Эскимо с Хоккайдо - Адамсон Айзек - Страница 6

— До скорого, киска, — пробормотал я и вышел из номера.

Дневной Менеджер был уверен, что я покидаю отель из-за происшествия с Ночным Портье. Он излил на меня целый водопад извинений и заманчивых предложений и едва не посулил вернуть к жизни Ночного Портье, согласись я провести в гостинице еще несколько дней. Когда он наконец печально со мной попрощался, к нему на стойку запрыгнула кошка, обитавшая в холле. Она здорово смахивала на кошку из моего номера. Прямо-таки сестры-близнецы.

— Жаль, что человеку не дано девять жизней, а? — сказал я Дневному Менеджеру, поднимая свой чемодан.

— Не знаю, — вздохнул он. — Мне кажется, они человеку даны. Мы просто не знаем, сколько уже прожито, сколько осталось. Так торопимся, что начала и концы сливаются.

— Может, оно и так, — согласился я.

Менеджер по этикету поклонился мне, а затем помахал вслед. Я торопливо вышел на улицу и поспешил в Саппоро на самолет. Я не знал, что это было — начало, конец, или и то и другое вместе.

ВТОРОЙ КУПЛЕТ

4

Чтобы убить время на борту самолета, требуется профессиональный киллер. Писать невозможно: когда я творю, я разбрасываю все вокруг — наброски, заготовки, нунчаки из китового уса. Читать тоже нельзя: стоит открыть книгу, и все вокруг поймут, что ты за человек. Прямо-таки видишь, как из головы соседа вылетает пузырь: «Боже, он читает „Повесть о Гэндзи“,21 чушь, которую меня заставляли читать в десятом классе. Если самолет рухнет, этого придурка я спасать не стану».

Сара считает, что это у меня раздутый до мировых масштабов комплекс неполноценности, но, право же, я хорошо знаю, о чем думают пассажиры. Если парень рядом со мной листает «Куриный бульон для души менеджера»22 или «Семь привычек самых богатых людей», то я умышляю отобрать у него спасательный жилет еще до того, как мы войдем в зону турбулентности.

Поскольку я нс мог ни читать, ни писать, я мысленно составлял списки. Перечислил все боевые техники, названные именами животных, все фильмы про Тору-сан,23 заключительные реплики из анекдотов про сумоистов и двадцать самых идиотских книг, которые люди когда-либо читали в самолете.

На этот раз я даже извлек клочок бумаги и озаглавил перечень: «Умершие рок-звезды». Не задумавшись ни на секунду, я сходу написал двадцать семь имен. Потом прошелся по списку еще раз, отмечая причину смерти. Авиакатастрофа — хм, что-то очень часто, становится не по себе: Ритчи Вэленс, Бадди Холли, Биг Боппер.24 Далее: Отис Реддинг и «Бар-Кейс»,25 Ронни Ван Зант, Стиви Рей Вон, Рэнди Роудз. Пэтси Клайн26 — впрочем, Пэтси пела кантри.

Отложив список, я задумался о Ёси. Что, черт побери, можно написать новенького про еще одну покойную рок-звезду?

«Живи быстро, умирай молодым» — девиз столь же древний и распространенный, как коррупция власти. Американцы небось думают, что японская молодежь все еще одевается под Элвиса и танцует твист (чем, признаться, некоторые и занимаются). Более продвинутые слыхали что-то об айдору27 и о попсовой жвачке из полуфабрикатов, которая господствует на втором по величине музыкальном рынке мира.

Однако большинство понятия не имеет, что в Японии здравствует настоящий местный рок. Экономика в заднице, а ребятки по-прежнему тратят по сотне баксов в месяц на диски, причем две трети этой суммы — на отечественную музыку. Здесь представлены все музыкальные течения ХХ века, от блюза Дельты до южнокалифорнийского сёрф-панка, от британского «грубиянского» ска до ямайского регги и далее вплоть до конголезского гитарного попа, не говоря уж о местных разновидностях, вроде народных песен минъё, мейн-стримового каёкёку,28 поп-музыки из Окинавы, Си-буя-кей и рвущего барабанные перепонки техно-рока из Осаки. К широковещательному прискорбию Ёси, «Святую стрелу», как правило, валили в одну кучу с движением «визуального рока», жанра, сочетающего гламур, готику, поп-металл и диковинный неоромантизм, причем все это в театрализованной и сугубо японской упаковке, включая немыслимые «европейские» псевдонимы — Клуа де Мики, Не'велл Вагю, ЛеДравенци, Вокс Д'Мерлоу, — от нелепого звучания этих имен дрогнул бы и убежденный дадаист.

