Боярышня Дуняша (СИ) - Меллер Юлия Викторовна - Страница 21

Кошкиных и боярыня Евпраксия Елизаровна взялась покровительствовать ей, знал о

продолжающемся раздоре церковников из-за её домашней росписи и временном запрете на неё.

Многие священники оказались несогласны с тем, что человек не может украшать стены своего

дома росписью и требовали снять запрет или указать конкретно, что можно рисовать, а что нет.

Так же дьяк знал об инциденте с Машей и игуменьей Таисией. Как бы то ни было, а события

всё время разворачивались возле мелкой егозы, и старый опытный боярин печенкой чуял, что

не раз ещё услышит о ней.

— Значит, Мария Борисовна позвала? — уточнил он у деда.

— Поучить девок игрушки шить, — повторил Еремей.

Мимо с шумом пробежала толпа ребятишек с роскошными санками, а за ними поспешали

дядьки. Дуня аж на цыпочки привстала, чтобы увидеть, откуда они будут кататься. Для таких

здоровых санок и горка должна быть приличной. А кстати, почему её и Машу лишают такого

удовольствия?

— Дунька! — услышала она рык деда. — Куда?!

Дуня оглянулась и, вздохнув, вернулась. Она даже не заметила, как сделала несколько шагов

в сторону той весёлой толпы. Застоялась она, а внутри кипит энергия, требует выхода и

нестерпимо хочется везде побыть, во всём поучаствовать, всех заразить оптимизмом!

Дед быстро попрощался со знакомым дьяком, а тот ей как раз в этот момент весело

подмигнул, ну а она помахала ему рукой. Видно же было, что весёлый человек этот дедов

знакомец!

Правда, легкий подзатыльник и слова, что с этим дьяком надо быть осторожней, поскольку

он ведает приказом, где людей пытают, немного остудили. Дуня поёжилась, но вскоре мысли

вновь поскакали зайчиками и вспомнились фантазии, как она попадает в прошлое и расследует

тайные дела, поражая всех дедукцией, снимая отпечатки пальцев и указывая перстом на

истинных разбойников. Это была самая любимая фантазия, но вот сейчас она как-то съёжилась, запахла кровью и болью.

Угомонилась Дуня только в большой горнице княгини. Машеньку там встретили, как

родную. Проводили взглядами, когда она привычно устроилась в самом темном уголке и

забыли о ней, а с Дуней стали сюсюкать и вручили веретено.

— А можно, я клубочки мотать буду? — жалобно попросила она у раздававшей задания

тетки.

— Так тем самые маленькие занимаются, — удивленно вскинув брови, заметила она, но

огляделась — и получалось, что Дуня самая маленькая и есть!

— Ну что ж, держи.

Маша укоризненно посмотрела на сестру, но не выдала её. Дуняшу посадили в том же

дальнем уголке, где работала Мария. Сестра уже достала из корзинки стопочку фетровых

квадратов и начала шить игрушки. Постепенно девушки стали подходить к ней, смотреть за её

работой и хвалить за выдумку.

Дуняша подвинулась в сторонку и продолжала сидеть, смотреть по сторонам, слушать бабью

болтовню и сматывать в клубочки или на палку нитки. Вскоре в горницу вошла жена князя

Мария Борисовна с сопровождавшей её ближней.

— Наташка сегодня как вырядилась, — ядовито заметила полная боярышня, сидевшая

впереди Дуни и недовольно косившая взглядом на суету возле Маши.

— Это ейный муж взятку у Боровичей получил. Люди говорят, что берёт он много, а делает

мало, — ответила ей такая же пышная телом соседка. Но если первая при всей своей полноте

казалась миловидной, то вторая напоминала перекормленного поросенка.

— Значит, недолго её муженьку дьяком быть, — обрадовалась миловидная боярышня и, не

глядя, подпихнула Дуне новую корзинку с мотками ниток.

Дуняша понимала, что самая младшая здесь, но нарочитое небрежение будило в ней вулкан.

И самое обидное: злоязыкая пышка сидит в том же углу, что и Дуня, только перед ней, а значит

не особо родовита. Девочке захотелось пнуть корзинку обратно, но она всего лишь ещё немного

подвинула свою скамеечку вбок, чтобы лучше было видно вошедшую княгиню.

