Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

По волчьему следу - Демина Карина - Страница 14


14
Изменить размер шрифта:

Только не проспался.

И не пришел.

Зато кто-то подкинул Фелиции Зигмунтовне второй снимок.

– Я думала позвонить его начальству, но… – она заломила пальцы. – Побоялась. Понимаете? Все ж… у Епифана одно время имелись проблемы. Пил он… жена оттого и ушла. Занудный. Денег в дом не несет. Еще и пьет. Вот… он тогда вовсе едва работы не лишился. После и завязал-то. Я и подумала, а если снова? Если запил? Я шум подниму, а он отыщется, загулявший. И что тогда? Нехорошо получится. С начальством он и так поругавшись. Точно с работы попросят.

И в этом был резон.

Только сейчас Фелиция Зигмунтовна оправдывается не перед нами. Перед собой. Ей все кажется, что она проглядела, что если бы шум подняла, то и брат её троюродный жив бы остался.

– А потом уж я и нашла снимок этот…

– Когда?

– Понедельник… он в субботу ушел. А в понедельник вот… в газетах лежал.

– И вы…

– И я поняла, что… а что там еще понять можно было?! – выкрикнула она и тут же смутилась. – Извините. Нервы у меня… капли почти и не помогают. Еще со времен… прежних, когда супруг мой жил. Характер у него очень испортился. Сам не спал и мне не давал. Только прилягу, он тросточку возьмет и стучит. Тук-тук-тук по полу. А как руки отнялись, то орать начал. Выть. И главное, встанешь – он замолчит. Ляжешь… Вот… с той поры и бессонница. И голова теперь болит частенько. Я сперва хотела в полицию, да… поняла, что не станут они искать. Опять сошлются на зверей диких. Что, мол, напился, ушел в лес, там его медведи и задрали.

– А голову на пенек выставили? – не удержался Бекшеев.

– Поверьте, нашли бы объяснение… я и вспомнила, что… читала… намедни в газете было… старая газетенка, до нас свежие не сразу доходят. Но была статейка одна. Про безумца, который девиц душил. И про то, что его поймали. Жандармы. Из особого отдела.

– И вы решили отправить…

– А после еще одна статейка. Там князь Одинцов рассказывал про то, что тяжкие преступления… чего-то там. Уже не помню, чего. Главное, что я подумала, что если головы людям режут, то преступление всяко тяжкое. Вот письмецо и послала. А заодно уж начальству Епифана позвонила. Доложилась… может, он с дочками не больно-то ладил, но теперь будет числится погибшим на службе. И пенсию выправят. Повышенную.

Она была одновременно и прагматична, эта женщина в китайском халате да пуховой шали, и сама же стыдилась этой вот прагматичности.

– И что начальство?

– Ничего. Сперва верить не хотели, но позвонили, уточнили. Нашему-то пришлось признаться, что голова имела место быть. В смысле, та, первая… а там уж и Епифанову нашли. Причем вроде как близенько от того, первого места. Знаю, что Шапошников пытался на медведей свалить.

Медведям местным я от души посочувствовала.

– Но видать, там не поверили. Прислали еще одного… ко мне приходил.

– Следователь…

– Анисим Егорьевич звали, – Фелиция Зигмунтовна Бекшеева перебила. – Молоденький совсем. Моложе тебя. Худенький. Тощенький. Шея – двумя пальцами обхватить. А туда же, важный… выспрашивать стал. И на меня глядел без уважения!

Данное обстоятельство её весьма печалило.

– Но я понимаю. Сказала, как есть… он вещи еще поглядел. Как… в комнату зашел, в чемодане покопался. А что в том чемодане, кроме старых носков будет? Да и те с дыркой… у меня дом приличный, вещи все давно в шкафу. Залез туда. Поглядел и дверцы закрыл. Сказал, что обязаный будет изъять для следственного процессу. И ушел.

– Куда?

– Он в гостинице остановился, – она вытянула губы. – После еще с офицерами о чем-то болтал, как мне сказали… пил… вот как сел пить, так три дня, значит… расследовал. Знаю, что с ним еще Уповалов крутился. Это Шапошников человечек. Я и поняла, что Шапошников его к заезжему и приставил… ну, чтоб приглядывать и…

– Поить? – предположил Бекшеев. А я новый рогалик стащила. Жаль, чай приостыл.

