Ты – всё (СИ) - Тодорова Елена - Страница 68

© Юния Филатова

Заскочив с жары в прохладное помещение, первым делом перевожу дыхание. От офиса до кафе, в котором договорилась встретиться с Агой и Мадей, идти минут пять, не более, а я едва тепловой удар не получила.

Поймав свое отражение в зеркале, поправляю стоечку ярко-желтой блузки. Машинально прохожусь с инспекцией и по манжетам на запястьях. Под пластырем, который вновь наклеила после расспросов Богдана, сильно парит. С трудом сдерживаю желание сорвать и вдоволь почесать кожу, что в моем случае означает – разодрать до крови.

«Нельзя», – напоминаю себе.

Сейчас, когда приходится контактировать с Нечаевым, все больше тревожусь, что заметит или нащупает шрам. Пластырь – это, конечно же, не лучшее решение. Его необходимо снять, дабы не привлекать лишнего внимания.

Но как?

Пока не знаю.

Поправляю волосы и иду в зал. С порога замечаю активно машущую сестру, поэтому без остановок продвигаюсь к столику. Расцеловываю девчонок. Пощипываю за щечку Рокси. Смеюсь, когда малышка улыбается.

– Мы тебе классическую карбонару заказали. Сейчас уже должны принести, – докладывает Агния, пока я занимаю место на диване рядом с ней.

Выбором девчонок недовольна, но молчу о том, что в такую жару хотелось бы чего-нибудь полегче. Сама виновата. Нужно было определяться, когда они спрашивали. А я написала, чтобы на свое усмотрение заказ делали.

В итоге подворовываю у Мадины салат. Она смотрит неодобрительно, но не из-за еды, а потому что жаждет новостей.

– Вы собираетесь что-то рассказывать? Или будем дальше молча жевать? Я зачем сюда ехала?!

– Чтобы выгулять Рокси, – улыбаюсь я.

– Выгулять Рокси я могла бы и в парке около дома. Кстати, знаешь, кого там сегодня засекла? – интригующие паузы Андросовой всегда отменно удаются. Но я тоже не лыком шита: молчу, пока ей не надоест сгущать краски. – Нечаева!

Агния, которая еще минуту назад стонала, что десерт для ее желудка был лишним, на эту информацию заметно оживляется. Отлепившись от спинки дивана, подается к Мадине.

– Какого именно? С кем?

– Яна Романовича.

По привычке делаю вид, что мне все равно.

Благо Агния уточняет:

– Одного?

Мадя отвлекается, чтобы отобрать у Рокси листик рукколы, который та успела дернуть из тарелки и уже намеревалась сунуть в рот.

Смотрю на них, жду ответа и ощущаю, как внутри меня растет давление.

Проклятое сердце набатом стучит.

– Дай ее мне, – прошу и сразу же протягиваю к малышке руки.

Мадина охотно соглашается. Но когда я забираю Рокси, вместо того, чтобы поспешить с рассказом, принимается за еду.

– Приехал один, – проговаривает только после второй порции моих спагетти. – А там уж не знаю… Точно с кем-то встречался. Боже, Юня, не хмурься так! Не думаю, что это женщина. Чай не пацан – по паркам за заями бегать.

– Я не хмурюсь! С чего вдруг?! Какое мне дело?!

– Ну да, конечно… Ты два дня подряд у Нечаева ночуешь. Вы же там не оптимизацию продолжаете обсуждать.

Ничего не могу с собой поделать… Заливаюсь жаром.

– Я вообще мало что понимаю, – осмеливается пробормотать сестра.

Вздыхаю, глядя на Рокси.

– Агусь, я и сама ни черта не понимаю.

– Ты его простила? Вы снова вместе?

– Не думаю, что простила… – говорю, как чувствую. – Обида никуда не исчезла… И страх тоже есть… Но… Когда Нечаев оказывается рядом, не получается его оттолкнуть. Мозг отключается, а душа сама к нему тянется.

– Это всего лишь страсть. Просто у тебя с другими не было, – подкидывает Агния ключи к разгадке этой непреодолимой одержимости. – Надо попробовать с другим!

Пока говорила о Яне, в животе бабочки кружили. А тут вдруг… Стоит лишь представить, что кто-то другой прикасается, ознобом пробирает.

Сглотнув подкатившую к горлу тошноту, мотаю головой.

Хотела бы объяснить, что чувствую. Но спектр такой накрывает, что и слова не вымолвить.

