Ведьмин рассвет - Демина Карина - Страница 10

Надо же…

Лес разный.

А тропинка вьется, ложится под ноги сама, и гудят над головой дерева, то ли от радости, что вернулась я, то ли удивляются, как быстро выросла.

Выросла.

Да…

Если все так, то… то они меня не бросили? Нет, не сходится. Я мало знаю о лесном народе, но те же оборотни не допустили бы, чтобы ребенок их крови в детдоме оказался. Наверное. А тут…

Я четко уловила, когда лес изменился.

Граница была… невесомая.

Это как в паутину угодить, которая почти невидна, но прикосновение липких нитей к лицу невозможно не заметить. Я и заметила.

Остановилась.

И не только я.

Дмитрий, который упрямо шел за мной, тоже застыл, обеими руками опираясь на березовый ствол. Кажется, я шла слишком быстро. Он тяжело дышал, а по лицу катились капли пота.

– Дальше… мне ходу нет, – сказал он сиплым голосом.

– А я, пожалуй, загляну в гости, – Лют стоял перед границей, разглядывая что-то, одному ему видимое. Потом кивнул.

И сделал шаг.

Обернулся.

Нахмурился.

– Дойдешь обратно?

– Куда я денусь, – отмахнулся Дмитрий. – Сейчас чуть постою. И потихоньку… надо лекарства давать. А то ж совсем худо будет.

Это уже было в сторону сказано. А он прислонился спиной к дереву. И бросать так нехорошо, но тропинка под ногами зовет, звенит голосами синих колокольчиков.

И белых.

И розовых.

Сколько их здесь. И никогда не видела, чтобы в одном месте и столько. Иду. Лют за мной. Не приближаясь, но и не отставая. Я же с трудом сдерживаюсь, чтобы не побежать, захлебываясь от счастья. Этот лес, он совсем-совсем другой.

Волшебный.

Как в сказке.

Деревья до самых небес. И кружевные кроны пропускают солнечный свет, который наполняет лес, как шкатулку. Доверху. И даже больше. И запах, хвои, ягод, грибов и смолы древесной. Цветов и трав, которых здесь великое множество.

Собрать бы.

Но…

Я останавливаюсь у поляны.

Дуб?

Надо же… нынешний кажется отражением того, с которым я уже знакома. И даже появляется мысль, что этот дуб – тот самый и есть. Что просто… просто почему бы волшебному дереву не существовать сразу в нескольких местах одновременно? Не самое странное, что может быть.

Но нет. Этот дуб – другой.

У него листва медная с золотой каймой. И форма листьев иная, край не закругленный, а острый. И узоры на коре, словно на стали вьются, только красно-золотые, в цвет листвы.

Корни же поднимают дуб над землей.

– Здравствуй, – говорю ему, кланяясь, ибо, может, древо и иное, но все одно не из простых. – Я пришла… правда, не знаю, зачем.

Шаг.

Здесь нет ковра из листьев. Напротив, поляна поросла травами. Вот и мелкий мятлик. Овсяница над ним поднимается купинами. И темные красные головки клевера покачиваются под собственной тяжестью.

Трава мягка, что шелк.

И под ногами пружинит.

– Я тут обожду, – Лют остановился на краю поляны. – Извини.

Ничего.

Я понимаю. Странно, но действительно понимаю. Это чужой дом, и если во двор можно заглянуть незваным гостем, то уж дальше ломиться – последнее дело.

Кора теплая.

И под нею чуется сила. Такая… не такая, как там.

Я прижалась к этой коре щекой и застыла. Надолго? Кто его знает. Сила потянулась ко мне, сила обняла меня, теплая, как старое пуховое одеяло. Ласковая.

Странно так…

Лесной народ? Но я человек. Во мне нет ничего иного, отличного… ладно я, я к собственному отражению в зеркале давно привыкла. Но ведь другие-то почувствовали бы? В детском доме. В университете? В конце концов, как-то оно бы проявилось.

Кроме того, что мне в лесу спокойно.

– Семя этого древа мой прапрадед привез с собой, – этот голос вывел меня из задумчивости. И заставил открыть глаза, правда, получилось с трудом.

Я заснула?

Или почти?

– Он взял его с разрешения королевы, которой было проще отпустить его, нежели начинать новую войну, когда эхо старой еще тревожило молодые сердца.

Женщина.

