Любовница Каменных Драконов (СИ) - Фрес Константин - Страница 34

Он знал все; и он почувствовал весь ужас убийства и умирания, когда погибала его возлюбленная. Он ощущал, как рвутся тонкие магические связи и ростки жизни, как с кровью вырывают из его магии ее магию, и черная смерть наполняет то, что когда-то пело, смеялось и любило.

Он словно сам умирал с нею. Это было даже страшнее каменной неподвижности, потому что уничтожало все - даже надежду. Падение в черную пропасть. В никуда. Все напрасно. Жизнь без следа. Все мысли и чувства - все напрасно и не стоит ничего. Конец.

Время принесло облегчение; Рэй накладывал, словно железные обручи, не одно заклятье на сердце, не позволяя ему любить и раскрываться. И пустота в нем была долгое время ничем не заполнена. Улыбаться и нравиться всем легко. Легко очаровывать всех, если ни одна из женщин тебе не нужна. Легко; нет боязни ранить или сказать что-то не так. Речь свободна и легка; смех всегда весел и флирт непринужденный. Легко…

И вдруг Мэл. Светлая, золотая Мэл. Мэл, которая так доверчиво смотрит прекрасными ясными глазами. Золотая Мэл, которая льнет и ластится, как котенок. Мэл, которая отличает его от Алана.

Рэй не заметил, как сам снял первое заклятье, позволив себе ощутить к ней привязанность и симпатию. Такие теплые, такие приятные и легкие чувства. Такие осторожные. Мэл могла бы прорасти в его сердце золотой лозой. Могла бы заполнить пустоту. Пустить ее в сердце - расчет, прыжок веры, после которого раскрываются крылья. Но…

И вдруг этот взгляд.

Рэй почувствовал, как в лазейку в его душе, приоткрытую для Мэл, вдруг неудержимо, как бурный поток, ломая и калеча, рвануло все то, от чего он отгораживался - боль, страх, отчаяние. Теперь он не сможет больше улыбаться легко и лживо всем подряд, отгораживаясь ото всех маской вежливого приятного молодого человека.

Теперь он уязвим и его натура - горячая, как лава, - высвободится и будет видна всем.

Один лишь взгляд, и душа перевернута вверх дном. И он уже не может стоять и улыбаться гостям. Едва ли не расталкивая людей, он бросился за видением, ощущая на губах вкус и запах пожарища и крови и не чувствуя совершенно, как рушится его магическая защита, которую он выстроил сам, и которую сам сейчас рвал и терзал, отравленный надеждой поймать свое счастье.

Хотя бы видение…

Ведьма убегала; оборачивалась на него, проверяя, идет ли он за ней, и смеялась - идет. Рэй видел знакомую одежду, больше приличествующую шаманке, чем даме на званом ужине, видел, как знакомо рассыпаются темные волосы по плечам, и даже один раз коснулся ее рукава - из грубой домотканой холстины…

Разум его сходил с ума, говоря, что это нереально, невозможно.

Но все его чувства говорили обратное. Вот она, живая - не морок, не приведение. Пальцы чувствуют ее тепло. Обоняние улавливает знакомый запах.

«Что за колдовство вернуло тебя?! Что смогло поднять из могилы то, что мертво?!»

- Постой! - прокричал Рэй, и Ведьма ответила ему звонким смехом.

Жестокая; она и прежде была такая - жестокая, резкая. Каждый ее взгляд был испытующим - вынесет ли он? Не отступится ли? Не отвернется?

- Подожди!

Рэю казалось, что он теряет голову, остатки здравого смысла и осторожности. С каждым мигом он убеждался - это она! Он узнавал каждую мелочь, каждое движение, каждый смешок. Не было ничего фальшивого, ненастоящего, чужого - всего того, чего Рэй так боялся увидеть в знакомом ему образе.

- Рэй, постой!

Мэл; это она стоит, удерживая его за рукав. Это ее голос вырвал его из безумной гонки. Это ее голос вернул его к действительности. Рэй касается рукой взмокшего лба и чувствует, что еще шаг - и он сошел бы с ума. С платья Мэлани отчего-то сыплются голубые мелкие перья, и Рэй видит, как из длинных птичьих крыльев получаются длинные рукава ее платья.

- Мэлани, - произносит он дрожащими губами. Он пытается улыбнуться, но его улыбка больше похожа на гримасу боли. Ему и в самом деле больно.

- Рэй, что с тобой? Ты словно снова нездоров? Снова каменная неподвижность? Тебе больно? Что?!

