Мое непослушное сердце - Филлипс Сьюзен Элизабет - Страница 56

— Ру нужны физические нагрузки, — возразила она.

А Кевину необходимо с кем-то играть.

Весь уик-энд он не давал себе покоя, трудился, как раб на плантации, орудуя молотком, в напрасной попытке заглушить тоскливое нетерпение. Молли страшно боялась, что он вот-вот усядется в машину и навсегда покинет лагерь.

При мысли об этом ей становилось плохо. Она не могла уехать отсюда. Пока не могла. В этом лагере было что-то магическое, бравшее в плен.

Но пока Кевин плыл к корме полузатонувшего каноэ.

— И что нам теперь делать с этой штукой?

— Ты можешь встать на дно?

— Каким образом? Мы посреди чертова озера!

Конечно, не могу.

Молли, игнорируя его недовольство, жизнерадостно объявила:

— Ничего, наш инструктор учил нас переворачивать каноэ. Называется «поворот Капистрано», только…

— И каким образом он делается?

— Мне было всего четырнадцать. Не помню.

— Зачем тогда болтаешь?

— Просто думала вслух. Ну же, давай! Уверена, мы справимся.

Они все-таки перевернули каноэ, в основном благодаря грубой силе Кевина, но воду вычерпать было нечем — пришлось плыть к берегу, толкая лодчонку перед собой. Молли едва отдышалась, но не имела ни малейшего намерения сдаваться.

— Посмотри направо, Кевин! Мистер Морган идет! — Она заправила прядь мокрых волос за ухо и показала на тощего очкарика-бухгалтера, ставившего стул на песок.

— Опять!

— Честное слово, мне кажется, ты должен проследить за ним…

— Мало ли что тебе кажется! Он не похож на серийного маньяка! — отмахнулся Кевин, стаскивая прилипшую к телу футболку.

— Поверь моей интуиции, у него глаза бегают.

— А у тебя, по-моему, крыша едет, — пробормотал он. — Уж не знаю, как смогу объяснить это твоей сестрице.

— Ты слишком много беспокоишься. И все зря.

Кевин едва не набросился на нее. Увидев, как горят его глаза, Молли поняла, что зашла слишком далеко.

— Заруби себе на носу, Молли. Игры и забавы кончились! Мне есть на что тратить время, и в твоей помощи я не нуждаюсь.

— Но это не пустая трата времени… это…

— Я не собираюсь разыгрывать роль твоего приятеля! Неужели еще не поняла? Хочешь, чтобы мы проводили ночи в разных спальнях? Прекрасно! Я не против. Но и не ожидай, что я стану с тобой носиться. Оставь меня в покое раз и навсегда! — Он повернулся и зашагал прочь.

Молли молча смотрела ему вслед. И хотя она сознавала, что заслужила такое обращение, все же сердце сжималось от боли.

Дафна ожидала, что в летнем лагере будет весело, но все оказалось совсем иначе. Ей было не до смеха. С того дня, как она перевернула каноэ, Бенни с ней не разговаривал. Не просил кружиться, взявшись за руки, пока оба не падали на траву. Не замечал, что она выкрасила коготки в разные цвета, так что казалось, будто их окунули в радугу. Не морщил нос, не высовывал язык, чтобы привлечь ее внимание, не икал слишком громко, и Дафна заметила как-то, что он строит рожицы Сесиль, крольчишке из Берлина, дарившей ему шоколадных кроликов и не имевшей ни малейшего понятия о настоящей моде!

Молли отложила блокнот и прошла в гостиную, захватив с собой новую коробку из кондитерской. Опрокинула содержимое в миску из молочного стекла, облепленную крошками от вчерашней помадки. Прошло четыре дня после приключения с каноэ, и каждое утро на разделочном столе она находила очередную коробку. Можно и не спрашивать, где проводит вечера Кевин. Слайтерин несчастный!

Он сделал все возможное, чтобы отдалиться от нее. Все, кроме единственно действенного средства — переехать обратно в пансион. Очевидно, Лили он не терпел еще больше, чем Молли. Впрочем, это вряд ли имеет значение, они все равно редко бывают в коттедже в одно и то же время.

Молли с тяжелым вздохом сунула в рот кусочек помадки.

Сегодня суббота, и в пансионе полно народу. Съехались на уик-энд.