Мария Борисовна, как и рассказывала Маша, оказалась приятной женщиной. Княгиня

постаралась приветливо кивнуть или улыбнуться каждой девице. Машеньку так вообще

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

подозвала поближе к себе и поговорила с ней. Потом сестра и княгиня поискали взглядами

Дуню, нашли и что-то сказали той Наталье, что была сегодня особенно нарядна по словам двух

завистливых пончиков .

Наталья поднялась, подошла к Дуняше и улыбнувшись, позвала пересесть поближе к оконцу.

Дуня чуть ли не вприпрыжку побежала вон из выделенного ей угла. Там было душно и темно, хотя последнее помогало скрывать безделье.

Ближняя княгини посадила Дуню на отдельную скамеечку, и взяв в руки кусочки

разноцветного фетра, спросила:

— Это же войлок, что татары делают?

— Э, ну-у-у почти, — замялась девочка. Секрет таял на глазах. Известный войлок был толще

и рыхлее, но не сложно догадаться, как сделать его более плотным и гладким.

Наталья внимательно посмотрела на неё и наклонившись, чтобы оказаться ближе, с улыбкой

понимающе произнесла:

— Скажешь с уха на ухо, узнают с угла на угол.

Дуня согласно кивнула и постаралась оправдаться:

— В нашей семье есть женщина Аксинья, она будет делать игрушки и продавать.

— Хм, женщина? Родственница?

— Нет, наша… дворовая. Всю жизнь при нас жила, а теперь вот… награда за верную

службу.

Наталья чуть удивленно посмотрела на неё и неожиданно выпалила:

— Какая ты славная, боярышня Евдокия!

Дуня отложила корзинку, поднялась и поклонилась. Она не знала, из насколько знатной

семьи Наталья, но женщина была ближней великой княгини и только что уважительно назвала

её полным именем. Это было вроде как в шутку, но одновременно всерьёз, и на таких мелочах

строилась карьера. У мужчин так вообще подобное считалось созданным прецедентом, которое

будут помнить и использовать потомки. Шутка ли, получить право называться полным именем

с детства? А ведь первый шажок к этому сделан и, если княгиня подтвердит… Дуня эту

возможную перспективу увидела в глазах других девушек и еле сдержала насмешливый фырк.

Никто из боярышень не умел или не считали нужным контролировать свои эмоции и выглядели

сейчас забавно.

Гостьи с любопытством тянули шеи, чтобы услышать разговор Машки с великой княгиней и

о чём говорит Наташка Полуэктова с младшей Дорониной. Но двери открылись и в горницу

вплыла ещё одна великая княгиня.

Княгиня-мать! Все вскочили и низко поклонились.

Дуня сразу же обратила внимание, что когда входила Мария Борисовна, то все кланялись

спокойно, а тут повскакивали, будто вожжами ударили. Вслед за величавой Марией

Ярославной вошла её дочь, княжна Анна.

К сожалению, Дуня согнулась в поклоне так, что не видела, как приветствовали друг друга

Мария Борисовна и Мария Ярославна. Когда она распрямилась, то все уже рассаживались.

Как-то так получилось, что все наиважнейшие боярышни распределились кружками вокруг

своих княгинь. Дуня осталась там, где её посадили, а вот Маше не повезло. Сначала её к себе

подозвала старая княгиня и расспросила об игрушках, потом юная княжна Анна соизволила

заметить Машу и тоже была ласкова с ней, а дальше Машке надо было вернуться к работе и в

каждом образовавшемся кружке её ждали.

Дуня видела, что сестра готова упасть в обморок из-за множества направленных на неё

выжидающих взглядов, но девочка свой выбор сделала и устроилась поближе к Марии

Борисовне.

Княжну Анну повеселила эта ситуация и она только хмыкнула, а вот княгиню Марию

Ярославну перекосило в недоброй усмешке. Дуне стало страшно за Машу. Заслужить даже

малое недовольство женщины, которая сумела выжить во время жесточайшей борьбы за власть

между её мужем и его дядей с сыновьями, не хотелось.

Эта княгиня, будучи в изгнании, нашла мужу союзников и стояла за его спиной за время его