Лоуренс Уотт-Эванс - За Василиском (ЛП) - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 23

Он подошёл к зверю, похлопал по морде и погладил треугольные кошачьи уши. Тот не издал ни звука, а лишь прижал уши к широколобой голове. Он был не в том настроении, чтобы оценить подобные жесты. Гарт убрал руку и сказал ему: - Охоться.

Зверь тут же снова навострил уши, повернулся и рысью понёсся прочь по аллее, ведущей к городским воротам. Гарт был уверен, что пройдёт немало времени, прежде чем он вернётся: в долине Морморет дичи не водилось. Ему придётся найти путь в горы, выследить и убить достаточно диких животных, чтобы удовлетворить свой огромный аппетит, а затем вернуться. Такое предприятие даст ему более чем достаточно времени, чтобы сшить накидку из навесов и занавесов заброшенных торговых лавок рынка.

Он обнаружил, что очень приятно посидеть и отдохнуть, сбросить с себя усталость. Он немного передохнул на ступенях дворца, наблюдая, как багровый закат угасает на западе неба, и размышляя о том, что ему нужно. Он не знал точных размеров барьера, особенно его высоты; казалось, что он простирается на двадцать футов, и можно было предположить, что он представляет собой полусферу.

Центральная часть была высотой не менее десяти футов, как он помнил по тому случаю на перевале Аннамар, когда он сам был его пленником. Он предположил, что именно таков его размер. Если бы он был меньше, лишняя ткань могла бы тянуться или быть обрезана; если больше - можно было бы пришить дополнительную ткань. Понадобится несколько навесов, большинство из которых были меньше десяти футов в поперечнике. Конечно, ему понадобятся иголка и нитки, но их, несомненно, можно найти в покоях, которые раньше занимали дворцовые женщины.

На обратном пути в Скеллет понадобится и провизия; эта мысль напомнила ему, что он ужасно голоден. Прошло так много времени с тех пор, как он в последний раз ел, что он привык к боли в животе и перестал обращать на неё внимание - особенно с тех пор, как его занимали другие заботы.

Одна из них заставила его оставить василиска на кухне. Досадная помеха. Однако, поразмыслив, он решил, что еда - его первоочередная задача. Спешить больше не было нужды.

При зеркальном исследовании оказалось, что василиск спит в углу. Гарт не стал тревожить его, отодвигая барьер, а прокрался внутрь как можно тише и обшарил те шкафы, которые не были отгорожены невидимой преградой. Выбор был несколько ограничен, поскольку из-за стены четвёртая часть шкафов была недоступна, но всё же он нашёл несколько полок с вином, много солонины, завёрнутой в льняную ткань, чтобы её не загрязнили насекомые, несколько корзин со свежими фруктами и другие яства, достаточные для того, чтобы устроить пир, каким он редко наслаждался.

Он потерял счёт времени вскоре после того, как перенёс свою добычу в соседнюю комнату, закрыл дверь на кухню и зажёг несколько свечей. В какой-то момент он понял, что выпил больше вина, чем было разумно, в другой - что необычайно хочет спать, но большая часть вечера прошла как в тумане. На следующий день он проснулся, как оказалось он спал завернувшись в толстый шерстяной гобелен с изображением нескольких обнажённых женщин, танцующих вокруг фонтана, с болью в животе, сухостью в горле и смутными воспоминаниями о неприятных снах, полных злых глаз рептилии.

Солнце лилось в окна внутреннего двора, и, взглянув на угол, он понял, что уже почти полдень. Свечи, которые он зажёг, догорели, превратившись в лужицы застывшего воска. Он начал было подниматься, но тут же передумал: ожоги на ногах превратились в сочащиеся, шелушащиеся волдыри.

