Луна предателя - Флевелинг Линн - Страница 32

— Как знать? — подмигнул приятелю Серегил. — Давай, давай, лезь, пока я тебя не спихнул. Путь нам предстоит нелегкий. Надо использовать все средства.

— Ну, кто еще сегодня видел сны? — спросила Клиа, — когда Я утром абсолютно ничего не помню.

— Я тоже, — разочарованно призналась Бека.

Как выяснилось, всем скаланцам было нечем похвастать.

— Может быть, магия этого места не действует на тирфэйе? — предположил Алек, обдумывая собственный странный сон.

Однако, когда наконец одним из последних из палатки появился Теро, Алеку пришлось отказаться от своей теории. Судя по темным кругам под глазами, молодому волшебнику не удалось хорошо отдохнуть.

— Дурные сны? — спросил Серегил.

Теро бросил недоуменный взгляд в сторону водоема.

— Мне снилось, что я тонул в этом озере, а луна сияла так ярко, что ее свет обжигал глаза даже сквозь воду. И все время кто-то пел «дома, дома, дома».

— Ты — волшебник, — откликнулась на его слова Амали, — твоя магия корнями восходит к Ауренену, так что, может быть, в определенном смысле ты и правда дома.

— Спасибо, госпожа, — ответил Теро. — Это гораздо более оптимистичная трактовка, чем все, что я мог придумать. Я полагал, что сон предвещает мою смерть.

— Разве у твоего народа вода не символизирует рождение? — И Амали отошла к другой группе.

За Вхаданакори тропа стала еще круче, а скаланцам большую часть времени пришлось ехать с завязанными глазами. Алек постоянно жевал имбирь, отчаянно цепляясь за луку седла; иногда ему казалось, что лошадь вообще ускачет из-под него.

После часа такой пытки Алек, наступив на горло собственной гордости, позволил акхендийцу по имени Таэль сесть перед ним на лошадь и взять поводья. Судя по тихим ругательствам, которые слышались вокруг, молодой человек оказался не единственным, кому пришлось просить о помощи. Даже в таком положении вскоре у Алека заныли шея и ноги — так отчаянно он цеплялся за своего возницу.

К счастью, его мучения были недолгими. Как только отряд достиг ровного места, колонна остановилась и ненавистные повязки были сняты.

Алек моргнул и присвистнул.

— Зелень прямо режет глаз, — пробормотал Теро. Далеко внизу до самого южного горизонта простиралась зеленая холмистая равнина, изрезанная сетью рек, сверкающая зеркалами озер.

Они спускались к предгорьям сквозь рощи цветущих деревьев; кроны смыкались так плотно, что казалось, всадники едут между облаками. Наезженная дорога сквозь густые леса вела в фейдаст Акхенди.

Руки Алека тосковали по луку и стрелам. Косые лучи солнца пробивались сквозь кроны деревьев и освещали лужайки с пасущимися на них стадами оленей. То и дело дорогу перебегали стайки птиц, похожих на переполошившихся кур, — провожатые называли их «кутка».

— Неужели на них. никто не охотится? — спросил юноша Таэля.

Акхендиец пожал плечами.

— Аура милостив к тем, кто берет лишь то, что ему необходимо. Тропа вывела на более широкий тракт; вокруг стали встречаться деревни. Их жители толпились у дороги, махали скаланцам и окликали Амали — она явно пользовалась всеобщей любовью. Мужчины, женщины, дети были одеты в туники и рейтузы, кое-кто, помимо того, носил яркие ажурные шали или шарфы, несколько напоминавшие рыболовные сети, но по сложности плетения приближавшиеся к кружевам.

— Я не могу отличить женщин от мужчин, — пожаловался Минал.

— Уверяю тебя, тот, кому нужно, разберется. — Ответ Ниала вызвал у солдат смех.

Дома мало отличались от гедрийских, только здесь постройки были не каменными, а деревянными. Часто встречались навесы, хозяева использовали их как ремесленные мастерские. Насколько Алек мог судить, многие занимались работой по дереву.

Проселки, отходящие от главной дороги, выглядели заброшенными, заросшими. В более крупных деревнях часть домов пустовала.

Алек ехал между Риагилом и Амали.

— Госпожа, — обратился он к спутнице, — здесь раньше проходил торговый путь, не правда ли?

