Елизавета Премудрая, или Ква, босс (СИ) - Красовская Марианна - Страница 22

И эти джинсы, так эротично обтягивающие ее идеальную задницу! Как-то внезапно Илья понял радикальных мусульман, надевающих на своих женщин паранджу. Он бы на Лизу тоже надел. Чтобы и глаз колдовских ее больше не видеть.

Что Илья, страшно тебе? Да, ты попал.  Стремно до дрожи в руках. В постель ее уложить — дело нехитрое. И несложное совершенно. Да только впервые его в женщине возбуждали не только точеные ножки и грудь. В этой колючке было нечто такое…  зацепившее, проползавшее в самую душу, как будто змея подколодная. Не мог он сломать ее, будто игрушку. Не хотел.

А по-другому не выйдет. Илья знал себя: наиграется с ней, как ребенок с новой машинкой, колесики выкрутит и остынет. Пропадет интерес, станет скучно. Как было уже сотни раз. Или он себе врет? И с ума сойдет с этой рыжей?  И тогда сломает ее еще вернее.

Не нужен Лизе такой придурок как ты, неугомонный бессмертный бездарный оболтус. Ей подобрать бы  приличного мужика, который будет ее на руках носить, дома ждать, в кино по выходным водить. Она девушка нервная, впечатлительная. Может ей голема вылепить? Или в аренду взять в Инквизиции? Они просто прелесть, какие спокойные. И бесполые, что особенно утешает.

Ничего, он потерпит. Два с половиной года еще осталось заклятию действовать. Не два века, спасибо родителю.

Илья свернул на дорогу, ведущую к базе.

Проклятье, стабильный мужик вон на базе имеется. Да какой! Кощей давно уж устал от обилия женщин. А как с женой своей связался, так ни на кого и не смотрит. Если бы он на Лизу взглянул... Илью после мыслей таких отчего-то бросило в холодный пот,  потом челюсть свело. Он тут же всем сердцем полюбил Александру Даниловну. Всей своей очерствевшей душой. Какая же она все-таки умница! Прочно захомутала этого... стабильного.

Стоп, это что же? Он еще и ревнует? К родному отцу? Какая неожиданная пикантность. Или пикантная неожиданность. Мало им было проблем!

Приехали!

На базу приехали. Выходим, Елизавета Николаевна.

18-2

Их ждали, им были рады.

Странное это чувство — возвращаться в родительский дом. Дом, где прошла бóльшая часть твоей жизни, дом, который стал немного тесен в плечах, но по-прежнему дорог и мил.  Хотя самые яркие воспоминания уже и потускнели немного. Лиза раньше не замечала, какая скромная у нее комната — казенная. В ней, кроме вещей в шкафу и книг на полке, ничего личного и не было. Ни фотографий на стенах, ни картины, которая ей бы действительно нравилась, ни коврика, ни какой-то безделушки.

Да у нее в квартире Ильи вещей больше: и кружка там ее личная есть, и расческа, и полотенце зеленое с лягушками. А здесь она в столовой питалась, к чему ей свои чашки? И все остальное. Выключи кто сейчас Лизу, вычеркни из этого мира, так и следов никаких не останется. Грустно…

В библиотеке царил безукоризненный, неправдоподобный порядок. Там заправляла малышка Лия. Выросла девочка. Лиза помнила, как ее привезли на базу: маленькую взъерошенную цыганочку. Кто бы мог подумать, что среди цыган бывают оборотни? Лия и сейчас выглядела по-цыгански: цветастая юбка, кофта на шнуровке, кудрявые волосы и серьги кольцами. Ей, кстати, очень шел этот образ. Секретарем Бессмертного теперь стал Сереженька. У него тоже порядок во всем. И грустно, и тепло от этого. Справляются без нее и ладно. Признаться честно, Лизе теперь возвращаться сюда не хотелось. Тем более, повсюду здесь царила тошнотворная атмосфера семейного счастья.  Сладкая, вязкая будто патока.

Лизу от этой умилительной картины мутило. Обнимаются вон, голубки. Живот у Сашки уже приличный. Красивый, прямо скажем, живот. Завидный. И сама она будто серьезнее стала, старше. Сильнее. Да, именно так, в каждом жесте ее теперь видна была не какая-то там просто Сашка, но настоящая Александра Даниловна. А вот у К.А. улыбка так просто дебильная. И вообще он какой-то рассеянный. Одна только радость, угомонились, касатики, и перестали зажиматься по всем углам, всех смущая. Просто теперь Кощей постоянно к Сашкиному животу пытается притронутся. И вьется вокруг, будто сокол над сизою горлицей.

