Внутри невидимых стен - "Хамки" - Страница 12

Пройдя еще немного вдоль реки, друзья по указанию Лики свернули в сторону. Лес, куда они углубились, был не слишком густым, но развесистые кроны деревьев давали приятную тень, а поросшая невысокой и ровной, словно газон, травой земля больше напоминала роскошный ковер. Все вместе это превращало поход в подобие легкой и приятной прогулки, и даже тяжелый рюкзак за спиной не мешал Максу наслаждаться ею.

За прошедшие несколько часов девушка-кошка по настоятельной просьбе Макса полностью рассказала ему, а заодно и Хамки, все, что она знала о Теократии умари. Расположенная на северо-востоке Зелирии, Теократия представляла собой долину, окруженную кольцом гор, что позволяло ей быть автономной от внешнего мира и не бояться набегов – горы служили естественным препятствием, действовать в условиях которых отряды стражниц умари умели отлично. Также выяснилось, что правила их народом верховная жрица, а титул этот передавался таинственным обрядом, который проводился после смерти предшественницы, и в результате которого избиралась новая верховная жрица, а заодно и священная жертва – восходя на престол, новая владыка умари должна была собственноручно принести одну из сестер-послушниц в жертву Салангану.

Когда Лика рассказывала это, Хамки молчал, но весьма заметно менялся в лице, и Максу даже показалось, что плечо, где сидел толстый хомячий зад, ощущало исходящий от него жар.

Лика же, не видевшая реакции своего божества, как ни в чем не бывало, продолжала рассказ. Кроме прочего, она поделилась давними мечтами умари о мировом господстве. И нельзя сказать, что эти мечты были совсем уж далеки от реальности – средний представитель умари был как минимум на порядок сильнее среднего зелирийца, а значит, и человека, как подметил для себя Макс, что и объяснило, почему она так легко сумела поднять Макса одной рукой в первые моменты их знакомства.

Но были и серьезные препятствия. В частности, грандиозные планы умари разбивались о две главные проблемы вида. Во-первых, крайне скудная продолжительность жизни, делающая невозможным быстрый демографический рост и, как следствие, получение необходимой для ведения войны численности армии.

Во-вторых, вынужденной миролюбивости умари по отношениям к зелирийским королевствам способствовал половой дисбаланс, о котором ранее обмолвился и Хамки. В среднем на одного новорожденного мальчика приходилось порядка пятидесяти девочек. В результате проблема размножения стояла крайне остро, а серьезные боевые потери рисковали обернуться демографической катастрофой, так как к военному делу имели отношение только женщины, а ценные мужчины занимались исключительно службой в Храме.

Хамки своим поведением во время пути тоже успел удивить Макса. Хоть он и корчил сердито-злобно-растерянные рожи, но слушал рассказ Лики не менее внимательно и совсем не доставал парня требованиями что-то уточнить.

– Так мы и жили все эти бесчисленные годы, не покоренные зелирийцами, но и не способные нести волю Салангана по Зелирии, – закончила повествование Лика. – Быть может, именно из-за нашей нерешительности и нерасторопности Саланган Хамки и медлил с возвращением.

– Хамки, ты дрыхнущая туша, тебя тут ждали, а ты спал, как ни в чем не бывало! – усмехнулся Макс.

– Макс, у меня язык отсохнет повторять это, но ты идиот, – Хамки почти прорычал эту фразу. Он был заметно раздражен. – Как и все население этой дурацкой Зелирии.

– Э… – Макс растерялся, увидев его реакцию. – Я же пошутил… Я хотел сказать…

– А я серьезно! – взревел Хамки. – Эти фанатики собрались убивать! Макс, они хотят убивать ради меня! Не для того, чтобы спасти меня или защитить от чего-то или кого-то. Просто ради меня. Убивать, Макс!!! Убивать насовсем, без шанса на воскрешение! За мной стоит НОРА, и мне все равно было бы страшно умирать! Я все равно не хочу терпеть боль!

Он вопил, размахивая лапами и сверкая налитыми кровью глазами, но все это видел и слышал только Макс.

