Пиромант. Том 5 (СИ) - Зигмунд Крафт - Страница 48

— Арлейн, — сказал я, не поворачиваясь к нему, — в том подвале кое что случилось. Это не имеет к тебе никакого отношения. Ты пострадал не меньше меня, чудом удалось спасти. Прошу тебя, никогда больше не вспоминай о той ночи. Её не было, понял?

Я наконец посмотрел на парня. Он выглядел рассеянно, но всё же кивнул.

— Как ты пожелаешь.

Чёрт, как тошно. Но произошедшее должно остаться тайной. Если кто-то узнает…

— Почему ты без татуировки?

— Мастер Нарандил сказал, что в его доме в маскировке нет смысла.

— М? — удивлённо протянул я. — Мы что, в его доме?

Глупый вопрос, сам ведь принёс Арлейна сюда. Но почему мы до сих пор здесь?

— Сколько я спал?

— Почти сутки, сейчас утро деверга. Нужно сообщить о твоём пробуждении мастеру.

Он поднялся на ноги и направился к двери.

«Где Айлинайн?» — тут же спросил Рэя по внутренней связи.

«На улице, а что?»

«Мне с ним нужно поговорить тоже. Наверное, сейчас потребуется пройти осмотр от Нарандила, после я призову болотника в эту комнату. Предупредишь его? А то ведь он зануда, может просто не показаться, если позову».

«Сдался тебе этот мудак!» — фей надул губы и взлетел с моей ладони, чтобы тут же исчезнуть.

— Вообще-то, я не договорил, — сказал я с усмешкой полушёпотом.

Но дверь тут же открылась и в комнату вошёл Нарандил, а с ним… Кальвер. Я тут же внутренне напрягся. Особенно когда Арлейн закрыл зверь с другой стороны, даже не посмотрев на меня.

Пока доктор неспешно проводил осмотр, я не сводил взгляда с брата. Тот стоял молча, наблюдая за мной с нейтральной полуулыбкой. Зачем он здесь?

— Ваше высочество, — Нарандил сидел на стуле, брат за ним. — Вы расскажете нам, что случилось?

— Нет!

Ответил быстро и резко, сам не ожидал от себя. Вышло достаточно грубо, доктор удивился. Всё же, я всегда общался с ним в дружеской манере. Он прикоснулся к своему подбородку и нахмурился.

— Скажите, вы ещё не проводили самодиагностику?

— Не успел, я только что проснулся, — голос уже звучал более нейтрально.

— Вы не снизили своё развитие, но находились весьма близко. Кроме того, некоторые ваши ядра повреждены, потребуется время для восстановления.

Да уж, вляпался я конкретно. Банально потому что такие изменения появляются после потрясений, что однозначно нехорошо. Особенно для принца. Украли, пытали, демон подселился — причины могут быть разные. Среди них, разумеется, ошибка развития структуры, что явно не про меня. Отец точно не отстанет, пока душу не потрошить в попытках разобраться, кто испортил духовный каркас любимого сыночка. А, учитывая, что Арлейн как раз возвысился, к нему также вопросов немало будет.

— Ваше высочество, мы должны разобраться в произошедшем. И без вашей помощи нам никак не обойтись, — Нарандил предпринял попытку уговорить меня.

— Ничего не произошло. Ничего не было.

— Ваше высочество Кальвер, — мужчина обернулся к моему брату, — вы можете оставить нас ненадолго?

Парень хмыкнул и молча вышел. Доктор же создал полог тишины.

— Адмир, вы же понимаете, так просто дело на тормоза не спустят, — он покачал головой. — Пока официальная версия заключается в покушении на территории школы. Опросили охранников, что выпустили вас с Энгван, также педагогический состав и студентов. Индарейн Араканд сообщил, что вы не ночевали в комнате, но больше он ничего не знает. Вашего друга спасло лишь то, что он раб и не может навредить вам. Пусть официального заключения пока нет, я настоял на истинности этого факта.

Я поёжился, обняв себя руками. Если бы Нарандил не заступился, парню бы несладко пришлось.

— Спасибо, — тихо сказал я.

— Пока не понятно, где конкретно в общежитии вы находились. За сутки перепроверили все помещения, нашли несколько остаточных следов, но на проверку каждого потребуется время.

Я спрятал улыбку в одеяле: пусть ищут. И тут же душа ушла в пятки: они ведь рано или поздно доберутся до случая, когда вошёл в комнату девушек, миновав сигналки. Хотя, нет, этого недостаточно, чтобы заподозрить в дешифровке. Если только Ардрир и Элерис не расколются, а это вряд ли. Но мне точно прилетит по шапке от ректора за такие выкрутасы.