Внезапно Лизу посетила странная в своей абсурдности мысль: а ее родители так же ждали? Нет. Отец не раз говорил, что Лизу завели только на замену погибшему брату. Но мама, хоть и пила, ни разу ее не обидела. Увидеть бы, как она там... Да ведь умерла давно, наверное. И стало вдруг больно. Зачем оно так? Сто лет о матери не вспоминала, а тут вдруг такая ерунда в голову лезет!

К Елизавете подошла Сашка, обняла ее за плечи.

— Пойдем прогуляемся, — предложила она. — Душно здесь. Да и мужчинам поговорить хочется.

Лиза кивнула, и они с Сашей прошли в галерею.

— Как тебе там, за воротами? — спросила Саша. — Просторно?

— Слишком много впечатлений, — призналась Лиза. — Так много, что хочется спрятаться обратно в коробку. Только вдруг оказывается, что стало там для меня тесновато.

— Понимаю, — сказала Сашка. — Я вот тоже в вещи свои не влезаю. И в прошлую жизнь. Вроде бы я осталась собою, а нет, всё поменялось.

— Ты не рада? — уловила Лиза в голосе подруги испуганные нотки.

— Не знаю, — вздохнула Саша. — То есть рада, конечно. Но это слишком быстро для меня. Я не уверена, что готова. Хочется творить всякие глупости. И на задумываться о репутации. О последствиях тоже. Знаешь, видимо я сама еще слишком ребенок. Сижу вот, на Костю смотрю и мечтаю, как мы с ним тихонечко улизнем в мастерские, а там…

— Сексом займтетесь? — подсказала Лиза ехидно.

— Почему только им?  — Сашка вяленько возмутилась. — Ну да… — она вдруг потупилась. — Этим в первую очередь.

— А почему в мастерских? — Лизе стало вдруг любопытно.

— Заводит, — призналась Сашка. — Меня он вообще заводит, а там… я тебя не пугаю?

— Я как раз тот человек, которому нужно с кем-то об этом поговорить, — ответила Лиза. — Меня Илья... тоже заводит. Да так, что колени дрожат до сих пор. Зря я сюда с ним поехала…

— Вы с ним уже?..

— Нет, — тихо ответила Лиза. — Я боюсь. Боюсь, что вживую это не как в книгах. Скажи мне, это действительно так круто, или врут?

— Надо же… бережет он тебя. Обычно он девушек быстро… — поняв, что ляпнула что-то не то, Сашка чуточку покраснела. — Прости. Костя еще на Илью все ругался. Относительно женщин.

—  Надо же...  —  насмешливо протянула Елизавета.  —  Бессмертный апологет нравственности и целомудрия. Куда катится мир! И ты тоже прости.

—  Уела,  —  Сашка весело усмехнулась.  —  Но знаешь… Наверное, это другое. Я от одного его вида с ума схожу. И даже прикосновений не нужно. Достаточно просто рядом услышать дыхание. Поймать его взгляд. Я сразу пылать начинаю, как спичка.

— Чума, — вздохнула Елизавета в ответ.  — А меня прям в бараний рог скручивает.  на губах его залипаю, это теперь мой личный фетиш. А уже если Илья прикасается… Словно кабель высокого напряжения.

— Меня от Кощея колбасило так лет с шестнадцати, — усмехнулась Саша. — Я в него сразу влюбилась, как только увидела. Он на меня тогда так посмотрел… странно. И строго, и с нежностью. И все, больше не замечал. Просто девочка, под ногами особо не путалась и отлично.  — Александра вздохнула.  —  Да я до сих пор не верю до конца, что я замужем за ним. Сама не понимаю, как так вышло.

— Ты счастлива?  — Лизе очень нужно было услышать ответ.

— Так счастлива, что даже страшно, — прошептала Саша. — А знаешь, что странно? Он, кажется, тоже счастлив...

В гостиной Илья с Кощеем сидели молча, а потом старший Бессмертный  сказал:

— Я  подарок тебе приготовил. На новый год.

— И какой?

— На столе возьми.

Илья взял со стола маленькую коробочку, открыл и удивленно приподнял брови:

— Запонки?

— Ты вроде носишь, — пожал плечами Бессмертный-старший. — Это запонки Николая Второго, антикварные. Редкость.

— Эээ... спасибо, — растерянно сказал Илья. — Неожиданно. И приятно. Я тебе тоже привез подарок.

Илья подал сверток, который принес с собой. Сверток был красиво завернут в почтовую бумагу, перевязан бечевкой и украшен еловой веткой (Лиза постаралась). Кощей быстро порвал упаковку (хорошо, что Елизавета этого не видит, она так старалась!) и с любопытством заглянул внутрь.