– На самом деле, мои хорошие… – принимает Мадина подачу вместо меня. – На самом деле, если прислушиваться к своим желаниям… Не к стереотипному мышлению «А вдруг другого варианта не будет?», не к потребности получить банальную ласку, не к привычке подчиняться сильнейшему, не к хроническому страху сказать «нет»… Если прислушиваться к своим истинным желаниям, то в мире окажется не так много мужиков, которым ты бы хотела дать. Как правило, он один. Остальные – это ошибки. Да-да, девочки! Это я, Мадина, говорю. Тоже ведь с годами поумнела!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я бездыханно застываю.

Ага принимается спорить.

– В современном мире эта теория абсолютно несостоятельна. Девушка тоже имеет право пробовать и выбирать. Первый не может быть единственным. Это все равно, что забежать в бутик, схватить сразившие наповал тебя, неопытную и неподготовленную, туфли и носить их до конца жизни! Может, еще и в гроб в них лечь? Что, если ты эти «туфли» перерастешь? Что, если они натрут мозолины и причинят космическую боль? Что, если они порвутся в хлам?

– Мозолины – это нормально, – смеется Мадина. – Особенно в первый раз.

Меня этот разговор смущает.

Благодаря Рокси удается избежать неловкости. Заметив, что она уснула, поднимаюсь, чтобы положить малышку в коляску.

– А может, у этих «туфель» слишком много дури?

– Ма-хорошая, меня смущают твои метафоры.

Пока я возвращаюсь за стол, Агния краснеет, но продолжает гнуть свое.

– В любом случае «туфли» не могут быть вечными!

Мадя смеется.

– Вернемся к этой теме лет через пять.

– Договорились! А вообще, у меня тоже есть новости от Яна Романовича. Он сегодня утром позвонил и предложил мне должность своего секретаря. Говорит, что срочно нужен человек. До сентября, когда мне нужно будет уезжать в Киев, подберут достойную его сиятельства кандидатуру, а сейчас я со своей «ртутной активностью» его бы «очень выручила». Хах! Хочет довести папу! Он же… Если узнает, что мы обе на Нечаевых пашем… Хуже только замуж за них выйти!

Ага тарабанит и тарабанит, а я не могу справиться с потрясением.

Зачем ему Агния? Ей всего восемнадцать. Ни опыта, ни усидчивости, ни усердного желания работать у нее нет. Кроме того, она там, если вдруг какой-то конфликт случится, не смолчит. Месяц? Как бы офис выстоял!

– Не вздумай соглашаться, – запрещаю я.

И вижу, что сестра расстраивается.

– Ну… Нечаев хорошие деньги предложил.

– Ага, нет. Я тебе со своей премии переведу, сколько скажешь.

– Так неинтересно. Никакого азарта. Что плохого в том, чтобы посидеть у двери Яна-Титана Романовича? Я бы там хорошо смотрелась! Пилила бы себе ногти, отвечала на звонки, курировала наглые задницы, когда можно зайти к Светилу… А-а-а, он же мне пообещал сразу же на офисные луки выдать!

– Ты с ума сошла! – возмущаюсь я, в то время как Мадя смеется. – Ян ничего просто так не делает. Ему явно от тебя что-то нужно.

– Не будем преуменьшать достоинств Нечаева, Юня. Его благороднишейство любит помогать обездоленным. Ты же видела интервью с Говоруном? Про его счастливый билет слышала? Слышала!

– Да при чем здесь это? – распаляюсь я, пока не упираюсь взглядом в циферблат часов. – Блин! Вы меня заболтали! Я семь минут как должна быть на месте, – последнее сообщаю, стоя на ногах. – Мадь, рассчитайся, пожалуйста. Потом поделим.

– Конечно.

Целую девчонок в щеки, касаюсь носика спящей Рокси и вылетаю из кафе в августовское пекло.

Так быстро иду на своих шпильках, что за несчастных пять минут кросса начинают болеть голени. Но потраченные усилия не проходят напрасно – добираюсь до кабинета раньше всех коллег.

Погружаюсь в текущие отчеты. А как только успокаивается сердцебиение, начинаю поглядывать на телефон.

Написать Яну? Возмутиться? Сказать, что не позволю Агнии здесь работать? Ни одного дня. Написать? Или все же не стоит?

Инициировать с ним общение страшно. Он ведь обязательно будет лезть мне в душу.

Боже мой… А Нечаев предложил Агнии должность для того, чтобы расспрашивать обо мне???