Чингисхан. История завоевателя Мира - Джувейни Ата-Мелик - Страница 18

Потому знамя ислама поднимается выше, и огонь веры пылает ярче, и солнце учения Мухаммеда оставляет в тени те народы, чей слух не услаждают такбир и азан, и по чьей земле ступают лишь нечистые ноги поклоняющихся аль-Лат и аль-Узза[43], в то время как верующие во Всевышнего направили свои стопы туда, и достигли дальних стран Востока, и обосновались там, и устроили там свои дома, и число их так велико, что не поддается счету и исчислению. Многие из них во времена покорения Трансоксании и Хорасана[44] были отправлены туда для занятия ремеслами и ухода за скотом, и еще многие — из самых западных краев, из двух Ираков[45], Сирии и других земель ислама — оказались там по коммерческим и торговым делам, посещая каждую область и каждый город, получая славу и видя диковинные вещи, и отбросили посох странствий, и решили остаться там; и обосновались в тех землях, и возвели дома и замки, и вместо жилищ идолов построили обители ислама, и основали школы, в которых ученые мужи обучают и наставляют учеников, а ученики извлекают из этого пользу. Поговорка «ищи знания даже в Китае» относится к этому веку и живущим в эту эпоху.

А с детьми многобожников было так: некоторые из них были захвачены мусульманами, и их постигла низкая участь рабов, и они познали достоинства /10/ ислама, а другие, когда луч света истинного учения коснулся их холодных сердец, о которых сказано: «Они точно камень или еще более жестокие»[46], познали радость веры; так солнечные лучи, освещая горную породу, делают видимыми блестящие самоцветы. Итак как судьба благоприятствует приверженцам веры, то повсюду, куда ни бросишь взгляд, глаз видит населенный верующими в Единого Бога огромный многолюдный город, и посреди тьмы яркий свет. И среди членов ордена аскетов-идолопоклонников (которые на их собственном языке называются тойин[47]) существует поверье, что до того, как в тех краях обосновались мусульмане и зазвучали такбир и игамат (да утвердит и сохраняет их вечно Всевышний!), идолы с ними разговаривали — «Ведь шайтаны внушают своим сторонникам (чтобы они препирались с вами)»[48], — но из-за прихода мусульман они разгневались и замолчали — «Аллах наложил печать на их уста». И так должно быть, ибо:«Пришла истина, и исчезла ложь: поистине, ложь исчезающа»[49]. Повсюду, где сияет свет истины, тьма неверия и несправедливости рассеивается и исчезает, подобно туману после восхода солнца.

А те, кто достиг положения мучеников, которое после достоинств Пророчества есть самое высокое и совершенное положение при Небесном Дворе, одним взмахом «меча, стирающего грехи» приобретают вес на весах жизни и легкость освобождения от бремени тяжести и тяжести бремени, которые они несли, и живут жизнью приятной и безмятежной: «И никак не считай тех, которые убиты на пути Аллаха, мертвыми. Нет, живые! Они у своего господа получают удел»[50].

А спасители тех, которые были наделены мудростью, получили предупреждение и предостережение.

/11/ А что касается мирского блага, то оно в том, что кто всякий, кто прочитает эти рассказы и предания (в которых нет и намека на похвальбу или ложь, ибо где возможность для неправды в рассказах, слишком ясных и понятных, чтобы смертный мог истолковать их ошибочно?