Такая… такая обыкновенная, что я даже разочарование чувствую. Невысокая. Полноватая. Далеко не юная, да и прекрасной её не назовешь. Скорее уж со следами былой красоты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А про фэйри говорят…

Она усмехнулась и провела ладонью перед лицом, стирая маску.

Говорят.

Пожалуй… правду говорят.

Теперь она стала моложе… или нет? Сложно сказать. Такое вот идеальное лицо, которое пугает этой вот идеальностью. Фарфоровая кожа. Легкий румянец. Четкая линия губ, только цвет их слишком ярок.

– Так лучше?

– Нет, – честно ответила я. – Это ведь тоже маска?

Она пожала плечами. И вернула прежний облик. А вот он как раз настоящий… пожалуй?

– Мой прапрадед принадлежал к королевскому роду и имел право примерить корону из чертополоха. Но он понял, что новая война погубит весь народ. А потому предпочел отступить. Он взял с собой семя дуба. А еще чашу, меч и фиал с кровью той, которая дала начало роду Дану. И отправился за море. А с ним – все те, кто не желал признавать власть Неблагой Королевы.

Ничего не понимаю.

Но слушаю внимательно. Потом разберусь.

– Здесь он заключил договор, обменяв силу и умение свои на эти земли. И они были отданы ему в вечное владение. Тогда-то он и полил землю кровью той, которая дала начало роду Дану, а еще своей. И принес жертву богам, дабы не гневались они на чужаков. А затем вырыл яму, положил в нее семя и врага своего.

Добрые были времена.

Специфические.

– И дар был принят. Три дня прошло, и поднялся священный дуб. А еще через трижды три мой прапрадед снял с него первые листья, чтобы сделать корону. Она до сих пор венчает чело моего сына.

– Я… очень за него рада.

Спросить про имя? Или подождать, пока дама представится? Или вовсе извиниться и уйти? Или не уходить, но поинтересоваться, не знает ли она совершенно случайно моих родственников?

– Ты на него не похожа.

– На кого?

– На моего сына.

– А должна быть? – что-то она мне не нравится. Не внешне, нет, скорее вот ощущение такое, что она меня разглядывает, как…

– Но ты нашла дорогу, и это что-то да значит. Идем, – и развернулась, нисколько не сомневаясь, что я последую за ней.

Я поглядела на дуб.

На красные листья, на кору, по которой пробегали искорки. На Люта.

– Прошу прощения, уважаемая дана, – произнес он и протянул мне руку. А я подошла и взяла, потому что… что-то не хотелось мне идти за этой вот уважаемой даной в неизведаные дали и одной. – Боюсь, я не могу позволить вам…

– Я твоего позволения не спрашиваю, – обернуться она не соизволила. – Оно мне и не нужно.

– Ошибаетесь, – Лют потянул меня. И встал так, что очутился на самой границе круга, а я – за его спиной. – Яна находится под покровительством моей семьи. И я отвечаю за её безопасность.

– Она сама пришла.

– Ей было интересно и только.

– Тропа открылась. Священный дуб признал её.

– И вновь же, это ничего не значит.

Что-то мне чем дальше, тем меньше нравится все это вот.

– Это значит, что в ней кровь моего внука.

– Возможно, – Лют не выпустил моей руки. А я сама вцепилась в его пальцы. – Но вы о том и прежде знали. Однако как-то не спешили сохранить эту кровь.

Молчание.

– Дитя не было признано вашим народом, – спокойно и даже равнодушно продолжил княжич. – А потому сейчас Яна свободна в своем выборе. И если ваш сын желает встретиться с ней, то пусть придет.

– Многое себе позволяешь.

– Не больше, чем вы.

Что-то чем дальше, тем больше мне не нравилось ни происходящее, ни эта вот женщина.

Она сделала шаг.

Прищурилась.

– Не стоит, – сказал Лют. – Вы знаете, что я прав.

Загудели деревья, смыкая ветви, словно желая запереть нас здесь, на поляне. Потянуло силой, живой, но не доброй.

– Уходи, – она смотрела в глаза княжича. – Уходи и я отпущу тебя, памятуя о договоре… я скажу, что ты исполнил свой долг, если тебя это волнует.

– Не это, – Лют выдержал её взгляд. И руку мою не отпустил. – Договор и прочее… это вы с дедом разговаривайте. Яна, тебе тут больше ничего не надо?