Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Добыча хищника (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

– Тише, Эля, все позади, – раздался голос сквозь оглушающий звук работающих лопастей вертолета. – Скоро будем на месте.

В глаза ударил дневной свет. Я с трудом вспоминала события прошедшей ночи и меня передернуло от мыслей о моей дальнейшей судьбе.

– Это Васильевская резервация, – произнес какой-то человек, когда мы приземлились, – о тебе здесь позаботятся.

Я все еще лежала на носилках, когда меня передавали на поруки прибывшим медикам.

– Откуда она? – услышала я хриплый прокуренный женский голос.

– С военной базы… Документов и вещей нет.

– Черт, у нее швы кровоточат. Мы со вчерашнего дня не принимаем таких… слишком много крови. У нас полный карантин. Везите ее дальше, в Захарово. Там «хороший свет», а у нас несколько фонарей под замену!

– Велено сюда.

– Ты оглох, что ли? Я не принимаю! У меня здесь шестьсот человек!

– Мне все-равно! Сказали сюда, у меня приказ сверху.

Меня понесли прочь с площадки – вертолет тотчас взмыл в воздух.

Рядом с носилками быстрым шагом пошла женщина – я видела лишь ее белый халат, широкую спину и короткие темные волосы. Она вынула телефон и, дозвонившись до кого-то, прошипела в трубку:

– Вы охренели? Мне что с ней делать? У нее биты в крови! Нет… нет, я не могу разместить ее в карантине, он переполнен. У меня здесь простые ребята… И что? Мне все-равно, что она оттуда! Мне-то что с ней делать? У меня и машин-то нет, куда-то ее вести! – она резко сбросила звонок и посмотрела на меня, морщинка между ее бровей разгладилась: – Не ссы… – и куда-то в сторону: – Куда поперли! В карантин!

Мне подумалось, что умри я в той аварии, не было бы таких проблем. Я понимала, почему меня не хотят оставлять здесь: для чужаков я добыча, для местных – очередной геморрой.

– Меня зовут Инна Владимировна, – сказала женщина, когда мы с ней оказались в госпитале. – Можно просто Инна. Я военный врач. Все ребята здесь военнослужащие. Из женщин только я и санитарки, то есть те, кому далеко за пятьдесят, – спокойно пояснила она. – Чуть дальше есть гражданские резервации и убежища: там и женщины, и дети. Защита там понадежнее.

Инна Владимировна, довольно моложавая и жилистая, с тонкой линией бесцветных губ, деловито проговорила:

– Ладно, у нас есть время, чтобы залечить твои раны и перебросить в гражданскую резервацию.

– Спасибо.

Она поморщилась, помогая мне перелечь на постель в отдельном узком боксе, оборудованном так, чтобы даже воздух здесь стоял на месте.

– Я скажу, чтобы тебе принесли завтрак, – Инна пытливо оглядела меня. – Это война, детка. Мы должны быть сильными, поняла?

Я кивнула, хотя совершенно не разделяла ее боевого настроя. Война – это когда обе стороны являются участниками боевого конфликта, а то, что происходит здесь – истребление. Нас помечают, убивают, нашей кровью питаются. Мы лишь отгораживаемся с помощью «особого света», который способен незначительно навредить этим тварям.

Мне захотелось забыть о том, что произошло, и просто поверить, что теперь все будет по-другому, ведь я спасена. Но я не чувствовала себя в безопасности. Существо, убившее мою семью, возможно, придет и за мной.

Неожиданно дверь в бокс открылась.

– Привет, – на пороге обозначился бритоголовый худой парень в халате. – Ник… Никита, – представился он. – Кашу будешь? Не сладкая, но с маслом.

Он был одним их пациентов, потому что рука у него была забинтована по самые пальцы. Ему было лет девятнадцать, и я с горечью подумала, что он мог бы жить совершенно другой жизнью. Как и я.

– Буду, – я медленно сползла с койки, почти не чувствуя головокружения. – И чай, – кивнула на кастрюлю с пронумерованной крышкой.

Никита вкатил в бокс тележку.

– Ты как тут оказалась? – широко улыбнулся он. – Здесь за сто километров ни одной симпатичной девушки.

– У меня все погибли…

Рука Ника дрогнула. Он щедро наполнил тарелку кашей, налил мне сладкий, теплый чай.