– Вы же сами все понимаете… я еще порадовалась, что письмецо отправила. Решила, сунут пареньку эти документики, про медведей, которые люд жрут, да с ними и вышлют. С пьяных глаз да для лучшего приятеля и не такое подмахнешь… только и он исчез. Вместе с Уповаловым.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мы переглянулись.

Про Уповалова в Одинцовских бумагах ни слова не было.

– Уповалов-то после нашелся, – пояснила Фелиция Зигмунтовна. – Пьяный в зюзю, в канаве близ леса. Там спал. Проспался, так вылез… вона, до сих пор в лечебнице. На больничном.

Это уже было сказано едко, с отчетливым презрением.

– А городенский этот, Анисим Егорьевич, исчез… пока голову его не нашли.

– На том же пеньке?

– Про пенек не скажу, не ведаю. Сами выясняйте, тот или не тот. Тут-то еще бумага какая-то пришла, из Петербурга. Ну Шапошников весь и заблажил… даже ругаться приходил. Сперва. Но я что? Я женщина старая, больная, да не бессильная. Скоренько переменил тон. Выспрашивать начал, не говорила ли я кому… вы уж меня не выдавайте.

Она посмотрела на руки, и я посмотрела, чтобы увидеть, что сквозь белый, местами стершийся слой пудры, проступили красные пятна.

– Вы приедете и поедете, а мне тут жить, – сказала Фелиция Зигмунтовна. – Шапошников не простит…

– Не скажем, – заверил Бекшеев. И на меня посмотрел. А я что? Я кивнула.

Не скажу.

Мне этот местный Шапошников уже не нравится. Медведи, стало быть… посмотрим, что за медведи в местных лесах обретаются.

Глава 8. Местовой зверь

«И с печалью взираем мы на нынешнюю молодежь, позабывшую о долге и труду во благо государства предпочитающую праздность и отдых. Она-то, заставшая войну краем, спешит откреститься и от неё, и от тягот, смыть всякую память о них увеселением…»

«Из выступления министра народного просвещения, князя Нарышского, перед государственной Думой и Его Императорским Величеством».

Местное полицейское управление, к которому вызвался проводить Васька, располагалось, как и должно, в самом центре городка. Занимало оно невысокое, в два этажа, здание. Причем если первый этаж, выкрашенный в канареечно-желтый колер, был каменным, то второй уже возвели из дерева.

– А порушилось, – пояснил Васька, который нисколько не подрастерял энтузиазму. И не обиделся, что в дом его не пустили. – Еще при немцах. Там эти… лесные люди приходили. Одного разу чегой-то кинули, оно и бабахнуло. Немцы после-то крепко ярились. Я тогда совсем малой был, то и помню слабо, а вот Анька сказывала, что после десятерых повесили. От туточки. На площади.

Площадь, как и все в городе, была небольшой.

Слева от нее располагалась городская управа. За нею начинался рынок, который так и норовил на саму площадь выбраться.

Васька в сторону рынка и махнул.

– И говорит, что взяли… ну, просто кто под руку подвернулся. Потому-то лесных людей у нас не больно жаловали. Ну вроде как они пришли, побузили и ушли, а нама тут жить…

Мимо с грохотом промчался грузовик с запыленными бортами.

– Скажи, – Бекшеев шел неспешно. Нога, как ни странно, почти не болела, но эта прогулка позволяла хоть как-то привести в порядок мысли. – Правда, что ты первую голову нашел?

– Ага.

– А в протоколе значится, что лесник…

– Так это… сказали, что, мол, лучше, ежели лесник. Вроде ж его участок. И ему положено.

Интересно, что еще в этих куцых протоколах, которые дошли до Одинцова, правда. И в тех, что не дошли. Сколько раз они переписывались с точки зрения местного начальства на предмет соответствия уже существующей теории, где во всем виноваты медведи.

– И как это было?

– Ну… – Васька стянул картуз с вихрастой башки. – Обыкновенно. Шел-шел, а тут бац – голова на пеньке.

– Неожиданно.

– Ага. Я ж мало, что с перепугу не заорал…

– Что ты в лесу делал?

– Я? – взгляд наивный детский.

– Для грибов, кажется, несколько рановато…

– Строчки со сморчками уже есть, – возразил Васька. – А вообще да… сушь в последние недельки стоит, то и их не отыщешь. Анька говорит, что год ныне не выдался. Ну, грибов не будет. А Анька все приметы ведает… я за травами ходил. Анька просила.