– Знаешь, – продолжил Хамки, чуть успокаиваясь. – Они собрались убивать, если уж начистоту, потому что они сами этого хотят, – вздохнул он, заметно погрустнев и опустив лапы. – Макс, в моей стереограмме было несколько слов о том, какой я хороший, не больше! Там не было никаких приказов! Там не было даже намеков на то, чего я от них хочу! Потому что мне на них было плевать, Макс! Я ничего от них не хочу! Но я знаю, чего я не хочу, – сказал он. – Я не хочу, чтобы жители этой ныне дикой планеты, этого кровожадного мира, в который превратился некогда благословенный звездами Саланган… Я не хочу, чтобы они убивали друг друга. Ни ради меня, ни по другим причинам, ни просто так.

– Эм… – и снова Макс не мог подобрать подходящих слов.

– Но я не полезу во все это. Никакого Явления Салангана не будет, – Хамки вновь выглядел поникшим. – Пусть живут, как хотят. Я был бы рад помочь разумным существам, но вставать на чью-то сторону в драке дикарей не стану.

– Но почему? Что тебя так сильно удивляет? – не понял Макс.

– Макс, это одна планета! – вновь вскипел хомяк. – Одна, мать ее, планета! Один мир. Они все его дети… Зелирии, Салангана – не важно. Они тут живут! Они на одном уровне развития! – его взгляд потерял фокусировку, и зверь словно уставился в пустоту. – И они воюют… Они до ненависти завидуют друг другу, вспомни слова Лики! Я не могу этого понять.

Друзья продолжали брести по лесу, а Хамки все также ворчал «в пустоту» и задавался риторическими вопросами о поведении местных жителей. Макс не знал, что ему на это ответить и, как бы ни было ему неприятно это признавать, сам не мог толком понять, что так смутило саланганца. Лика же решила, что Макс просто переваривает ее рассказ, а то и вовсе безмолвно обсуждает с Хамки, как они вдвоем будут вести народ умари к мировому господству. Надеясь на это и представляя, что будет дальше, она сама не заметила, что все это время с ее лица не сходила мечтательная улыбка.

Некоторое время Хамки молчал, но потом вновь обратился к Максу.

– Макс, я в шоке. Я не мог представить, что увижу нечто подобное на своей родной планете. Копаясь в твоей голове, я узнал, что ты солдат, но воюешь с себе подобными, а не с пришельцами. Да, люди, это ваше человечество – отборная коллекция клинических идиотов, но… Но вы иномирцы, я просто принял как факт, что ты способен убивать себе подобных. Знаешь, в исследовательских экспедициях саланганцы находили подобные недоразвитые планеты, где обитатели боролись друг с другом, поэтому меня и не удивила информация из твоей памяти. Но устроить междоусобную войну здесь, на Салангане… Это выше моего понимания.

– Погоди, то есть, когда ты говорил про упавший вражеский крейсер, ты имел в виду?.. – лишь сейчас до Макса дошел истинный смысл недавнего рассказа Хамки.

– Ну конечно, это было сбитое судно пришельцев! – воскликнул Хамки. – Их технический потенциал оказался близок к нашему. Была жестокая война, мы понесли большие потери, даже планетарная система защиты не смогла надежно блокировать поверхность. Два Небесных Этажа были пробиты падением той громадины. – его взгляд вновь начал стекленеть – фиолетовый углубился в воспоминания: – Та война была не первой и не последней. Но ни один саланганец никогда не брал в лапы оружие, чтобы убить другого. Мы можем злиться друг на друга, драться до сломанных костей и выбитых зубов, но убить себе подобного – выше наших сил. За пределами нашей логики, нашего понимания.

Он помотал головой, словно отряхиваясь от дурных мыслей.

Глава 10. Бессмертные огурцы

– Так. Все. Хватит. Это не мои проблемы. Давай лучше сделаем привал и поедим! – спустя пару минут на морде Хамки вновь появилась привычная ухмылка.

– Эм… – Макс не был готов к такой резкой смене темы. Кроме того, у него возникло несколько вопросов. – Погоди, Хамки, а как же НОРА? Почему вы не воскресили своих павших?