и отыщет в них притчи о силе и могуществе монгольской армии и о благоволении Судьбы и Провидения всему, за что бы они ни принимались, такой человек, говорю я, будет следовать образцу и примеру завета Всевышнего: «И не бросайтесь со своими руками к гибели»[51]. В согласии с Ясой и обычаем монголов каждый, кто покоряется и подчиняется им, получает безопасность и освобождается от ужаса и немилости их жестокости. Кроме того, они не препятствуют никакой верю и никакой религии — как можно говорить о препятствии? — они даже поощряют их; и свидетельство этого утверждения — слова Мухаммеда (да будет мир с ним!): «Истинно, Аллах укрепит свою религию через народ, у которого не будет никаких богатств». Они освободили наиболее ученых из приверженцев каждой религии от любых налогов (ʽavārizāt) и от тягот податей (mu’an), их священная собственность и наследство, которое они оставили для всеобщего употребления, принадлежащие им крестьяне и земледельцы также объявлены освобожденными от налогов; и никто не может поносить их, особенно имамов веры Мухаммеда и особенно теперь, во времена правления Менгу-каана, когда несколько принцев дома (urugh) Чингисхана, его дети и внуки, объединили достоинства ислама с властью над миром; и так велико число их последователей и приверженцев, которые украсили себя драгоценностями благодати веры, что их невозможно сосчитать и исчислить. В свете всего вышесказанного теперь, когда присмиревшая Пегая Кобылица Дней[52] оседлана ими, люди, сообразуясь с требованиями благоразумия, должны последовать заповеди Всевышнего: «А если они склонятся к миру, то склонись и ты к нему»[53], — покориться и подчиниться, и воздерживаться от бунта и неповиновения, согласно словам Повелителя, изложенным в шариате: «Не нападай на тюрков, если они не нападают на тебя, ибо велика доблесть, которой они обладают», — и укрыться самим и укрыть свое имущество в крепости неприкосновенности и приюте безопасности, ибо «Аллах ведет, кого пожелает, к прямой дороге»[54].

Поскольку в любую эпоху и в любой век жажда богатства, гордыня и кичливость мешали людям выполнять заветы Всевышнего (благословенна его власть и возвышенно его слово!) и понуждали и подстрекали их к греховным занятиям — «Поистине, человек восстает от того, что видит тебя разбогатевшим»[55], — для предостережения и наказания каждому народу намечено наказание, соответствующее его непокорности и соразмерное его неверности, и как предупреждение тем, кто наделен мудростью, были посланы бедствия, отмеренные в соответствии с их грехами и преступлениями. Так, во времена Ноя (мир ему!) случился великий потоп; во времена Тамуда[56] люди были наказаны Адом; и точно так же всякий народ получил наказания, как то: уродства, чума, нашествие ядовитых тварей и другое, как записано в Кишас[57]. И когда пришло время правления Печати Пророков (да возносятся ему совершеннейшие из молитв), он стал умолять Всемогущего и Славного Господа, чтобы он избавил его народ от всех тех разнообразных наказаний и бедствий, которые он посылает другим народам из-за их неповиновения, и эта милость стала для его народа источником его превосходства — за исключением наказания мечом, просьба об избавлении от которого не была услышана и не поразила цель согласия. Ученейший Джаралла[58] в своем комментарии Кашшаф, дойдя до следующего стиха суры «Скот»: «Скажи: «Он тот, кто может наслать на вас наказание сверху»[59], — приводит такие слова Пророка (да благословит его Всевышний и да дарует ему мир!): «Я просил Всевышнего не насылать намой народ наказания сверху ши из-под его ног. И он обещал мне. И я просил не насылать на него Его проклятие, и он остановил меня. И Джабраил сказал, что погибель моего народ будет от меча». И из соображений благоразумия непременно следует, что если бы угроза меча, которая есть очевидная опасность, не была бы определена, в другом мире все бы смешалось; простолюдины, чьи ноги связаны тем, «что ограничено властью»[60], имели бы руки свободными; люди благородного происхождения оставались бы загнанными в угол невзгод и закоулок несчастий; а польза от того, что «мы... низвели железо; в нем сильное зло и польза для людей»[61], потеряет силу, ибо без этого средства ворота справедливости /13/ и правосудия, бывшие раскрытыми настежь: «Мы... низвели... писание и весы», будут заперты и путь к ним прегражден, и порядок в людских делах внезапно расстроится. И из этого приятно, и тьма сомнений рассеивается, что все, что предопределено в начале времен, служит на благо слуг Всевышнего (велико Его могущество и безгранична Его власть!). И когда прошло более шестисот лет со времени миссии Его Пророка, всему сущему и изобилие богатств и избыток желаний стали причиной возмущения и отчуждения: «Поистине, Аллах не меняет того, что с людьми, пока они сами не переменят того, что с ними»[62]. И об этом недвусмысленно говорит его великое Слово: «Господь твой не был таким, чтобы погубить селения несправедливо, раз жители их творили благое»[63]. Искушения Шайтана увели их далеко от тропы честности и дороги праведности.