Физрук-4: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 19

Я вышел на седьмом этаже и увидел открытую дверь, в проеме которой стоял довольно рослый мужчина лет шестидесяти. На нем были домашние тапочки, брюки и халат, простеганный ромбами. Волосы хозяина квартиры поблескивали сединой, а вот лицо, несмотря на морщины, очень напоминало то, которое я вижу в зеркале, когда бреюсь или чищу зубы. Так что сомневаться не приходилось — это и есть Андрей Ростиславович Данилов — мой дядя по отцовской линии. Ну не совсем мой, но все-таки.

— Саша! — произнес он, и голос его осекся.

Шагнув к нему, я протянул руку, и дядя не только ее пожал, но и обнял меня.

— Проходи-проходи, — пробормотал он, пропуская в просторную, щедро освещенную прихожую.

Родич вручил мне тапочки и принял, как воспитанный человек, дубленку. Я разулся, сунул ноги в тапочки и направился в большую комнату за остекленными двустворчатыми дверями. Войдя, я огляделся. Да, я не ошибся. Живет Андрей Ростиславович зажиточно. Старинная мебель, картины на стенах, дорогая люстра — видать из натурального горного хрусталя. В застекленных шкафах книги с позолоченными корешками, какие-то вычурные статуэтки. А в углу телевизор, явно не отечественного производства, а в тумбочке, за стеклянной дверцей — видеомагнитофон.

— Ты голоден? — спросил дядя.

— Да поел бы, — откликнулся я.

— Тогда давай я тебе что-нибудь поставлю, а сам приготовлю ужин, — сказал Данилов-старший.

Он подошел к видику, взял кассету, вставил ее, включил телек. На экране замелькали полосы, потом зазвучала смутно знакомая музыка. Увидев титры, я усмехнулся. Это было начало фильма «Кулак ярости» с Брюсом Ли в главной роли. Да, дядя по нынешним временам не только богат, но и крут. Эх, вот бы моим пацанам этот фильм показать! И не только его. Пока я следил за приключениями мастера боевых искусств Чэнь Чжэня, Андрей Ростиславович соорудил ужин. Видать, у него все было готово, оставалось только разогреть горячее. Он нагрузил блюда на столик на колесах и прикатил тот в большую комнату.

У меня сразу слюнки потекли, когда я увидел стейки, заливную осетрину, оливье, черную икру. К этому набору блюд дядя присовокупил бутылочку французского коньяка. Покуда на экране Чэнь Чжэнь восстанавливал справедливость, мордуя врагов, мы накатили по рюмочке и накинулись на закуску. Стейк оказался сочным, точно таким, какой я люблю. Я уж молчу про осетрину и икру. И вообще Данилов-старший мне начинал нравиться. Странно, что Пелагея Ивановна считает его зазнавшимся. Нормальный, вроде, мужик…

— Как мама? — спросил он.

— Ничего, здорова, — откликнулся я. — Я же сейчас работаю в Литейске, после института, по распределению, а она по-прежнему — в Тюмени. Недавно, правда, приезжала.

— Прости, — пробормотал Андрей Ростиславович. — Я не знаю, кем ты работаешь?

— Я учитель физкультуры.

— Понятно, — кивнул он. — Хочешь, похлопочу, чтобы тебя перевели в Москву?.. Тренером в какое-нибудь спортобщество. Поживешь у меня. Я все равно — один на три комнаты.

— А почему один?

Данилов-старший пожал плечами.

— Не сложилось с женитьбой, — вздохнул он. — Я старый холостяк, Саша… Не бери с меня пример.

— Я и не беру, — буркнул я. — У меня жена есть. Мы, правда, пока не расписаны.

— Не тяни с этим делом, — посоветовал дядя. — А то будешь как я, на старости лет куковать.

— Да ты еще не старый.

— Спасибо!.. Только вот, что я тебе скажу… Все это, — он обвел рукой комнату, набитую антиквариатом, — я завещаю тебе. Ведь ты мой единственный наследник.

— Благодарю, дядя Андрей, но пока я не собираюсь в Москву перебираться. У меня жена, ученики, друзья…

— Ну так и я не собираюсь завтра умирать, — усмехнулся он. — А о завещании никогда не вредно подумать заранее.

— Твоя воля! — сказал я и наполнил рюмки. — Давай, за твое здоровье!

Мы чокнулись. Выпили. Я взглянул на часы. Пора было вернуться в квартиру Телегиной и ждать начала операции. Туда должна приехать группа, которая будет сопровождать меня во время оной. От Андрея Ростиславовича не укрылось, что я смотрю на циферблат.