Естественно, в Японии сложился и свой канон музыкальных трупов — пусть никто не сомневается: наш рок еще покруче западного! Как и полагается рок-звездам, японские музыканты не довольствовались смертью под колесами электрички или в суицидальном лесу Аокигахара.29 Им требовалась сенсация, затмевающая все прочие.

Одним прекрасным утром 1995 года гитарист «Голой обезьяны» Хидэто Фудзивара поехал в Тибу, соорудил петлю и повесился на флагштоке своей начальной школы. Примерно в то же время барабанщик ска-группы «Нагоя» Кэндзи Танака по прозвищу «Два Кикса» преспокойно заперся в крикетном автомате, оплатил пятьдесят мячей и встал на колени посреди площадки. К тому времени как перепуганные зеваки дозвались хозяина аттракциона и тот вырубил электричество, корзина с мячами уже опустела. Танака пролежал в коме шесть дней и умер.

Не далее как в прошлом году кумир подростков Дзюсан Одзуко, употребив изрядную дозу «подогрева», решил отоспаться в мусорном ящике. Ночь была холодная, и он навалил на себя ветошь, чтобы не замерзнуть. Поутру мусорщик его не заметил, и Одзуко спрессовали вместе с прочими отходами. Хотя вскрытие показало, что к тому времени звезда уже скончалась от переохлаждения, самые упертые поклонники винили во всем токийский Департамент уборки мусора. Разъяренные девчонки стаями налетали на мусорщиков. По всему городу из мусорных ящиков извлекали самодельные бомбы, и пока партизанские действия не прекратились, мусорщикам приходилось исполнять свои обязанности в сопровождении полицейских. И сегодня кое-где еще натыкаешься на старый контейнер для мусора, украшенный граффити: «Помни Одзуко!»

А теперь настал черед Ёси.

В общем-то неудивительно. Он так искренне и преданно воплощал все каноны рок-н-рольного мифа, что, должно быть, другого конца и не представлял. Его жизнь в изображении прессы сшивалась из лоскутов всех заведомых рок-трагедий, какие только имели место с тех пор, как Роберт Джонсон запродал душу «Ви-эйч-1» и «Изнанке музыки».30

Несчастливое детство. Одержимость тогдашними кумирами рока. Плохие оценки. В миг просветления пятнадцатилетний подросток покупает гитару.

Прыжок на четыре года вперед.

«Святая стрела» — самая знаменитая группа токийского андеграунда. Выходит первый альбом. Крутые парни из крутых заведений Сибуя слушают песни Ёси, а их крутые младшие братья и сестры исписывают его именем дневники. За него дерутся крупные студии. Одна выигрывает. Выпускает второй диск. Альбом в непрерывной ротации на телевидении и радио, в журналах и на веб-сайтах, он становится серебряным-золотым-платиновым. Бесконечные гастроли, видеосъемки, фотографии в журналах, выступления по телевидению, рекламные отчисления.

Эти годы — в тумане.

Разрыв с родными, потом с друзьями, потом с поклонниками, потом с самим собой. Личная жизнь, в которой нет ничего личного, да и жизни нет. Идеалист превращается в материалиста превращается в циника. За кулисами — парад штампованных безвестных групии. Для пожирателей таблоидов — парад штампованных широкоизвестных подружек. Фотокамеры вдребезги, какого-то папарацци бьют по морде. Дорогой автомобиль — всмятку о фонарный столб. Тяжбы с менеджерами. Группа на грани развала. Передозировки, иски о признании отцовства, дорогостоящее лечение.