Эльфийский бык (СИ) - Демина Карина - Страница 49

— Реорганизуйте. Пусть будет благодарственное шествие…

Автюков сунул палец под воротничок, который показался вдруг тесен.

— Так, Степенко, с тебя народные гуляния.

— Когда?

— Завтра, чтоб тебя! Или послезавтра на крайний случай! Объяви там… не знаю… день исторической памяти…

— Ямы… — не удержался глава ведомства культуры.

— Да хоть и ямы! Главное, чтоб массово, задорно, с огоньком…

— Как⁈

— Как-нибудь! У тебя вон целый дом культуры имеется. Соображай… пусть там танцы, песни… ярмарку устрой. Ремесел. Дом ремесел у тебя тоже имеется! И если ремесла мне не предоставишь, хрен тебе, а не увеличение бюджета. И главное, подведите к нему компанию, но такую, чтоб без перегибов… чтоб заняли, окружили теплом и вниманием. И чтоб он у нас так нагулялся… — Василий Васильевич стиснул кулак. — Чтоб ноги не держали, как нагулялся…

— Поить не рекомендую, — вновь влезла Марфа Петровна. — Согласно имеющимся данным Его императорское Величество алкоголь не употребляют. И вовсе выступают за здоровый образ жизни.

— Чего? — мэр нахмурился, не ожидал он от жизни этакого подвоху, и обреченно взмахнул рукой. — Здоровый, так здоровый… объяви там день здорового образа жизни…

— Совсем здорового? — недоверчиво уточнил кто-то.

— Совсем уж не стоит. И народ организовать сложнее, и в целом… будет выглядеть так, будто мы заранее знали. Пусть… почти здорового. Парад счастливых матерей. Концерт. Ремесла. Шашлыки там. Бесплатный сельдерей благодарному народу. Школьников там… пусть радостно грызут сельдерей. Терешков, школьники с тебя! Чтоб колоннами и с сельдереем. И главное, радостно…

— Василий Васильевич, — глава отдела образования отер испарину. — Ты невозможного-то не требуй! Школьников я тебе организую, и сельдерей тоже. Но по отдельности… а чтоб вместе и радостно…

— Не получится, — подтвердила Марфа Петровна, которая вырастила четверых сыновей, а теперь и на внуков переключилась, а потому имела богатый личный опыт работы с детьми.

— И вообще, — встрепенулся Савелий, почти смирившийся с мыслью, что с новым домом придется погодить. — Почему именно сельдерей? Это… какая-то иностранщина. Русский человек радостно грызть сельдерей не может!

— Да… мне тут жена нашла одного… — мэр вздохнул. — Нутрициолога…

— Чего?

— Того… велел больше сельдерея есть. А он… гадость неимоверная! — Пахтоменко аж передернуло. — А про русского человека ты правильно… сельдерей — это непатриотично. И вообще, надо что-то такое… импортозамещающее. Согласно актуальной политике.

— Капусту? — предположил глава полиции. — Из нее еще щи делают!

— Во! — Василий Васильевич поглядел с одобрением. — Капуста — это наш вариант.

— Еще свекла… если так-то… — специалист по культуре прикрыл глаза. — Свекла — это вообще, можно сказать, национальный символ.

— Морковку еще можно раздавать… — произнес кто-то.

— Вот! Правильно мыслите… — мэр даже приободрился. — В конце концов, и вправду, чего это мы! Давно надо было какой фестиваль придумать… морковки, капусты и свеклы…

Ответом было тягостное молчание.

— Тут… докладывают… что парень вроде как блогер, — на мгновенье ожил начальник полиции. — Турист. Обозреватель. Может…

— Может, не может… может, его к нам и заслали. Обозреть. Вот пусть и обозрит! Но правильно. Ясно⁈ И таблички! Егорыч, если я нынче же табличек на развалинах не увижу, я тебя…

— Пингивнам хвосты крутить?

— Хуже. Приемную организую. Открытую. Чтоб каждый мог прийти и жалобу подать. А ты будешь сидеть и слушать… Поверну, так сказать, тебя лицом к народу.

Речка в Подкозельске имелась. Козельчанка. И Бер еще подумал, что, должно быть, Подкозельск в честь речки и нарекли, вроде как он близ Козельчанки находится. И мысль эта порадовала своей логичностью, привнеся в нынешнее престранное бытие некоторую ясность.