— Торопишься?

— Да, у меня очень важные дела.

— Если хочешь, я могу подвезти.

— Не откажусь.

— Тогда я иду собираться.

Он поднялся и ушел в спальню. Я сидел пялился на экран, где герой Брюса с ноги добивал врагов.

— Слушай, — окликнул меня Данилов-старший, — а ты не обидишься, если я что-нибудь подарю?

— Только не картину, — проговорил я.

— Тогда что-нибудь современное… Хочешь этот видеомагнитофон?

Я опешил.

— Шутишь?

— Ничуть… Да он мне и не нужен. Я и не смотрю его никогда. А ты молодой, тебе нужнее… Ну и кассеты забирай, сколько есть…

Андрей Ростиславович вышел из спальни, одетый в спортивный костюм. Шлепая тапками, утопал в прихожую и принес фирменную коробку. Отключил видак, отсоединил провода и все это упаковал. Потом взял адидасовскую сумку — настоящую, а не такую, как у меня в Литейске — и набил ее видеокассетами. И протянул мне.

— Держи, — сказал он. — И еще…

Данилов-старший подошел к одному из шкафов, порылся там и вытащил серую книжечку. Я и не сразу вспомнил, что это? А потом меня осенило. Сберкнижка!

— Держи! — сказал дядя и сунул мне ее. — Она на предъявителя.

Открыв и увидев сумму вклада, я остолбенел. Сорок тысяч! Он что — шутит?

— А ты уверен? — спросил я. — Это же такие деньжища!

— Уверен! — отмахнулся родич. — Я думаешь, для кого копил?.. Для тебя и копил!.. Жаль, Серега не дожил… Он бы гордился таким сыном… Все, поехали!

Видик мне нужен для дидактических целей, взял я его сразу, а от денег пытался отказаться, но не получилось. Видно было, что дядя от души подарил, и очень обрадовался, когда ему все-таки удалось всучить мне сберкнижку.

Совершенно сбитый столку свалившимся на меня богатством, я подхватил коробку с видеомагнитофоном и вытащил ее в прихожую. Там оделся, обулся и последовал за щедрым дядюшкой. Мы спустились в подъезд. Вахтер поднялся, чтобы поприветствовать высокопоставленного жильца.

— Вот, Терентьич, — сказал ему Андрей Ростиславович, — племянник ко мне в гости заходил.

— Похож! — тут же подлизнул тот.

Мы вышли на улицу. Данилов-старший подошел к белому «Мерсу» и открыл багажник. Я погрузил в него дядины подарки. Сел на пассажирское сиденье. Рядом плюхнулся Андрей Ростиславович. Завел свою иномарку. Аккуратно вывел ее со двора.

— Тебе куда?

Я назвал адрес. Дядя кивнул и погнал по Берсеневской набережной.

— Умеешь водить? — спросил он.

— Да, — ответил я. — Только у меня прав нет.

— И машины тоже! — догадался Данилов-старший. — Ну ничего, теперь купишь… Кто у вас там, в Литейске, предгорисполкома?

— Степанов Максим Петрович…

— А-а, ну так я его знаю! — обрадовался Андрей Ростиславович. — Мы же с ним в ЦПШ вместе учились… Нормальный мужик… Я ему позвоню, чтобы помог тебе с автомобилизацией… И насчет прав.

— Я уж и не знаю, как тебя благодарить, — пробормотал я.

— Мать береги, — напутствовал он. — Она меня не любит, считает, что я виноват в смерти Сергея, но это не так… Долгая история. Приедешь в следующий раз, расскажу.

— Теперь уж, наверное, летом, в отпуск.

— Ну летом, так летом… И жену привози. Познакомишь… И с детишками не тяните. Может мы, с Пелагеей, когда общие внуки появятся, и помиримся.

— Вдвоем и приедем, — пообещал я.

— Вот и твой дом, — сказал Данилов-старший, подруливая к воротам. — Хм, неплохо устроился… У кого, если не секрет?

— Не секрет — у майора госбезопасности.

— Ого, у тебя связи! — усмехнулся дядя. — Если что — замолвишь словечко?

— Обязательно!

Мы выбрались из салона. Андрей Ростиславович открыл багажник, помог мне выгрузить нежданные приобретения. Потом обнял меня.

— Звони, — сказал он. — Передавай привет супруге.

— Спасибо тебе, дядя Андрей.

— Когда ты был от горшка два вершка, называл меня — дядя Дрюша, — сообщил он.

— До свидания, дядя Дрюша! — сказал я и поперся к проходной.