Лабиринты чувств - Дубровина Татьяна - Страница 42

На кухне толстая Лида демонстративно пихалась с Олей около плиты, не давая занять ее конфорку. Ей почему-то срочно приспичило жарить яичницу.

— Юль, скажи ей! — Ольга изо всех сил сдерживалась, чтобы не сцепиться с ненавистной соседкой. Не будь мамы, она бы этой Лиде…

— Иди на стол накрывай. Я тут сама, — Юлька отправила сестру в комнату и тихо шепнула соседке: — Лидочка, у меня к тебе просьба.

— Не дам, — запальчиво ответила Лида. — Я тоже жилец и имею право готовить, когда захочу.

— Да готовь на здоровье. Я о другом. Понимаешь, мама приехала…

— Вот и хорошо, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, заявила Лида. — Вот я ей все об этой шалаве расскажу! Пусть повлияет! Крутится в чужом доме, крутится… Жить мешает… Да еще мужиков уводит? Я бы, Юлька, на твоем месте не посмотрела, что сестра. Я бы ей физиономию начистила! Такого кадра отбила! С коттеджем! С колоннами!

Юлька подавила улыбку и сказала как можно серьезнее:

— Да не было у него коттеджа!

— Как? — обалдела Лида. — Он же сам говорил…

— Врал, — притворно вздохнула Юлька. — И вообще, он комнату снимает. Ни кола ни двора… Я как узнала…

— Голь перекатная! — всплеснула руками Лида. — А тебе голову морочил! Цену себе набивал!

— Я его раскусила, — поддакнула Юлька. — Ему наша квартира понравилась. В центре…

— Так он сюда жить мылился?’ — вскипела от негодования Лида.

— Представляешь, какую я могла сделать ошибку?! — в тон ей воскликнула Юлька. — А знаешь, кто его раскусил? Оля! Это она мне глаза открыла.

Лида была потрясена известием о том, что, вместо желанной освободившейся комнаты, над ней, оказывается, висела угроза поселения еще одного жильца. И отвела от нее нависшую беду… доселе ненавистная Ольга.

— Я ж не знала, — примирительно бормотнула она. — Какой кошмар! Но все равно… Ведь опять приперлась. А тебе нового надо искать… а то в девках засидишься…

— А она мне сейчас не мешает, — таинственно «поделилась» Юлька. — Я уже нашла. Мы у него встречаемся…

— Квартира есть? — воспряла духом Лида.

— Есть.

— Большая?

— Огромная.

— А точно его? — насторожилась Лида. — Не дурачит?

— Точно, точно, — заверила ее Юлька. — А ведь, если бы Оля с Денисом не закрутила, я бы этого не встретила…

Это было почти правдой, и потому прозвучало вполне искренне.

Лида тоже по достоинству оценила новую перспективу. И смилостивилась:

— Ладно, так и быть… Не буду матери нервы мотать… А у вас с ним серьезно?

— Очень.

— Ну, говори, что хотела?

— Если мама спросит, скажи, что Оля тоже работает. Ну… скажи, что это ее репортаж был о прическах. Тебя же Мотя так накрутил — просто королева была!

— Накрутил, — мрачно подтвердила Лида. — А потом мне Борька хвост накручивал.

Юлька умоляюще сложила ладошки.

— Ну что тебе стоит, Лидочка? Я же тебя от Борьки защищала?

— Защищала.

— А теперь ты… У мамы сердце больное…

— Юленька! — послышался из комнаты мамин голос. — Тебе помочь?

Юлька подхватила кастрюлю с супом и поспешила на зов.

Елена Семеновна Синичкина очень гордилась своими дочерьми. И умницы, и красавицы… Недаром, видно, родились они под звуки дивных пушкинских стихов…

Но Елена Семеновна, к сожалению, давным-давно перестала быть восторженной юной Леночкой, своей в доску для влюбленных в нее учеников, и теперь по учительской привычке не могла удержаться от того, чтобы не делать поминутных замечаний. Ей хотелось, чтобы ее близняшки были совершенством, а потому каждый мелкий огрех воспринимался ею как вселенская катастрофа.

Помня об этом, сестры подавали обед по всем правилам. Закуска, первое, второе, десерт… И сервировка соответственно: скатерть, салфетки, непременная нижняя тарелка под основную…

— А вы похудели… — сказала мама. — Вы всегда так питаетесь? Или на ходу, кое-как?