Начиналась она за деревней, широким водным рукавом, разрезавшим два берега. Некогда они соединялись и мостом, но теперь от моста остались столбы, торчавшие из воды, и остатки настила. Чуть дальше речка вовсе разливалась этаким озерцом, окаймленным зеленью ив. Берег был пологий, и песочек имелся. Может, оно, конечно, и не Лазурный берег…

Бер с разбега влетел в воду.

И вылетел с воплем.

Вода была ледяною.

— Холодная? — участливо поинтересовался Иван.

— Сам п-попробуй…

Бер подошел и потрогал воду у берега. Вроде нормальная. А дальше чего ледяная такая? Его мелко знобило и…

— А тут родники подземные открываются, — раздался голос. — Доброго дня.

— Д-доброго, — Бер поспешно поднял с песка майку, запоздало вспомнив, что к мокрой коже песок пристает на раз. — Анастасия? Верно?

— Ага.

Сегодня на ней был не сарафан, но шорты. Зеленые. В ромашки. Ромашки же украшали и майку.

Майка — саму Анастасию.

— А ты у нас…

— Береслав.

— Иван, — представился Иван, явно радуясь, что не успел раздеться. Бер же маялся. Помыться-то толком он не сумел, но натягивать майку не хотелось.

Грязная.

Теперь и в песке.

— Сюда не стоит ходить, — сказала Анастасия. — Тут… девчата купаются.

— Извините.

— Да ничего. Просто… они не любят посторонних. А вас они пока не видели… а почему вы одни? С вами Серега быть должен.

— Так… ушел.

Анастасия нахмурилась.

— Вот… паразит.

— Так мы вроде немаленькие, — Бер майкой отерся. — Сами…

— Сами… сами с усами. Ладно, пошли. Отведу.

— Куда?

— К запруде.

— А там купаться можно?

— Можно. И купаться. И рыбу ловить, если вдруг желание возникнет. Раньше туда парни и ходили.

— То есть, у вас тут девочки направо…

— Ага, — Анастасия улыбнулась. — Девочки направо, мальчики налево… пока пару не найдут. А то ж мало ли…

Это было совершенно непонятно, но уточнять Бер постеснялся.

— Вы, главное, голову задурить себе не дайте, — посоветовала она со смешком. — Чего Серега показать успел?

— Быков… улицу.

— Улицу…

— Контору вот. И Петровича видели. И этот… Севрюгин приезжал, — Бер забросил майку на плечо. Иван сумку подхватил, в которой и полотенце было, и мыло.

— Сволочь…

— Анастасия.

— Таська. Меня все так зовут… Анастасия — как-то оно непривычно.

— Тогда я — Бер. А то тоже непривычно. Ну а Ванька — он всегда у нас Ванька…

Она улыбнулась.

Красивая.

Еще вчера Бер поразился тому, до чего красивая. Высокая… выше его будет на полголовы, и раньше он несомненно застеснялся бы, смешался бы и постарался бы держаться подальше, зализывая раненое самолюбие. А теперь вот шел и любовался.

Статная.

Волос светлый. Коса в руку толщиной и ниже пояса спускается. В ней — ленточки всякие, которые страсть до чего охота потрогать. И не только ленточки.

Кожа загоревшая и загар такой, что куда там солярию. И маечка, на груди натянувшаяся, загар лишь подчеркивает. Или он маечку.

Бер отвел взгляд.

— Так чего хотел-то? — Таська-Анастасия глянула с насмешкой, будто догадываясь об этих его мыслях.

— Понять хотел, проблемы возникли. Долги. Иван говорит, что у вас продукт уникальный. Молоко вот. Сыры… что вы — имперские поставщики. Ну и… и это же полный эксклюзив!

— Ага. Полный — это ты точно отметил. Только вот… — Таська посмурнела. — Продавать мы его за гроши должны.

— Почему?

— Договор. Старый… мама наша подписала когда-то… с Севрюгиным… с его подачи. Точнее с фирмой его. И теперь обязаны поставлять. Цена оговорена. Количество. А больше почти и не выходит. Мизер какой-то… если б еще коров прибавлялось, тогда бы могли и на свободную продажу. Но…

— Договор… — Бер задумался.

— Год еще остался. Севрюгин раньше на маму работал, вроде как управляющим. Помогал. То и это… ну, пока мы маленькими были. Деньги маме понадобились. Срочно. Большая сумма… и он нашел вроде спонсоров. Они вкладываются, а потом забирают сырами. Ну и…

— Подписали.

— Да.