Боги, пиво и дурак. Том 8 (СИ) - Гернар Ник - Страница 23

И я увидел, как несколько стражей, облепив мою бедную рыбину со всех сторон, в буквальном смысле слова жрут ее живьем!

— Откуда… — прошептал я, не в силах отвести взгляда от развернувшейся картины. — Их же здесь не было…

— Да, — кивнул лысый. — Они содержатся там, — сказал он, указав рукой на стеклянный куб, где черные силуэты мелькали и плясали вдоль прозрачных стен, как черное пламя. Иногда в промежутках их непрозрачных тел я мог видеть Януса, растянутого на деревянном ложе, как на дыбе. — Совершенно необходимый элемент при осуществлении жертвы — утилизируют неконтролируемые вспышки энергии и прочие… непредсказуемости.

Злобная улыбка скривила мне губы.

— Какие же вы… — дальше я с наслаждением выговорил красивое едкое слово, сочетающее в себе сразу несколько матерных корней и крепкий эмоциональный посыл в нужном направлении.

Лысый между тем внимательным взглядом окинул меч и, не обращая ни малейшего внимания на душераздирающий вой и визг несчастной акулы, вытащил из кармана эластичный бинт. Пару раз обернул его вокруг моего правого запястья и начал приматывать к поручню всю мою ладонь разом.

— Да подожди ты, дай хоть созданье свое развоплощу! — запротестовал я.

— Не волнуйтесь, стражи скоро сами справятся с этой задачей, — невозмутимо сказал лысый.

И в самом деле, мой двухголовый монстр вскоре перестал визжать. Он рухнул на пол, зияя белыми костями в прогрыженых боках, и безжизненно раскинул руки.

Я отвел от него взгляд.

Прости, золотая рыбка. Твой старик облажался по-крупному.

Лысый между тем закрепил мою правую руку и занялся левой.

— Однако, это действительно поразительно, — пробормотал он, то и дело поглядывая на меч в каталке. — Беспрецедентная сила. И при этом совершенно безумная.

— Да пошел ты, — сказал я, как выплюнул.

Лысый ничего не ответил. Просто сделал мне еще один укол, с третьей попытки вытащил тяжелый меч из каталки и ушел.

А у меня в голове все поплыло. Хотелось просто закрыть глаза и утонуть в нахлынувшей ватности.

Но что бы эти сволочи не задумали делать дальше, я хотел осознавать происходящее, а не валяться в отключке.

Поэтому я запел. Настолько громко, как только мог! И этот простой способ, как ни странно, действительно помогал мне. Хрипловатым ломаным голосом я озвучивал одну песню за другой, время от времени проваливаясь в полусон и опять просыпаясь.

Сколько прошло времени, я уже не понимал. Но когда в очередной раз я вытащил свое сознание из дремоты и заорал в сотый раз «Ой, мороз, мороз, не морозь меня», в нашей палате вдруг обнаружилось довольно много людей.

Перед опустевшим стеклянным кубом в рядок были выставлены стулья, на которых сидели мужчины и женщины в белых халатах, небрежно наброшенных на плечи поверх деловых костюмов. Они возбужденно переговаривались между собой, то и дело бросая в мою сторону заинтересованные взгляды.

Рядом со мной вместо лысого стоял пожилой пузатый дядька в толстых круглых очках — он считал мой пульс, прижимая пальцы к артерии на шее. Игнорируя недовольство доктора, я покрутил головой, пытаясь найти Януса, и обнаружил его у дверей, рядом со спящей Фортуной. Он был накрыт до самого подбородка белой простыней. Но самое главное — он дышал.

Мои губы дрогнули в кривой усмешке.

Давай, дядя. Отвяжи меня. Я тебе устрою!

— Отвязывать его нельзя, — словно подслушав мои мысли, заявил очкастый, обернувшись к большому собранию. — Его тело все еще в тонусе, так что он вполне в состоянии управлять им.

— Так сделайте еще инъекцию! — ответил ему со своего стула один из костюмчатых мужиков.

— Я бы не рекомендовал, — неуверенно проговорил очкастый. — Похоже, сердце работает на пределе.

— Может, попробуем схему ослабления? — подала голос тетка с серым пучком и красными губами. — Не откладывать же процедуру, раз уж мы все здесь собрались. Как, по-вашему, он выдержит?

