Месть Темного Бога - Флевелинг Линн - Страница 56

К его удивлению, Алек, бросив на него долгий взгляд, резко поднялся и отошел к центральному бассейну. Его спина была такой прямой, что походила на лезвие меча.

— Что случилось? — окликнул его Серегил, искренне изумленный.

Алек буркнул что-то и махнул рукой.

— Что? Плеск воды мешает слышать.

Алек слегка повернулся, сложив руки на груди, и рявкнул:

— Я сказал, что, пока ты был болен, отвечал за вес! «Что я за слепой дурак», — обругал себя Серегил, поняв наконец, в чем дело. Он вылез из ванны, завернулся в полотенце и подошел к юноше.

— Я перед тобой в огромном долгу, — сказал он, глядя на мрачное лицо Алека. — Я ведь даже не поблагодарил тебя как следует за все, что ты для меня сделал.

— Я не жду от тебя благодарности! — отмахнулся Алек.

— Но ты ее тем не менее заслуживаешь. И мне жаль, если я тебя сейчас обидел. Дело просто в том, что я не привык ни от кого ничего получать.

Алек мрачно посмотрел на него:

— Микам говорил иное. Он сказал, что ты требуешь преданности и никогда не простишь того, кто тебя предаст.

— Ну да… Но ведь мы говорим о другом, не правда ли? Щеки Алека вспыхнули.

— Я говорю только об одном: все это время я был тебе предан, а если я тебе больше не нужен, то какого черта я тут в Римини околачиваюсь?

— Кто сказал, что ты мне больше не нужен? — удивленно спросил Серегил.

— Никто. Дело не в словах… Просто с тех пор, как мы прибыли сюда, когда сошли с корабля… все эти маги и целители… — Алек запутался и умолк. — Не знаю, похоже, я здесь просто не на месте.

— Что за ерунда! — воскликнул Серегил. — Кто это наговорил тебе такого? Теро! Этот паршивый сукин сын!..

— Теро ничего мне не говорил. — Воцарилась напряженная тишина, с каждой секундой становившаяся все более взрывоопасной.

— Никогда не умел спорить голышом, — наконец лукаво сказал Серегил. Алек против воли улыбнулся. — Ты уж мне скажи, когда надумаешь, что же так тебя разозлило. А пока пойдем-ка в музей. Я обещал показать тебе здешние чудеса, а где еще найдешь их в таком количестве!

Чувствуя себя бодрее после ванны и в чистой одежде, Серегил увлек Алека к арке на противоположной стороне вестибюля.

— Подвалы под Домом Орески ломятся от сокровищ того или иного рода, — сообщил он, все еще опираясь на руку Алека. — Я часто ходил туда с Нисандером или Магианой. Ты не поверишь, сколько всего накопилось за столетия!

Открыв огромную дверь, ведущую в музей, Алек присвистнул от изумления.

Сводчатое помещение музея имело такие же размеры, как и термы. Здесь, однако, стены были увешаны гобеленами, картинами, щитами, доспехами. С потолка свешивался скелет какого-то чудовища пятидесяти футов в длину; его клыки были длиннее, чем рука Алека. Деревянные витрины всевозможных размеров с толстыми стеклами сверху стояли вдоль стен и аккуратными рядами поперек зала. Самая ближняя к дверям витрина содержала драгоценные украшения и сосуды, следующая — золотую корону, украшенную рубинами, следующая — какие-то колдовские принадлежности.

— Как тебе это нравится? — с улыбкой прошептал Серегил, глядя на изумленное лицо и открытый рот Алека. Тот ничего не ответил, медленно переходя от витрины к витрине с видом умирающего от жажды человека, неожиданно обнаружившего источник.

В зале стояла тишина, но безлюдным он не был. Несколько ученых расположились у дальней стены, рассматривая гобелен. Ближе к дверям девушка в одежде ученицы сидела на высоком табурете у одной из витрин, старательно копируя на восковой табличке страницу лежащей за стеклом открытой книги. В противоположном конце помещения двое слуг в красных ливреях заменяли содержимое хрустального ящика.

— Я раньше проводил здесь много времени, — тихо сказал Серегил. — Мне даже удалось добавить к коллекциям два или три предмета. Вот этот, например.

Он подвел юношу к витрине в середине зала и показал на изящный цветок, искусно вырезанный из полупрозрачного розового камня.