— Прошу вас, — продолжил доктор. — Вы можете мне довериться.

— Не могу.

— Иначе я не смогу вам помочь.

— Мне не нужна помощь. Ничего не было. Всё в полном порядке.

— И почему вы так упрямитесть? — нахмурился он. — Рано или поздно всё всплывёт наружу.

— Нечему всплывать. Я ведь сказал, ничего не произошло.

— Но Энгван… Он ведь поднял свой уровень. А его раны характерны как раз для ошибок при попытках преодоления порога. Либо если в его фон намеренно вмешивались извне инородной маной. Вы ведь ничего такого не делали?

— Нет, конечно.

— Не желая ничего говорить, вы только хуже делаете. Где вы медитировали? Скажите хотя бы это?

— Не помню, — слишком очевидная ложь.

— Я присутствовал при допросе вашего раба. Он так же молчит о том, где вы были. Но в остальном, он действительно ничего не знает о случившемся, вы же намеренно скрываете. Адмир, вы не умеете врать.

Обидно, я то как раз считал наоборот.

— Что ж, больше я ничего не могу сделать, — разочарованно произнёс доктор, покачав головой.

— Зачем здесь Кальвер?

— Ваш брат назначен ответственным за расследование. Неужели вы и с ним не ладите?

— Он пустое место, без разрешения Ларгоса шагу не ступит. Конечно, он не как кронпринц, но у меня нет причин для доверия. Больше мне нечего сказать о нём.

Полог тишины был развеян.

— В таком случае, оставлю вас вдвоём.

Кальвер уселся на тот же стул, что освободил доктор. Часы тикали, мы оба молчали.

— Своим упрямством лишь себе хуже делаешь, — сказал он нейтральным тоном. — Хотя, я не удивлён. Избалованный ребёнок, не знающий границ дозволенного. Ты хоть понимаешь…

Он осёкся, после чего схватил мой подбородок стальной хваткой и повернул к себе. Он был раздражён, я бы даже сказал, зол.

— Смотри на меня, когда с тобой разговариваю, щенок, — грозно сказал он.

Я пытался вырваться, даже схватил его за запястье, но сейчас был слишком слаб. Использовать магию напрямую было глупо, это могло расцениваться как прямое нападение. И всё же, даже приложив усилие с маной, не смог ничего сделать. Казалось, ещё немного и кость челюсти треснет, так что перестал сопротивляться.

— Ты хоть понимаешь, что чуть было не убил своего раба? Чем ты вообще думал, влезая своей маной в его структуру? Но что важнее — почему он позволил тебе это сделать?

Не знаю, какого ответа он ждал, заглядывая в мои глаза. Наконец, он клацнул языком и разжал пальцы. Я принялся протирать кожу, на которой горели болезненные следы после его хватки. Продолжал смотреть на брата исподлобья, не решаясь отвернуться.

— Жизнь обесчещенного ничего не стоит, и всё же, он живой эльф. Погибни той ночью, вряд ли тебе удалось избежать наказания. Удача пока ещё на твоей стороне, но это не будет длиться вечно. Ты и дальше собираешься молчать?

В ответ вежливо кивнул, на что Кальвер хмыкнул и откинулся на спинку стула.

— Ума не приложу, что в тебе находят окружающие. Ничего ведь из себя не представляешь. Лицо и таланты заложены генетикой, сила… что было бы с тобой, не положи мама жизнь на такое убожество, забыв об остальных членах семьи? Ты же будто не осознаёшь, чем обязан другим. И двух месяцев не прошло, как поступил в магическую школу, а всех переполошил. У тебя там что, план по выведению отца из себя? Долго собираешься испытывать его терпение?

Каждое его слово было не в бровь, а в глаз. Почему всё вышло так?

— Я… не хотел никого огорчать, — тихим голосом произнёс я.

Дождавшись от меня хоть какой-то реакции, родственничек самодовольно улыбнулся.

— И всё же, ты сделал это. Я только одного понять не могу: отчего все так носятся с тобой? Ладно мастер Нарандил, он сам по себе добрый эльф. Отец выделял тебя с младенчества, сейчас же, — он вздохнул, сделав паузу, — ты её копия. Не надо смотреть на меня как на врага, я не настолько ненавижу тебя, как ты думаешь. Я помню королеву, но светлые чувства к ней — нет. А знаешь почему? Её никогда не было рядом. В первую очередь это её вина, что бросила нас с братом ради третьего ребёнка. Ларгос же, полагаю, страдает синдромом первенца. К тому же, на момент твоего рождения ему было девятнадцать. Представляешь, как он был ошарашен, вернувшись на каникулы после школы? Самый любимый сын стал никем.