– Прости, – вымолвил виновато. – Очень мало выживших сейчас… раньше они меньше трогали военных. Ты видела, что они подвешивают их вниз головой, полностью обескровливая?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я покачала головой, стискивая зубы из-за острого приступа тошноты.

– Ты не бойся. Сюда не совались. Было несколько случаев, когда кто-нибудь из них попадал под прожектора, но за ограждение никогда.

– Почему?

– Я думаю, им не в кайф убивать раненых. Они ценят, прежде всего, удовольствие.

– Думаешь? – я сделала несколько крошечных глотков чая, ощутив, как потяжелело в желудке.

– Их выставляют тупоголовыми паразитами, – произнес юноша. – Но, если немножко подумать, – он постучал пальцем по виску: – вырисовывается интересная картина: если бы они хотели, они бы уничтожили нас за несколько недель, но война длится уже пять лет. Они убивают, не торопясь. Выжимают максимум из процесса. Здесь для них шведский стол, «all inclusive»… – задумчиво проговорил Никита, вдруг вспоминая, что не угостил меня хлебом: – Ты городская?

– Из Москвы, – я с благодарностью приняла два подсушенных кусочка.

– А я из деревни, – улыбнулся Никита. – У нас там держали скотину. Под убой. С этими тварями также. Мы для них что-то вроде шашлычка к празднику.

Никита схватился за тележку, и я будто очнулась:

– У тебя не будет телефона? Ненадолго.

– Только ненадолго, – снова улыбнулся он, доставая смартфон из кармана халата.

– Мне нужно пятнадцать минут, – попросила я, желая остаться в одиночестве: – Спасибо.

Ник задвинул дверь бокса и ушел.

Я рухнула на койку, по памяти набирая номер мамы, будто бы в этом был смысл. Я никак не могла поверить, что ее нет. Что она больше никогда не скажет: «Зачем ты опять так накрасилась, зайчонок? Разве сейчас это модно?» А я протяну в ответ: «Ты ничего не понимаешь, мам!»

Слушая гудки, я ощутила, что задыхаюсь от волнения. Сердце стучало в ушах и висках, к горлу подступила тошнота.

Неожиданно гудки оборвались, и я услышала через динамик шум ветра и звуки улицы.

– Мама? – почти закричала, чувствуя, как меня накрывает эйфория. – Мамочка! Пожалуйста… скажи что-нибудь… ты можешь говорить? Мама!

Я предвкушала, что услышу ее голос. Возможно, мольбы о помощи! Быть может, звуки рыданий. Я была готова ко всему, но…

…в трубке раздался низкий мужской смех, такой издевательский и грубый, что я обомлела.

Все внутри у меня снова омертвело. Я почувствовала, что сердце будто давят в тисках.

– Кто это? – спросила в надежде, что телефон нашел кто-то из проезжающих мимо водителей.

– Здравствуй, малышка.

Этот голос!

Земля ушла у меня из-под ног.

Я вспомнила, как чужак шептал, присев передо мной на корточки, когда я корчилась от боли. Это был он – убийца моей семьи!

– Как я рад, что ты позвонила. Ты уже успела соскучиться?

Я не могла вздохнуть – слишком страшно, слишком много эмоций. И ярость, которая включилась по щелчку пальцев… Даже больше – жажда его крови. Я до дрожи хотела, чтобы он сдох в мучениях!

– Где моя мама? – сдавленно зашипела я в трубку.

– А как ты думаешь, зайчонок?

«Зайчонок», – так я была записана в мамином телефоне.

– Что ты с ней сделал?! – заорала я.

Слезы брызнули из глаз. Нет, это не были слезы жалости к себе, это была слепая ненависть и бессилие.

– Ну, малышка, не плачь, – его шепот был таким горячим и липким, что меня передернуло. – Твои слезы – только мои. Я хочу не только слышать их, но и видеть, ощутить их вкус. Такие соленные, как и твоя кровь.

– Что ты сделал с мамой?!

– Убил. Это было очень приятно. Почти так же хорошо, как и с твоей сестрой. Но Ангелину я еще выпил всю, до последней капли. Пока я трахал ее, я наслаждался ее изысканным вкусом.

Я резко убрала телефон от уха, не в силах это слышать. Я беззвучно орала в потолок, не понимая, за что эта тварь так хладнокровно мучает меня.

Резко выдохнув, я приказала себе успокоиться. И снова поднесла телефон к уху.