Светлые глаза смотрят прямо, с тревогой.

- Нет, - ответил Рэй, тряхнув головой, улыбаясь так, как раньше никогда Мэлани не улыбался. - Нет, все хорошо. Просто показалось…

В ушах его снова зазвенел знакомый смех, и Рэй силой заставил себя стоять рядом с Мэлани.

- Ты видел ее? - вдруг спросила Мэлани. - Девушку? Ты ее видел?

В светлых глазах Мэлани Рэй увидел то, чего не хотел бы видеть. Полное понимание того, что происходит.

- Откуда ты знаешь? - произнес он, отступая от Мэлани на шаг.

- Магия мне подсказала, - ответила Мэл.

Рэю душно, жар растекается по его крови. Ему кажется, что замок полон скотского хохота, хохот бьет ему в уши, заглушая все голоса.

- Магия? - повторил Рэй. - Она - порождение магии? Зачем ты сделала это? Зачем? Ты что, решила, что это смешно? Ты решила, что я рассказал тебе об этом, чтобы ты посмеялась? Или ты решила такой подарок мне сделать?

- Рэй, я не делала этого! Я всего лишь… в книге… Образ этой девушки сам нарисовался в книге…

И Мэлани осеклась, смолкла. А что, собственно, она знает о книге, написанной Алисией?! А что, если это магия дочери породила прекрасную незнакомку, которой вдруг увлекся Рэй? Притом увлекся до безумия, болезненно - это было видно по его виду. И она его отвергла? Околдованного, раненного любовью - отвергла? Играет с ним, а он ослеплен так, что не видит этой простой уловки, этой вечной игры?

- Рэй, послушай меня! - твердо произнесла Мэлани, видя, что Рэй, криво усмехаясь, отступает от нее все дальше и дальше. - Рэй, я не знаю, как это вышло, но я просто увидела вас в книге!

- И вызвала ее образ магией? - упорствовал Рэй. - Это жестоко. Это такая глупая жестокость, что мне и дышать-то сейчас трудно. Зачем?.. Зачем бередить раны? Даже если они зажили, зачем о них напоминать? Я же сказал тебе потому, что даже мысли не мог допустить, что ты мне можешь причинить такую боль. Я верил тебе.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь, - пробормотала Мэл. - Мы словно на разных языках говорим, Рэй! Я не понимаю тебя! Что ты мне сказал?!

- Какая нечуткость! - усмехнулся Рэй. - Какое легкомыслие! Не удивительно, что ты решила так пошутить. Преподнести такой подарок. Что ж, спасибо! - Рэй излишне галантно поклонился. - Если ты считаешь, что это хороший подарок, я, пожалуй, им воспользуюсь.

- Нет, Рэй, нет! - воскликнула Мэлани со слезами. - Я наоборот, хотела сказать, чтобы ты не прикасался к ней! Я не хочу этого!

- Я хочу этого, - страшно и страстно ответил Рэй. - Призрак прошлого - это не всегда приятная грусть. Иногда это безумие. Я возьму эту женщину, даже если потом - смерть.

- Рэй!

Но дракон уже не слушал ее. Круто отвернувшись, он бросился вослед убегающей девушке, оставив Мэл одну, в ужасе и полном непонимании.

Глава 20

Я - Птицелов.

Меня с рождения готовили к тому, что я буду всю жизнь, до последнего вздоха, служить Фениксу. Да, Феникс - всего лишь красивая птица, запертая в моей клетке. Покорившаяся ошейнику, что одевают Птицеловы на каждого рожденного Феникса. Мой раб, но и смысл моей жизни.

Но я служу его красоте и силе. Замкнутый круг… Он воплощенное зло, но так прекрасен. Без него наш жестокий мир станет серым и пустым.

Я - служитель красоты. Мне нужно всего лишь любить Феникса и приносить ему жертвы. Кормить его силу.

Но, наверное, я никчемный служитель.

В мою эпоху Феникс почти погас. А тому, кто хоть раз видел его пылающее оперение, понимать, что Феникс погибает, почти невыносимо. А ведь я делаю все, чтобы накормить его ярость! Послушав меня, мою ложь, старик-Дракон едва не пробудил нового Феникса, отогрев своим пламенем его яйцо. Он почти собрал всю силу у своих детей, которую когда-то украл и  унес у Феникса. Но и Фениксу он не достался - был побежден братьями. Жажду Феникса можно было бы напить жертвоприношением маленькой Ведьмы, но и тут братья спутали все мои планы. Видит небо, мое служение было искренним.