С горечью подумав об этом, он поразился, как мало жизнь похожа на сказки о героях прошлого. В сказках, когда поиск достигал цели и противостоящие герою люди были убиты, история заканчивалась. Никогда не упоминалось о трудностях, связанных с возвращением объекта поисков домой. Поморщившись, он с трудом поднялся на ноги. На соседнем столе лежали остатки ночного пира, и он наскоро позавтракал остатками еды. После еды боль в животе уменьшилась, хотя всё ещё оставалась - несомненно, результат переедания после поста и нещадного растяжения желудка. Полбутылки незнакомого золотистого вина избавили его от сухости в горле. Он начал чувствовать себя немного лучше, несмотря на проблемы с ногами. Голова казалась удивительно ясной теперь, когда он больше не страдал от истощения и периферийных испарений василиска. Он с ужасом подумал о том, что в конце концов придётся открыть дверь на кухню; атмосфера там, должно быть, уже стала совсем нездоровой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

К счастью, это ещё можно было отложить. Он ещё не успел сделать накидку для невидимой ловушки, и это займёт много времени. Он неохотно поднялся после завтрака и, пошатываясь на своих ожогах, отправился на поиски иголки и нитки, достаточно прочных для его цели. После часовых поисков он нашёл иголку и запас толстых ниток в подсобном помещении, очевидно, предназначенных для починки сёдел; это показалось ему идеальным решением. Он, прихрамывая, пересёк двор и вышел на рынок, щурясь от полуденного солнца, и начал собирать упавшие навесы.

Корос вернулся с охоты, когда вокруг лежали полуденные тени. Гарт сшил дюжину больших кусков ткани в причудливый узорчатый круг чуть больше тридцати футов в поперечнике и спорил сам с собой, будет ли этого достаточно. Корос вернулся, и тогда он решил, что рискнёт и, возможно, начнёт своё путешествие в Скеллет. Ему было интересно, какую добычу нашёл боевой зверь. Он казался сытым, хотя на его пасти почти не было крови. Это, конечно, не имело значения, лишь бы зверь был доволен.

Пока ловушка не будет накрыта, Короса придётся на время убрать с рынка. Гарт уже решил, что нецелесообразно пытаться накрыть ловушку, пока она находится во дворце, где она будет цепляться в каждом дверном проёме. Барьер, очевидно, мог подстраиваться под дверные проёмы, но покрывало из обычной ткани не было бы таким гибким.

Он отвёл зверя в подходящий переулок и велел ждать. Вытащить василиска и накинуть на ловушку покрывало было делом нескольких минут. Как он и предполагал, барьер оказался около двадцати футов в диаметре и десяти футов в высоту, так что края накидки касались земли со всех сторон, но не отходили от неё более чем на несколько дюймов. Правда, они слегка развевались на ветру, и Гарт не пожалел времени, чтобы прикрепить к их краям цепи, которые он носил с собой в рюкзаке на протяжении всего приключения, и был рад, что они пригодились после того, как пришлось так долго таскать их с собой. Дополнительный вес послужит для удержания накидки на месте.

Отойдя на несколько шагов, Гарт оценил свою работу: василиска не было видно, и Корос был в безопасности, как и он сам. Он мог осмотреться, не заботясь о зеркалах и тому подобном. Всё, что было видно, - это большой полусферический шатёр.

Василиску, видимо, не очень понравилось его новое место обитания: он сердито шипел в знак протеста. Он проигнорировал его жалобы. Он согласился доставить его живым, а не счастливым и довольным.

Вызвать Короса, надёжно закрепить деревянный талисман в упряжи боевого зверя, забраться в седло и, наконец, разгрузить ноги - было делом нескольких минут. Он так привык ходить на них, что ослабление боли вызвало прилив эйфории, словно он был приятно пьян. Ему захотелось петь; к сожалению, он не знал ни одной песни, а если бы и знал, то вряд ли смог бы напевать. Оверманы, как известно, не отличаются музыкальностью.

Вместо этого он декламировал кровожадную историческую сагу, которую заучил ещё в детстве. Пока Корос шёл по улицам Морморета к порубленным городским воротам, Гарт не переставал декламировать историю одного из своих предков, который в одиночку удерживал город во время давних расовых войн между Людьми и Оверманами - войн, в которых Оверманы были изгнаны превосходящим по численности противником и ушли в Северную Пустошь.

Он сделал это, говорил он себе между строфами; он поймал василиска и теперь спокойно едет верхом, а его добыча тащиться за ним, её похожая на палатку накидка, казалось, двигалась сама по себе, следуя за Коросом без видимой привязи. Маг Шанг больше не угрожал ему; хотя он и не победил его по-настоящему, тем не менее маг был мёртв и больше не представлял угрозы. Он был сыт, раны незначительны и заживали. Жизнь радовала.