Молли вышла в прихожую. Поправила стопку брошюр на консольном столике. Объявление о найме наконец появилось, и Кевин провел утро, беседуя с двумя лучшими кандидатами, пока Молли провожала постояльцев в комнаты и помогала Трою размещать новых жильцов в коттеджах. Днем она получила передышку и возможность написать несколько страниц.

Она вышла на крыльцо и сразу заметила Лили.

Стoя на коленях в тени дерева, та сажала лиловый и розовый мышиный горошек, купленный специально, чтобы заполнить проплешины на клумбах. Даже в резиновых перчатках и с лопаткой в руках она выглядела великолепно. Молли не стала напоминать ей, что постояльцы не обязаны сажать цветы. Она пыталась сделать это, когда Лили появилась с целым багажником однолетних растений, но та заявила, что обожает заниматься садоводством, поскольку это ее успокаивает, и Молли была вынуждена согласиться, что Лили выглядит более сдержанной, чем раньше, хотя Кевин по-прежнему ее игнорировал.

Едва Молли спустилась с крыльца, Марми подняла голову и лениво моргнула огромными золотистыми глазами. Поняв, что Ру остался в комнате с Эми, кошка поднялась и потерлась о ногу Молли. Хотя Молли в отличие от Кевина не была заядлой кошатницей, Марми быстро завоевала ее расположение, и обе питали друг к другу нечто вроде симпатии.

Лили со злостью прихлопнула землю вокруг ростка.

— Мне бы не хотелось, чтобы вы поощряли Лайама являться к завтраку каждое утро.

— Мне он нравится. — «И тебе тоже», — подумала Молли.

— Уж не знаю, что вы в нем нашли. Грубый, высокомерный эгоист!

— Да, но при этом умен, остроумен и ужасно сексуален.

— Не заметила.

— О, я вам верю.

Лили надменно приподняла брови, но это не произвело на Молли ни малейшего впечатления. Последнее время актриса иногда забывала, что Молли ей враг. Может, каждодневное стояние у плиты не вписывалось в представление Лили об избалованной богатой наследнице? Молли уже хотела ввязаться в словесный поединок, как тогда, в саду, но подумала, что сегодня не в состоянии достойно защитить себя.

Лайам Дженнер действительно каждое утро появлялся на кухне, желая позавтракать с Лили. При этом они постоянно пикировались — скорее ради того, чтобы подольше побыть вместе, чем по какой-то другой причине. Когда же им надоедали бесконечные перепалки, Молли зачарованно слушала, как они беседуют на совершенно разные темы — от искусства до особенностей человеческой природы.

Она считала, что у этих двоих много общего и что их тянет друг к другу.

Молли узнала, что Лили однажды была в доме Лайама и он начал рисовать ее портрет, а потом актриса упорно отвечала отказом на все просьбы еще раз позировать ему. Оставалось только гадать, что произошло между ними в тот день.

Молли отнесла кошку в тень большой липы, под которой возилась Лили, и только для того, чтобы подразнить ее, шепнула:

— Бьюсь об заклад, он потрясающе смотрится обнаженным.

— Молли! — прошипела Лили.

Все веселье Молли мигом померкло, когда она увидела Кевина, трусцой бегущего к площади. Закончив переговоры с кандидатами, он переоделся в футболку, серые спортивные шорты и исчез. Хотя утром они подавали завтрак вместе, он почти не разговаривал с ней. Как заметила Эми, он уделял значительно больше времени Шарлотте Лонг, чем собственной жене.

Всю неделю Кевин убивал Лили холодной вежливостью, и та все ему спускала. Теперь же она решительно воткнула лопатку в землю.

— Знаете, Молли, ваш муж, кажется, скоро дождется. Мое терпение вот-вот лопнет, и тогда ему лучше поберечься.

Молли молча наблюдала, как Кевин останавливается передохнуть. Наклонив голову, он уперся ладонями в поясницу. Марми, заметив его, мгновенно стала вырываться. Молли с неприязнью взглянула на кошку. Она ревновала, ревновала к Кевину. Вспоминала, как длинные пальцы гладили Марми… скользили по спине кошки…

Молли поежилась, как от озноба, и поняла, что она в бешенстве. Да что там в бешенстве — просто готова его разорвать! Хотя бы за то, что он нанимает управляющего, чтобы поскорее отделаться от лагеря! И какое право он имел вести себя так, словно готов стать ее другом, а потом безжалостно отступиться, когда она отказалась лечь с ним в постель? Притворяется, будто злится на нее из-за каноэ, но это ложь, наглая ложь!