Эльфийский бык (СИ) - Демина Карина - Страница 48

— Может, тоже со связью проблемы?

— Может. Я ей напишу сейчас… погоди.

Иван сел, опершись на ствол, и подумал, что все не так уж и плохо, если так-то… воздух свежий. Комарье, кажется, привыкать к ним стало, во всяком случае не пыталось сожрать живьем. Ну или пыталось, но уже с меньшим энтузиазмом.

Бык вот.

И тушенки целый рюкзак.

Воду таскали вдвоем. Старый колодец, возведенный, судя по виду во времена незапамятные, может, даже первого царя помнивший, был глубок и темен. Железная цепь крепка, ведро — тяжело. Вода в нем слегка пахла землею, отчего попробовать её Бер сразу и не решился.

— Если что… — он эту воду долго нюхал.

— У меня там где-то бутылка была спортивная. С фильтрацией, — сказал Иван, очень надеясь, что он бутылку эту взял, а не только собирался.

— Да ладно… если что, считайте меня погибшим за правое дело.

— Какое?

— Какое-нибудь, — Бер сделал глоток и зажмурился. — Ничего так… сладкая. Ладно, таскаем по очереди.

Бочка была закреплена на крыше, как и лестница, к ней приставленная. И оказалось, что карабкаться по этой лестнице — та еще задача. Повышенной, так сказать, сложности.

Но справились.

И с колодцем. И с ведрами. И с лестницей.

— Все, — сказал Бер, переводя дыхание. Пот с него лился ручьями, и дышал он тяжко. — Хватит… помыться хватит… главное, чтоб нагрелась… а нет… тут вроде речка есть. Может, сегодня на речку?

Иван подумал и согласился. Солнце давно перевалило за полдень, да и ворчащий живот намекал, что время обеда и наступило, и прошло, а вода ледяная.

Хрена она нагреется к вечеру.

— Речка, — сказал Иван, — это классно. Но сначала обед.

В тушенке на второй день жизни появились новые оттенки вкуса. Во всяком случае, с остатками блинов она зашла просто отлично.

— В следующий раз погреть надо бы, — Бер собрал остатками блина сок из банки. — Будет вообще супер…

— Хлеба купить. И там еще чего. Слушай, а из чего вообще еду делают?

— Ну… — Бер с тоской посмотрел на ряд банок, которых было не так и много. — Понятия не имею… я на кухню так, пожрать ходил.

— Я вот тоже… может, кухарку нанять?

— За сто двадцать шесть рублей?

Иван подумал и согласился, что на кухарку, может, и хватит, а вот на продукты вряд ли останется. С тушенкой же они и без кухарки сладят.

Глава 25

Прямого отношения к происходящему не имеющая

Глава 25 Прямого отношения к происходящему не имеющая

«Порой думаешь, что у некоторых людей к здравому смыслу есть какая-то особая глубокая личная неприязнь»

Просто жизненное наблюдение

Где-то во Владивостоке

Двое в серых костюмах внимательно следили за пассажирами, покидавшими здание аэропорта. Лица их были мрачны и полны сосредоточенности. Взгляды споро и профессионально прочесывали реденькую толпу.

— Вон тот, — встрепенулся один. — Смотри. Почти без багажа и с гитарой.

— Думаешь?

— А кто еще? По возрасту подходит.

— А по морде лица — не особо.

— Ты и вправду думаешь, что он с родною мордой лица тайную инспекцию вершить полезет? — первый снисходительно поглядел на напарника. — Секретность же ж.

— Можно подойти, пощупать…

— Много ты там нащупаешь. С его-то уровнем силы любую маску натянуть можно, даже шеф не почешется… погоди, доложусь.

Он коснулся артефакта.

— Да… возраст… примерно подходящий. По документам — студент четвертого… точнее уже пятого выпускного курса… воздушник… заявился туристом. Нет, уверенности нет, но других подходящих я не вижу. Не приближаться? Приглядывать? Понял.

В другом конце города глава его Пахтоменко Василий Васильевич, выслушав доклад службы безопасности, дрожащею рукой отер чело и, повернувшись к портрету Его императорского Величества, поежился под холодным того взглядом.

— Дождались, — сказал он дрогнувшим голосом. И зачем-то, видать по привычке, осенил себя крестным знамением.

