Чингисхан. История завоевателя Мира - Джувейни Ата-Мелик - Страница 93

И поскольку такая слабость и бессилие приникли в его дела и чудо магометанского учения отвело его руку —

он вынужден был отказаться от этого намерения и задержался в Ираке на несколько дней с тем лишь, чтобы привести в порядок дела своих последователей и очистить то королевство от скверны /99/ недовольства.

Когда он вернулся домой, к нему явился посыльный от Гаир-хана, эмира Отрара, сообщивший о прибытии купцов от татар и обо всех связанных с этим обстоятельствах. Не подумав и не размыслив об этом деле, и не взвесив пользу или вред от него в своем уме, султан тут же приказал предать смерти этих мусульман, которые искали пристанища под его защитой, а их товары, которые они сочли отличной добычей, — унести.

Согласно его приказам Гаир-хан отнял жизни у четырехсот пятидесяти мусульман и тем самым принудил к мятежу Мир и Безопасность. Действительно, если сразу не задуматься о последствиях поступка, нужно ждать неожиданных бед, которые не были очевидны вначале.

А Чингисхан отправил к султану с теми купцами такое послание: «Области, граничащие с нашими землями, очищены от врагов и полностью завоеваны и подчинены нашей воле; и теперь нас связывают соседские обязательства. Человеческая мудрость требует, чтобы обе стороны следовали тропой согласия и чтобы соблюдался долг дружбы; чтобы мы обязались помогать друг другу и оказывать один другому поддержку; и чтобы мы держали открытыми пути безопасности, и торные, и заброшенные, так чтобы купцы могли следовать туда и обратно в безопасности и без ограничений».

/100/ Султан не только не прислушался к этим советам ухом понимания, он предал смерти посланников. И эти недостойные поступки вызвали появление зловещих слухов и стали причиной возмездия и стремительного нападения.

Когда известие об этих событиях достигло уха Чингисхана, огонь его гнева породил такой ураган насилия, что водами разрушения и гибели он уничтожил саму почву империи султана. Кучлук, сын [правителя] найманов, бежал от него и, нанеся поражение хану Каракитая, захватил его королевство; и его войско было единственным щитом между двумя сторонами, а потому Чингисхан в первую очередь направил силы против Кучлука, как уже было рассказано[1006].

Когда султан отбыл из Ирака в Трансоксанию, он оставил королевство на султана Рукн ад-Дина — о нем сказано в отдельной главе[1007] — и, достигнув Хорасана, отправился в Нишапур. Там он оставался месяц и беспечно и вопреки своему обыкновению сошел с тропы серьезности, соответствующей его желаниям, ступил в пустыню веселья и в течение нескольких дней предавался наслаждениям распутной жизни.

Оттуда он отправился в Бухару, где находился с 8 шаабана до 10 шавваля...[1009] /101/. И поскольку тогда была весна, и мир был прекрасен, как невеста, он забыл об угрозе вращающегося круга, согласно следующим строкам:

И до конца своей жизни он постоянно утолял свои желания в компании прекрасных певуний и в постоянном питии пурпурного вина, удовлетворяя любое желание и любую склонность и этим отвечая на упреки недоброй Судьбы:

Оттуда он направился в Самарканд с намерением выступить против Кучлука и собрать все войска, располагавшиеся в той области. В Самарканде, из беспричинной гордости или, скорее, от беспечности, а также потому, что счастье и удача ему изменили, он, подобно Венере, расстелил ковер веселья, и стал пить даргамское[1010] вино, и разбил шатер Желания на равнине Веселья. И под звуки (?navīr) и басовых и дискантовых струн лютни с языка султана сорвались такие слова, которые услыхало ухо души мудрости:

Тем временем он получил известие о бегстве Ток-Тогана[1011] от монголов в Каракум[1012], место обитания канглы. Он отправился из Самарканда в Дженд через Бухару, чтобы отправиться /102/ за ними, но, узнав, что их преследуют эмиры и основные силы Чингисхана, он из предосторожности вернулся в Самарканд, где он собрал все войска, которые там все еще оставались, и после этого вновь проследовал в Дженд во главе огромной и превосходной армии, надеясь одним выстрелом убить двух зайцев и не понимая, что «тот, кто желает получить все, теряет все, что имеет»[1013]. Он шел по их следам и между двумя реками — Кайлы и Каймич[1014] вышел на поле битвы, где увидел горы мертвых тел и свежую кровь. Среди павших был найден и допрошен раненый.

Удостоверившись, что победителями были монголы и что они покинули то место в тот самый день, султан, не останавливаясь, чтобы поразмыслить, повернул лицо к дороге и поспешил вслед за ними. На следующий день, когда дозорные Восхода вынули свои сверкающие мечи из ножен восточного горизонта и выпустили черную желчь из мозга армии Ночи, султан настиг их и приготовился к битве. Монгольское войско не возложило руку на полу войны, а сдержалось, сказав: «У нас нет приказа Чингисхана сражаться с вами. Мы шли по другому делу, преследуя добычу, которая вырвалась из наших сетей.