— Всегда, — хором заверили сестры.

Но мама под каким-то предлогом все же заглянула на кухню и принялась придирчиво выяснять у Лиды, что готовят ее девочки. Все-таки в коммуналке есть одно преимущество — все на виду, не скроешь.

Лида растерянно лепетала, помня Юлькины наставления:

— Борщ варят…макароны…

Хотя основным рационом сестер был чай с бутербродами.

— Первoe надо есть каждый день, — строго внушала ей мама. — Ребенку очень важна горячая пища… Вы бы следили за ними, Лидочка, я так переживаю… Они так много работают…

— Много, — послушно кивала Лида. — Юлька целыми ночами на машинке стучит.

— Oнa вам мешает? — испугалась мама.

— Нет-нет, что вы!

— А Оля?

— Забери ее оттуда, — пихнула сестру Ольга. — Сейчас ей Лидка такого наболтает!

Но, как назло, мама уже успела пригласить Лиду на чай с ореховым тортом.

— Да мне еще ужин готовить… и за Катюшкой в садик… — бормотала Лида, тем не менее с удовольствием усаживаясь во главе стола.

Юлька сделала ей «страшные глаза» и подала маме свою синюю папочку.

— Вот, мамуль, наши публикации. Почитай.

— Там моя одна, — быстро предупредила Оля. — У меня ведь все на городском телеканале…

— Ой, мам, какую Оля передачу о парикмахере сделала! Вот и Лида в ней участие принимала… — Юлька посмотрела на Лиду в упор. — Правда, Лида?

— А… Да, да… Этот Матвей такой смешной! У него жена негритянка! — взахлеб принялась вспоминать незабываемые минуты Лида. — Юлька ему говорит: «Сделай из моей соседки русскую красавицу». А он свою боится, видать, как огня. Меня начесывает, а сам все на нее поглядывает… Юлька мне объяснила, что Сесилька его к моделькам не ревнует, тощие больно… А вот такая дама, как я… — Она горделиво выпрямилась, демонстрируя свою мощную стать.

— Погодите… — нахмурилась мама. — Почему Юлька? Если это Оля снимала…

— Ну да, — смешалась Лида. — Оля снимала… Л Юлька говорила…

— А что ты удивляешься? — быстро затараторила Оленька. — Мы друг другу часто помогаем… Мы же похожи…

— А при чем здесь это? — недоуменно спросила мама.

— Ну вдруг одна заболеет, а тут эфир… Вот другая приходит и ведет передачу. И никто ничего не замечает. Здорово, правда? Вот ты ОРТ смотришь, в титрах написано, что Юлька, а в кадре я… Ха-ха.

Оленьку понесло. Юлька предупреждающе сжала ей под столом руку.

— Погоди… — медленно сказала мама. — я вас никогда не перепутаю. Не было такого.

— Ну это я так… фигурально выражаясь…

— К примеру… — подхватила Юлька и быстро посмотрела на часы. — Ой, мамуль, извини, заболтались… Мы же к четырем должны в редакцию заметки сдать. У тебя готово, Оля?

— Да, уже в сумке.

Юлька схватила со стола первые попавшиеся листочки и тоже сунула в сумочку.

— А о чем? — крикнула вдогонку мама.

— Чепуха. Просто хроника в новости. Мы скоро. Не скучай!

Два часа они гуляли по закоулкам вокруг дома и привычно переругивались.

— Ну чего ради я должна врать? — кипятилась Юлька.

— Ради мамы.

— Я себя чувствую полной идиоткой! А с тебя как с гуся вода. Что ты несешь? Хоть тормози на поворотах… Вспомни, как мама всем всю жизнь доказывала, что мы совершенно разные, и удивлялась, как они этого не замечают.

Оля потерла переносицу и беспечно махнула рукой.

— Да, это я ляпнула… Но ты вовремя вывернулась… Ничего, обойдется!

…Елена Семеновна привыкла все делать дотошно и добросовестно. Если изучать творчество писателя, так сверх отведенной школьной программы, если читать опусы своих дочерей, так от первого слова до последнего, подчеркивая в газете ручкой бойкие современные обороты, от которых ее коробило.

В Юлькиных статьях их было более чем достаточно. С точки зрения учительницы литературы и русского языка, их можно было отнести к специфическим стилистическим ошибкам. И как только редакторы этого не замечают? Что это за «все утерлись», «он их умыл», «запресмыкался»?