— Ошибки быть не может? — поинтересовался первый зам, чувствуя, как покалывает под лопаткой.

— Может… отчего не может… все больно зыбко… инспекция эта, чтоб ей… а куда поедет? К нам обязательно. Еще когда грозился… в Москву вызывать изволил. Мол, жалоб на тебя много. На коммунальщиков…

— Так… — глава городских коммунальщиков потупился, чувствуя, как на щеках вспыхивает стыдливый румянец. — Стараемся мы…

— Плохо стараетесь… плохо… надо больше… в общем так, Савелий, с тебя замена асфальта…

— Так по осени меняли же ж!

— Так ваш осенний со снегами и сошел, — в тон отозвался Василий Васильевич. — И теперь представь, поедет Сам по городу… и что узрит? Ямы? Прошлогодние, если не позапозапрошлогодние? И развалины.

— Развалины, — встрял глава ведомства культуры. — Это не просто развалины! Это объект исторической памяти. Можно сказать, наследие!

— Вот. А таблички бронзовые о том есть? Еще когда на них финансирование выделял…

— Может, — коммунальщик чуть втянул голову. — Ямы тоже того…

— Чего?

— Объявим объектом этой… исторической памяти. Они ж от основания города тут… стало быть…

— Шутишь? — Пахоменко покраснел. — Дошутишься… инспекцию не пройдем, живенько отправят в Арктику, пингвинам хвосты крутить…

— У них нет хвостов, — осторожно заметил глава городского строительства, человек в городских верхах новый, не обжившийся, а потому слегка робеющий.

— Отрастят. Специально для вас. Сиськи и хвосты. Одни доить будут. Другие — крутить, — мрачная перспектива будущего со всей своей реалистичностью встала пред Василием Васильевичем, который лучше чем кто-либо знал о проблемах Владивостока и окрестностей. — Значит, так… ты Савелий, асфальтом займешься… и разверни там капитальный ремонт. Типа, облагораживаем…

— Что?

— Все, Савелий, буквально все.

— А бюджет?

— Сам изыщи. Не маленький… вон, претензию выдвини, тем, кто асфальт клал и вообще… что еще? Кто у нас там жаловался больше всего? — мэр наморщил лоб, вспоминая.

— Там это, — подала голос Марфа Петровна, секретарь, человек должности малой, но великого опыта, который и позволил ей пережить трех мэров и несчетное количество иных пертурбаций. — Митинг стихийный затевают.

— Кто? — подобрался Пахтоменко.

— Матери…

— Какие, мать вашу, матери?

— Обыкновенные, — к мэрскому гневу секретарь была привычна, лишь позволила себе укоризненный взгляд по-над оправой очков. Очки были столь же солидны и проверены временем, как сама Марфа Петровна, а потому взгляд получился выразительным. — Те, которым вы когда еще обещали сад с яслями построить, взамен старого…

Мэр прикрыл глаза рукой и простонал.

— Автюков…

— Я, — Автюков поерзал, чувствуя недоброе.

— Сад где?

— Так… бюджет…

— Ты мне, когда старый просил закрыть, чего пел? Что за год построишь новый? Вот сразу после торгового центра… и чего?

Автюков покраснел. Обещания он помнил, как и то, что строительство торгового обошлось в куда большую сумму, чем он изначально предполагал. А там то одно, то другое… и как-то само так вышло, что с садом детским не заладилось.

— Если к вечеру стройка с места не сдвинется, я из твоего центра сад сделаю. А что? — мэр даже оживился. — Там же ж и бассейн, и каток…

— Не по закону…

— Вообще-то в договоре, — подала голос секретарь, — есть пункт, согласно которому при невыполнении обязательств собственность…

— Понял, — Автюков побелел. — Начну. Вот сразу, как…

— Сегодня!

— Но как⁈

— Обыкновенно, — Василий Васильевич откинулся на кресло. — Иль я не знаю, что ты троих магов из Петербурху выписал, чтоб они возвели новый дом для твоей любимой тещи, Прасковьи Аникеевны… вот пусть на садике и потренируются, благо, планы я еще когда подписывал. Стройматериалами ты тоже запасся… а митинг.

Он щелкнул пальцами.