— Он принадлежал чародейке Нимии Решал. Если произнести соответствующее заклинание, он издает колдовской аромат, превращающий всякого, кто его вдохнет, в беспомощного раба владелицы. Ей удалось завлечь Микама, прежде чем я подоспел.

— А почему она и тебя не поработила тоже? — прошептал Алек.

— Случилось так, что я подошел к ним с другой стороны и увидел, что происходит. Она сосредоточилась на Микаме, и я просто зажал нос, подкрался сзади и ударил ее по голове. Не следует недооценивать неожиданного нападения.

Алек кивнул, сделал шаг к следующей витрине и оцепенел. Внутри лежали две мумифицированные руки цвета старого пергамента.

— Что это такое? — выдохнул Алек.

— Ш-ш! Это нечто необыкновенное. Приглядись получше.

На иссохших пальцах все еще сверкали драгоценные кольца, бледные ногти покрывали тонкие золотые узоры; грубые железные наручники, защелкнутые на запястьях, выглядели странно рядом с изысканными украшениями. Каждый наручник крепился еще и длинным железным стержнем, проходящим между костями ладони, и все это металлическое сооружение было приковано ко дну витрины цепью.

Алек вытаращил глаза с выражением изумления и отвращения.

— Что, ради всего святого, это за…

Тут же один из костлявых указательных пальцев медленно поднялся и качнулся из стороны в сторону, словно осуждая праздное любопытство.

Серегил внимательно следил за происходящим и, как только заметил движение мумифицированной руки, слегка ткнул Алека в спину. Юноша подпрыгнул, издав пронзительный вопль.

— Будь ты проклят, Серегил! — рявкнул Алек, оборачиваясь.

Ученые, изучавшие гобелен, с любопытством посмотрели на них, девушка, копировавшая надпись, уронила стило, потом начала хихикать. Слуги обменялись недовольными взглядами.

Серегил облокотился на витрину, его плечи тряслись от беззвучного смеха.

— Прости меня, — сказал он наконец, хотя по его лицу было ясно, что никакого раскаяния он не испытывает; они с девушкой весело подмигнули друг другу. — Так разыгрывают каждого подмастерья, когда он появляется здесь впервые. Я тоже не избег этой участи, так что теперь просто не мог удержаться.

— Ты испугал меня до полусмерти! — прошипел Алек. — Все-таки, что это такое?

Серегил поставил локти на стекло витрины и постучал по нему пальцем.

— Это руки Тикари Меграеша, великого некроманта.

— Они двигались. — Алек с содроганием еще раз заглянул в витрину поверх плеча Серегила. — Как будто они все еще живые.

— В определенном смысле так оно и есть, — ответил Серегил. — Великий некромант окончил свои дни как дирмагнос. Ты когда— нибудь слышал это слово?

— Нет. Что оно значит?

— Это судьба, которая постигает в конце концов всех некромантов. Видишь ли, все формы магии требуют определенной платы от тех, кто к ним прибегает, но некромантам их чары обходятся дороже всего. Они высасывают жизнь из их тел, хотя и увеличивают при этом их власть. Постепенно человек превращается в ходячий труп, обладающий могучим интеллектом, — в дирмагноса. Этому колдуну было по крайней мере шесть сотен лет, когда Нисандер отсек ему руки. Если верить рассказу Нисандера, они уже тогда были такими же, как сейчас, — отсюда ты можешь сделать вывод, что собой представлял Тикари Меграеш.

Левая рука снова пошевелилась, почерневшие ногти слегка поскребли дно витрины. Алека снова передернуло.

— Если так выглядели его руки, не хотел бы я увидеть лицо.

— Они однажды сбежали, — продолжал Серегил, глядя на подергивающиеся пальцы. — Убить дирмагноса, который достиг такого возраста, почти невозможно. Все, что можно сделать, — это расчленить тело и держать его части под замком. Видишь символы, начертанные на ногтях? Они часть заклятия, которое должно обессилить эту тварь. Постепенно жизнь покинет руки.

Алек, нахмурившись, продолжал смотреть на пальцы.

— А что, если все части собрать вместе прежде, чем чары подействуют?

— Они соединятся, и дирмагнос снова оживет. Насколько я помню, другие части тела Тикари Меграеша хранятся где-то в подвалах, но по большей части их хранят у себя для надежности другие волшебники. Наибольшую опасность представляет голова. Ее запечатали в свинцовый сосуд и бросили в море. То обстоятельство, что руки продолжают двигаться, означает, что голова все еще жива.