— Да, это как раз можно, — кивнул очкастый. Он прикрепил к моей груди какой-то датчик, еще один — к виску, и покатил к стеклянной комнате.

Очутившись внутри, я сразу услышал уже знакомый шелест и перешептывание теней, хоть и не видел ни одной из них. Расположив меня рядом с перепачканным кровью деревянным ложем, очкастый, опасливо озираясь, торопливо зафиксировал каталку специальными скобами на полу и вышел за дверь. Прикрыв ее до половины, быстро шепнул:

— Виктус!

И запер стеклянную дверь.

Сердце забилось у меня где-то в гортани. Ворчание теней становилось все громче, а потом сразу несколько черных силуэтов выросли рядом с моей каталкой. Через мгновение к ним прибавились еще несколько, и еще. Они то вытягивались вверх, то расширялись, как пламя свечи, и медленно обходили меня кругом, словно выбирая, с какого места начинать меня жрать.

А потом разом набросились на свою добычу.

Ощущение было такое, как если бы меня окунули в кипящее масло. Я заорал, выгибаясь дугой от боли.

И в этот момент во мне шевельнулась мысль, что — все. Отбегался Даня. Вот здесь все и закончится.

— А-ааа! — заорал я, и в этот раз уже не столько от боли, сколько от ярости — на себя самого, на окружающее говно и на весь, сука, свет, несправедливый и паскудный.

Нихрена это не конец! Я даже сожратый до костей, как Самеди, все равно встану и пойду, и буду причинять вам всем такое возмездие, какое заслужили по праву! И даже если одна башка останется, как у Лёхи, все равно найду способ, вывернусь и заберу себе ваши руки и ноги, чтобы ими же вас и покарать.

Потому что я из «Парящего грифа», черт возьми. Я — жрец Нергала и друг Сета! Я — это я! И никакая скотская пытка не превратит меня во что-то другое!

— А-аааа-ааа! — взревел я, и это был уже не просто крик боли, а по-настоящему жуткий, угрожающий вопль, как если бы я с мечом в руках ринулся в бой против вражеской рати.

И в этот миг из моей груди вырвалось сияющее щупальце. А за ним последовало еще одно, и еще, раскрываясь смертоносным цветком.

— Да!!! — проорал я, как безумный, бешено хохоча. — Да, да! Наконец-то!..

Щупальца крепко схватили клубившуюся надо мной полупрозрачную субстанцию, засияли еще ярче — и поглотили стража целиком.

Сила потекла в меня, одновременно отрезвляя и успокаивая боль.

Другие тени прервали свой ужин. Испуганно отпрянули в стороны и забились вдоль стекол, полыхая, как черное пламя. Промеж их невесомых тел я видел, как со своих мест один за другим поднимаются приглашенные на это зрелище высокие гости.

Я захохотал еще громче и крикнул:

— Вы еще не поняли, да⁈ Ну ничего, сейчас поймете!

Я рванулся из своих пут с такой силой, будто собирался выдернуть руки к чертям. Мне даже показалось, что я слышу, как трещат мышцы и связки, как хрустят кости в суставах. Я орал, как взбесившийся берсерк, повторяя свой рывок снова и снова. Щупальца, полыхая сиянием, извивались надо мной, пытаясь поймать следующую жертву. Стражи забились в замкнутом пространстве о стены и потолок в поисках выхода, как пойманные мотыльки в банке. От их перепуганного шелеста у меня заложило уши.

Лица наблюдателей за стеклянной преградой из любопытствующих стали изумленными. Они озабоченно переглядывались между собой, по-обезьяньи энергично жестикулируя и указывая пальцами в мою сторону.

А когда я в сотый раз дернулся на каталке, мой чужой рванулся вместе со мной, с силой вытянувшись вперед, и правый поручень, жалобно скрипнув, выломался из своего гнезда.

— Да!!! — победоносно выкрикнул я, высвобождая руку.

Вот теперь можно и поиграть!

«Поиграть — это хорошо», — отчетливо прозвучало в моей голове.

И я этому даже не удивился. Некогда было такой фигней заниматься.

Сорвав бинты со второй руки, я освободил ноги.

И в этот момент из невидимого динамика где-то над головой раздался громкий мужской голос:

— Мортус!

Стражи на мгновение замерли. А голос настойчиво повторил команду:

— Мортус! Мортус!

Тени нерешительно заворчали, а потом часть их своры бросилась на меня — сразу со всех сторон.