеиваясь и крепко обнимая ее. — Ты ненавидишь меня до чертиков. Только ты этого не делаешь. Ты без ума от меня. Ты так влюблена в меня, что разрыдалась, потому что я жив.

Всхлипывая мне в плечо, она колотит кулаком по моей груди.

Я шепчу ей на ухо:

— Милая девочка. Моя свирепая маленькая королева львов. Подставь свои губки.

Слоан шмыгает носом и хнычет, когда я целую ее, прижимаясь ко мне так, словно никогда не отпустит.

Я никогда в жизни не был так счастлив, как сейчас, в этот момент.

То есть до тех пор, пока она не отталкивает меня. Слоан поворачивается и уходит, схватившись руками за голову, раздраженно рыча.

Я наблюдаю, как она медленно ходит кругами по комнате, глубоко вдыхая, а затем медленно выдыхая. Она вытирает щеки трясущимися руками, продолжая наматывать круги по комнате. Когда к ней возвращается самообладание, она останавливается и смотрит на меня.

— Спасибо тебе за Казимира. И пошел ты на хуй за то, что оставил меня в подвешенном состоянии. Никогда больше так со мной не поступай.

— Не буду.

— Отлично. Господи иисусе, кажется, у меня инсульт. Что теперь будет?

— Теперь я жду, пока мужчина твоей подружки не позовет меня на встречу, чтобы обсудить прекращение огня.

— Откуда ты знаешь, что он позвонит?

— Это единственный способ, которым сможет затащить меня в комнату, чтобы попытаться убить.