— Да, один из самых оживленных. На наших рынках продавались товары со всех концов Ауренена, из Трех Царств, да и из более далеких краев. Гостиницы всегда были полны постояльцев. А теперь торговцы отправляются по реке в Брикху или едут по суше в Вирессу. Многие жители переселились поближе к новым торговым путям, часть даже покинула наш фейдаст. Женщина печально покачала головой.

— В деревне, где я выросла, теперь никто не живет. Для любого ауренфэйе против собственной воли покинуть земли, где жили многие поколения предков, оставить отчий дом — позор. Это навлекло несчастья на наш клан.

Моему мужу еще тяжелее: во-первых, он кирнари, во-вторых, прожил долгую жизнь и помнит лучшие дни Акхенди. Поверь мне, и он, и я сделаем все, что в наших силах, чтобы переговоры вашей принцессы увенчались успехом.

Алек поклонился в ответ; все-таки интересно, подумал он, что они с Ниалом делали тогда ночью на горной дороге.

Как ни хотелось Беке поскорее попасть в Сарикали, она предпочла бы немного задержаться в землях Акхенди. Здешние места напоминали ей поросшие лесом холмы, где она бродила ребенком, мирную жизнь, которая казалась тогда чем-то самим собой разумеющимся.

На ночь путники остановились в одном из больших селений; их появление вызвало переполох среди жителей. Они тут же собрались, чтобы поглазеть на тирфэйе и поприветствовать Амали. Не-прошло и нескольких минут, как скаланцев окружила толпа молчаливых крестьян.

— Мы для них такая же легенда, как ауренфэйе для наших северян, — объяснила Бека своим солдатам. — Ну же, улыбнитесь им!

Первой решилась маленькая девчушка. Освободив ладошку из руки матери, она подошла к сержанту Бракнилу и с нескрываемым любопытством уставилась на его бороду. Старый ветеран с удовольствием подставил подбородок для детального изучения. Девочка запустила пальцы в бороду и захихикала. После этого и остальные ребятишки подошли и стали зачарованно трогать бороды, одежду, оружие. За детьми потянулись взрослые, и вскоре тем, кто владел двумя языками, пришлось основательно потрудиться, переводя вопросы и ответы.

Волосы и веснушки Беки вызвали повышенный интерес Девушка распустила косу, встряхнула кудрями и, улыбаясь, уселась посреди улицы; и взрослые, и дети осторожно трогали пряди, любуясь игрой на них солнечного света. Вскоре Бека заметила, что поверх голов остальных за ней наблюдает Ниал. Он подмигнул ей; девушка зарделась и быстро отвела взгляд. Отвернувшись в сторону, она оказалась лицом к лицу с той самой девочкой, которая так храбро подошла к Бракнилу; теперь с ней был молодой человек возраста Алека.

Девочка ткнула пальцем в Беку и произнесла что-то про «изготовление».

Бека покачала головой в знак того, что не понимает. Тогда юноша показал ей пучок длинных ярко окрашенных полосок кожи, лежащих у него на ладони, накрыл их другой рукой, потер рука об руку и протянул Беке замысловато сплетенный браслет с завязками на концах.

— Чипта, — поблагодарила Бека, с восхищением глядя на подарок. Она много раз видела подобные фокусы в исполнении Серегила.

Юноша знаком показал, что работа не закончена. Взяв браслет у Беки, он медленно провел по нему пальцами — и в середине браслета появилась подвеска

— маленькая деревянная лягушка.

Девочка завязала плетеное украшение на левом запястье Беки. Что-то возбужденно объясняя, она коснулась ножен, а затем синяка на лбу у Беки.

— Этот амулет помогает заживлению ран, — перевел Серегил, вместе с Алеком подошедший к ним. — Девочка говорит, что никогда раньше не встречала женщин-воинов, но видит, что ты очень храбрая, поэтому, наверно, получаешь много ран. Она еще слишком мала и не умеет сама делать амулеты, поэтому попросила о помощи кузена, но идея подарка принадлежит ей.

— Чипта, — повторила Бека, тронутая подарком. — Подождите, я тоже хочу ей что-нибудь подарить. Черт, что же у меня есть?

Порывшись в сумке, она вытащила мешочек с игральными фишками — кусочками яшмы, оправленными в серебро, которые купила в Майсене.